Лист осени желтея вопрошает к небу - что продлевает способность чувствовать тепло от солнца... а место где произрастал родною веткой - будет помнить Его, как шелестом своим среди собратьев - он музыку играл Себе на Ухо... зимой под снеговой пуховой шапкой - их плотные ковры устелют этой песни шёпотом неслышным. (Rainer Maria Rilke)

Летит листок по мостовой, последний довод и упрёк, и входит осень в город твой, без стука входит на порог.   Освободилась от забот земля-смиренница; земля, одетая в рассветный лёд, блаженно спит до февраля.   А голос обмер и охрип, над ним сплетаются тесней облупленные ветви лип и горестные - тополей. Душа, что дерево, гола, зато распахнута навек, и хрусту синего стекла приносит музыку в ответ.   И есть ещё упорный клён, - он раздвигает лист резной, и ты по-детски поражён заплаканной голубизной. Бахыт Кенжеев

Листы летят, летят издалека,
из вянущих садов небесных словно;
и падают, с последним взмахом, сонно.

И по ночам из звёзд уединённо
летит Земля, темна и нелегка.

Мы падаем. Ладони гаснет взмах.
И видишь, - так во всём. И тем не менее.

Есть Тот, кто это долгое падение
так нежно держит на своих руках.
Rainer Maria Rilke (пер. Алена Алексеева)

Оптимист

Художник Victor Nizovtsev