«Пока что мне в Минске нравится», – заявила я. Увы, это было только первое впечатление. А оно не всегда верное.
Справедливости ради: сам город неплохой. Не такой понтовый, как Москва, не такой нарядный, как Киев. С нами не сравниваю – это было бы кощунством. Петербург лучше всех!(и плевала я на всяких недоумков, называющих это снобизмом, и весь их словесный понос в мой адрес. Это всё зависть и самое настоящее людское убожество). В Минске нет ветхого очарования Смоленска или степенной набожности Вологды, но всё же… Вполне опрятный скромный городок без претензий. В нём только одна проблема, точнее, две: власть и сами минчане. Власть, загнавшая своими дурацкими порядками и бесконечными кризисами людей в такое состояние, что им уже на всё начхать. И люди… дикие какие-то. Одуревшие от нищеты и неоправданной строгости. Как там у Хоя: «И народу наплевать… Тьфу!»

После пребывания на концерте в местном Дворце спорта, считаю, имею полное моральное право так говорить.

Все вышеописанные достопримечательности мы обежали довольно быстро. Потом опять вернулись на вокзал, дождались Лёху (он должен был приехать из аэропорта на вокзал на автобусе): тот тоже весь исчертыхался, говоря, что автобус полз с черепашьей скоростью, и что он потратил на перелёт из Питера в Минск меньше времени, чем на путь от минского аэропорта до минского же вокзала!..
Потом мы  доехали до нашего хостела (уж не помню, близ какой станции метро он располагался), и там (я так предполагаю) столкнулись с первым проявлением жёсткой власти Батьки. Ну про то, что нас поселили в комнату, где было не три койки, а гораздо больше (хорошо – без людей!), я не говорю. Это накладка из тех, что порой случаются, и не по вине сдающих. Нас там, похоже, вообще не ждали. По крайней мере, встретившая нас девушка кому-то позвонила, озабоченно сообщив, что приехали «две девушки и мужчина» (и куда, типа, их девать…) Но всё разрешилось, нас провели на второй этаж (!) – какие апартаменты!.. я двухэтажную квартиру видела только у Нацистской Германии, моей бывшей свекрови... там, значится, мы оставили свои вещи (главным образом, мой чемодан), а потом спустились вниз, чтобы предоставить принимающей стороне наши паспортные данные, нужные для заключения договора!
Н-да. Чтобы переночевать ночь, заключать договор, – это сильно! В хостелах, в которых мы останавливались до этого, такой хернёй не страдали, даже в Украине. Дали деньги – вот ваши койко-места, дорогие гости. Всё!
Но в Беларуси, похоже, с этим строго. Не дай божЕ, утаить от вездесущих глаз Батьки левые доходы! Завелась копейка – плати налог государству. Тут, небось, у обладателей лишних квадратных метров просто выбора нет: регистрируйся официально, оформляй всё документально и подавай налоговую декларацию в отчётный период. А то посадят ещё. За сокрытие доходов.
«Будете сверять с нашими паспортами?» – иронично поинтересовалась Аня, когда мы закончили заниматься писаниной. – «Да нет, я верю».    
И на том спасибо, как говориться. Мы клятвенно пообещали заполнить договор в присутствии Самой Главной, которая должна была явиться позже (а мы, само собой, не собирались сидеть и ждать её), каковая особа, в виду нашего позднего возвращения, была обречена ждать нас до полуночи. После чего получили ключи и радостно свалили.

Дворец Спорта, в котором должен был проходить концерт, находился близ печально известного метро Немига. Но прежде чем вливаться в ряды алчущих музыки, следовало подкрепиться. Увы, оказалось, с общепитом дела обстоят неважно. Никаких кафешек, бистро, ларёчков вроде наших «Теремков». А я-то надеялась отведать белорусской кухни! Только один вонючий «Макдональдс», чтоб ему пусто было. Походили, поискали – ничего бюджетного поблизости не было (хотя, как нам потом подсказал мальчик, не встретивший группу на вокзале, на противоположной улице было какое-то кафе. Но мы узнали об этом слишком поздно). Я была категорически против «Макдональдса» и настояла, чтобы мы пошли в итальянский ресторан (единственное приличное заведение, которое удалось найти). Там, конечно, было вполне цивильно, но не сказать, чтоб дёшево. Лёха, этот фон барон Кутькин-Путькин неместного разлива (у него украинские корни), сразу скуксился и заявил, что за такие деньги он есть не будет. И свалил в свой драгоценный «Макдак». А мы с Аней взяли большую пиццу на двоих и по чайнику чая.  И получилось вполне приемлемо: по 75 тысяч с носа (не особо много в переводе на наши деньги, однако стоит учесть, что мы выбрали довольно экономный вариант).
И только после этого мы наконец потопали в направлении Дворца спорта. 
Да, чуть не забыла. По пути к месту концерта мы умудрились напороться на телевизионщиков. Подходят к нам девушка с микрофоном и парень с кинокамерой. «Ребята, можете поучаствовать в опросе?» Ну мы согласились.
И они начали спрашивать… да всякую ерунду по школьной программе из уроков литературы. Кто такой Раскольников? А кто такой Воланд? А что написали Ильф с Петровым? И всё в таком духе. Отвечали, в основном, друзья, но и я поучаствовала чуть-чуть. Жаль, я не поразглагольствовала насчёт любимых авторов (создателей Остапа Бендера). Всегда такие моменты, когда я могла бы блеснуть эрудицией, случаются в моей жизни неожиданно. А неожиданности меня обычно стопорят. Только один раз Аня ошиблась, перепутав Базарова с Обломовым. Но я её тут же поправила.
А смысл всего опроса сводился к следующему: «Ребята, вы первые, кто ответили на все вопросы, не задумываясь!» О, да, мы молодцы. «А откуда вы?» Ну тут мы гордо сказали (чуть ли не хором), что мы из Петербурга! (Ха! Питерские снобы!) Потом нас спросили про образование. Не знаю, зачем Лёха стал хвастаться двумя своими вышками (впрочем, почему хвастаться? Ведь это чистая правда). Я по инерции сказала, что у меня тоже высшее. Я к тому веду, что моё вузовское образование тут вообще не при чём. Это всё школа и нормальные учителя, привившие любовь к литературе. У меня не было никогда нелюбви к нашим классикам, наоборот. По программе почти всё читала, да и так, по своей воле, что называется, люблю иногда почитать Толстого или Куприна.
Короче, нас похвалили и отпустили с миром. Мы потом смеялись, что отстояли честь родного города.
Но, честно говоря, ничего тут весёлого нет. Очень грустно, если подумать. Нас же не спрашивали, о чём, к примеру, роман «Факультет ненужных вещей» Домбровского. Или в  чём основной конфликт в романе Дудинцева «Белые одежды». Или про антиутопию Замятина «Мы» (тут, признаюсь, я бы только про «Белые одежды» что-то проблекамекала и то потому, что училась в классе с углублённым изучением биологии и нам учительница об этом романе рассказывала немного и советовала почитать). Но в том-то и дело, что всё, о чём нас спрашивали, было Э-ЛЕ-МЕН-ТАР-НО! Да в пору моей юности не ответить на эти вопросы мог разве что полный дебил. Последний двоечник знал, кто такие Базаров и Раскольников! А сейчас…
И это воистину печально, потому что это наш язык, наша культура, наше национальное самосознание. Увы, не только в  Белоруссии всё плохо.
В общем, круто мы попали на белорусское ТВ. Думаю, нас хотя бы упомянули. Типа: только одни ребята и ответили на все вопросы, и те оказались неместными. Стыд и позор!
Ладно, оставим это. Судя по тому, что нас ждало впереди, ничего удивительного в этом нет. Не до литературы юным белорусам. И вообще интеллигенция тут явно не в почёте.
Я всё оттягиваю момент, когда надо будет писать непосредственно о самом концерте. Убеждаю себя, что надо проявить максимальную объективность и такт (и думаю, мне это удастся, ведь уже больше месяца прошло с тех пор. За это время всё как-то сгладилось), но…
…но всё же впечатления остались, в основном, негативные. Так что достанется и организаторам, и фанам.
Когда мы подошли к Дворцу спорта, особого ажиотажа там не наблюдалось. Я думала, будет толпа, а было человек двадцать пять. Мы куда-то там поближе к входу пристроились. Мы с Аней, я имею в виду. Их воссиятельство, гордый потомок кубанских казаков, заявил, что он-де не собирается торчать на холоде четыре часа (откуда цифры-то такие взялись?) и пока смотается… куда-то там, уже не вспомню. Подозреваю, наш светоч направил свои стопы к местной железной дороге. По моим наблюдениям, на паровозы он реагирует куда острее, чем на женщин. Фрейд бы, наверное, тут много чего нашёл. Ну а мы, значит, стоим, мёрзнем. Стоять было совсем не жарко, должна сказать. К нам подошёл этот пацан, который разговаривал с Аней на вокзале. Довольно пресный на лицо чувак оказался, Мишей его звали. Тем не менее, я сказала: «Привет минскому кишисту!» и улыбнулась ободряюще.
Народ, в целом, был какой-то… а никакой. Никого раскрашенного или с ирокезом я что-то не припоминаю. Была одна девушка немного панковатого вида, и всё.
Через некоторое время случилось нежданное развлечение. Приехали два (!) броневика (!!!) с доблестным минским ОМОНом. Какой-то злобный вояка довольно грубо велел нам всем отойти от входа. Мы потеснились к стеночкам. А бравые ребята в форме повалили к дверям со всяким оборудованием, которое при ближайшем рассмотрении оказалось металлоискателями (ну там ворота, через которые надо проходить, звеня, и тому подобная фигня).  
Когда мы стояли у стен Дворца, означенные стены худо-бедно защищали нас от ветра. А вот когда всех выперли ближе к ступеням, стоять стало совсем холодно. Я поворчала, что, мол, вечно эти тупые мужики где-то шляются, когда они нужны, и какая от них вообще в жизни польза. Лёха вскоре после этого объявился, словно почувствовал. Не скажу, что с его приходом стало теплее, но веселее точно. От холода мы с Аней вскоре стали пританцовывать (особенно я), потом затеяли нечто вроде боксёрского поединка (шутливого, конечно), потом переключились на нашего другана. Несчастный Лёха вынужден был поработать боксёрской грушей (а нечего болтаться где попало, когда девчонки мёрзнут на ветру!)
Наконец нас запустили внутрь (какой-то омоновец, пожилой уже дядька, был так добр, что сказал, во сколько будут запускать. А так как сквозь стеклянные двери были видны электронные часы, то мы просто минутки считали – так замёрзли к тому времени ). Мы были в первых рядах, поэтому проникли в блаженное тепло раньше остальных (было несколько дверей, примерно как в нашем «Юбилейном»). Как ни странно, меня лично особо не шмонали. Попросили расстегнуть куртку (но никто не обыскивал), достать кошелёк из сумки. Про красный целлофан на дне оной я кротко сказала, что это плащ-дождевик. И услышала милостивое: «Проходите».
У Ани вроде в сигаретную пачку заглянули, но тем и ограничились. А вот девки в очереди (да, нас ждала ещё одна очередь!) жаловались, что их обыскивали очень серьёзно, а одного пацана даже не пустили – из-за ботинок! С железками какими-то не такими они были, что ли. Да и вообще, омоновец, натягивавший белые резиновые перчатки, которые обычно используют проктологи и гинекологи… короче, без комментариев.
Как будто тут саммит должен был проходить, а не рок-концерт!
Впрочем, очень скоро я убедилась, что ОМОН был отнюдь не лишним.
Сдавшись в гардеробе (так получилось, что мы все сдали шмотьё в разные гардеробы), мы рванули к дверям, которые вели в зал. Всё стандартно: с одной стороны такие двери, и с другой. Мы встали в первых рядах опять же у левой двери. И стояли, если мне не изменяет память, без малого час. Анька с Лёхой начали, по обыкновению, пикироваться, изощряясь в остроумии, но я всё никак не могла отойти от холода и чувствовала себя, как слегка оттаявшая сосулька. Наконец их трёп мне надоел, и я гаркнула: «Да заткнитесь вы оба!» Ну, а вскоре нас запустили в святая святых. Благодетели…
С этого момента я не скажу ни одного хорошего слова в адрес устроителей концерта, этой тупой дворцовой администрации. И вообще желаю им, чтобы они прогорели, обанкротились или чем-то не угодили Батьке. Чтобы их закрыли навсегда, поувольняли и пересажали. Или, на худой конец, чтобы ни одна уважающая себя группа к ним никогда больше не приезжала.
Потому что так издеваться над людьми – это выше всякого снисхождения.
Короче, распахнули двери, толпа рванула было в зал... не тут-то было! Охрана зачем-то начала по новой проверять входные билеты. Видимо, чтобы, не дай БожЕ, никто не пролез на трибуны из фан-сектора. Или наоборот. А не умнее было бы проверять билеты на входах на трибуны, а? Это ведь более дорогие места. В общем, логики никакой. Соответственно, всё застопорилось, и когда я со всех ног бросилась в зал, оказалось, что к Ане уже не пробиться. Она заняла место где-то в самом центре, я к ней не полезла. Встала примерно в трёх метрах левее, но тоже в первом ряду. Лёха пометался, но потом прибился ко мне.  И опять мы стояли, ждали начала концерта...
Меня должно было бы сразу насторожить, что толпу отделяло от сцены не нормальное сплошное заграждение, а такие железные перегородки (вроде тех, что ставят в метро с табличкой «Эскалатор в ремонте», только втрое больше), которые были скреплены между собой пластмассовыми стяжками! Но я как-то не задумалась о возможной опасности. Да ещё порадовалась, что мы с Лёхой не в центре стоим, где самое «мясо». Н-да, рановато я расслабилась…
Рядом пристроилась группа девчонок, которые, как выяснилось в очереди в холле, организовали флэш-моб. Они дали мне (вернее, я сама попросила) мини-плакат с надписью «Навсегда в наших сердцах». Его надо было держать на минуте молчания. Лёха поспрашивал у них, как тут с круглосуточными или хотя бы допоздна работающими заведениями, на что последовал малоутешительный ответ: «Ой, у нас с этим плохо!» Впрочем, они сказали, что некий Рублёвский универсам у метро Немига (мы его видели) работает до часу ночи. И ещё один где-то есть, но уже на окраине города. Как потом оказалось, эти сведения нам помогли мало.
Забегая вперёд скажу, что флэш-моб был так себе. С цветами народу почти не было, оплакатился тоже далеко не весь зал. Как презрительно сказала Аня, «даже не могли ничего своего придумать, всё с Москвы слизали».
И вот концерт начался…
Не хочу вспоминать об этом. Это был какой-то ужас. Толпа так надавила, что эти железные хреновины поехали в разные стороны. Стяжки, скреплявшие их, полетели к чертям собачьим. Я заорала, потому что меня куда-то там сдвинуло и я больно ударилась ногой о железо. Девчонки-флэшмобщицы, отрекомендовавшиеся в нашей предконцертной беседе как «самые хардкорные фанатки», которые «всегда в первых рядах», как уверял впоследствии Лёха, свалили сразу. Я не знаю, так ли это, мне не до них было. Ну и умницы, что ещё сказать.
ПОТОМУ ЧТО ЭТО БЫЛА РЕАЛЬНАЯ ЖЕСТЬ!

Я не знаю, чем думали те тупорылые, что поставили эти говно-ограды, но это был идиотский, совершенно неоправданный риск. Я  с ужасом думаю, что было бы, если бы толпа СНЕСЛА эти железки. Стоявшие в первых рядах упали бы на них, руки-ноги просто поломались бы… Мне никогда не было так страшно на концерте, хотя уж кто-кто, а я-то могу назвать себя «хардкорной фанаткой» без всяких кавычек. Я прошла не одну панк-мясорубку. Однако в Минске в тот день творилось что-то невообразимое.
Верхом же идиотизма и… даже не знаю, как это назвать…. преступной безответственности организаторов было то, что напротив каждой оградки стояло всего по одному охраннику! А для чего, спрашивается, нагнали доблестный ОМОН?! Да их надо было выставить по двое в помощь каждому охраннику! А лучше – кордон! Если тут народ такой бешеный, а оградки хлипкие, как крылья мотыльков. Но вояки прохлаждались где-то сбоку.
Мне уже было не до того, чтобы следить, что происходит на сцене и слушать песни. Я испуганно цеплялась за свою железяку, стараясь предугадать, куда она поедет в следующий раз. Что там творилось сзади, я боюсь даже думать. Лёха умудрился сказать, что там «в десять раз хуже». И я ему верю, особенно после слов (уже потом, в  безопасной обстановке), что он чуть не потерял очки и едва не упал (а вот это было бы по-настоящему опасно).
А давильня всё не кончалась и не кончалась… Уже и Ренегат обратился со сцены: «Ребята, не надо так напирать, не давите людей!» Уже кабель порвали (!) и, как мы знаем всё из того же проверенного источника, техник ползал под сценой, матерясь и протягивая запасной.
Но зрителям всё было нипочём! Как с цепи сорвались (и думаю, это недалеко от истины, хотя звучит всего лишь, как красивая метафора). Бедные охранники из сил выбивались, сдерживая эти железяки, но они всё равно куда-то отъезжали. Одну девушку то ли выдернули, то ли её саму как-то вынесло из первого ряда, и мужчины, надо отдать им должное, ловко и довольно быстро по цепочке её передали с рук на руки. Она не пострадала, насколько я знаю.
Наконец, ОМОН всё же вмешался. Несколько человек из них присоединились к охранникам, сдвинули эти проклятые железяки. Опять всё поехало… Я оказалось прямо напротив стыка между двумя оградками. Если бы меня туда вынесло и зажало…
Лёха на полном серьёзе сказал: «Давай уйдём отсюда». Я, к тому времени уже полумёртвая от страха, с сумкой, которую я каким-то образом умудрилась отвязать от железки и нацепить на себя, с ушибленным пальцем (он до сих пор болит – это очень похоже на случай, когда мне попали в седьмом классе на уроке физкультуры баскетбольным мячом по большому пальцу. Он потом очень долго нормально не сгибался и выглядел чуть толще второго большого пальца. Думаю, в обоих случаях я повредила сосуд. Эта мелкая травма ещё долго будет давать о себе знать) только затравленно кивнула. «Да, – пролепетала, – давай».

Мне страшно никогда так не будет уже…     

– пел когда-то Алексей Горшенёв.

 

Кстати, он как раз был на сцене, ведь программа во всех столичных городах была примерно одинаковой. Но мне было не до него.
Эти слова очень точно выражают мои ощущения после этого концерта, его начальной части. Лишь когда мы выбрались из общей массы и встали сильно сбоку (с натяжкой можно считать это первым рядом), я перевела дух.
Второй раз в жизни я вынуждена была так поступить. Но, когда я покинула своё законное место в первом ряду на концерте «Кукрыниксов» у нас в Питере (у меня, к слову, с этой группой вечные проблемы. То плохо стало, то какая-то тварь именно на их выступлении на рок-фесте вцепилась мне в волосы, а уж как я съездила на юбилейный концерт «Кукров» в Москву, и вспоминать не хочется – сплошное разочарование), я сделала это сознательно, потому что мне стало плохо от духоты и общего полубольного состояния. А здесь…
Злая ирония ситуации заключается в том, что как раз после третьей песни толпа вроде бы успокоилась. Уж не знаю, что на них повлияло: ОМОН ли, Ренегат или самые буйные просто выдохлись, но такого «мяса» больше не было (судя по комментам в Контакте). То есть, если бы мы продержались ещё немножко, ещё чуть-чуть…
Но мы ушли.

Сейчас, анализируя случившееся, я не могу понять одного: почему люди так вели себя? Как дикари. Как будто их долго-долго держали в тюрьме, скованными по рукам и ногам, и вдруг выпустили на волю, позволили немного расслабиться. И они вцепились в долгожданную свободу с таким остервенением, что готовы были буквально идти по головам и плясать на чужих костях. Я ведь не случайно поставила эпиграфом к этому сочинению именно строки из «Мастера…»
Я не преувеличиваю. Многие вели себя, мягко говоря, не совсем адекватно. Например, когда перед концертом у сцены ходили фотографы, снимавшие зрителей, многие кричали: «Сюда! К нам!» и тому подобное и из кожи вон лезли, чтобы попасть в объективы фотокамер. Можно подумать, в жизни фотографов не видели!
Ане тоже приходилось несладко, но она каким-то чудом продержалась. Похоже, её спасло то, что она стояла почти в самом центре, посередине ограды. Как ни странно, но ей повезло больше, чем нам.
Она тоже отзывалась о соседях уничижительно. Одна девушка (мы даже с ней разговаривали, когда стояли у дверей), по её словам,  оказалась настоящей хабалкой: толкалась, пыталась качать права. А вторая, тупая малолетка, вообще вела себя отвратительно: сначала без конца ныла, мол, «когда же начнётся концерт, почему они не начинают...», потом всё пищала, чтобы её не толкали (!): «это моё место, не трогайте моё место!», а на какой-то песне заплакала, но, по словам Ани, это было неискренне и фальшиво. Думаю, так и есть: стадное чувство – страшная вещь. Вроде как плакать полагается – значит, будем плакать.
 Кстати, вот что вспомнила в этой связи. Те «хардкорные девочки», что стояли рядом (вернее, одна из них, наиболее доброжелательная) порасспрашивали меня немного про московский концерт (я не стала отпираться, что была там. И что вообще мы из Питера). Я сказала, что мне понравился Чёрт, похвалила Луну, чем вызвала бурю восторга… вообще, они там одобрительно отзывались о Нуки, особенно, какой у неё «классный внешний вид», и что Луна тоже классная, «но у неё другой стиль»… Гм. О вкусах, конечно, не спорят, но, блин, что за образцы для подражания! Ладно Луна – ещё туда-сюда, но Нуки… Одно её имя (переводится как «секс без обязательств», американский сленг) чего стоит! А ведь на сцене в тот вечер в Минске была Мария Нефёдова! Вот бы на кого ровняться, кем восхищаться! Да Маша этих двух девиц запросто за пояс заткнёт!.. В плане внешности, профессионализма, верности музыкальному братству.

Ладно, чего там говорить.
Я к чему вспомнила тот разговор: девушка, что стояла рядом, совершенно искренне спросила меня: «А ты сколько раз плакала?» Я даже немного растерялась от её наивной уверенности, что такая пробитая фанатка, как я, непременно должна рыдать. «Я не плакала», – чуть помедлив, ответила я. И увидела, как на лице собеседницы отразилось недоумённое разочарование…
Резюмируя, скажу так: у меня после всей этой давки, хамства, наивности, фальшивых слёз и общего нездорового ажиотажа осталось стойкое ощущение какого-то чудовищного недоразумения. Зачем эти люди пришли на концерт? Проститься с любимой группой или выплеснуть всё плохое, неконтролируемое и агрессивное, что в них накопилось в результате ограничений, запретов и строгостей (в сочетании с низким качеством жизни и бедностью), существующих в их государстве с почти тоталитарным режимом? Не стоит, разумеется, валить всех в одну кучу, но в целом местные фаны произвели удручающее впечатление. Разнузданность, невоспитанность, незрелость – так бы я охарактеризовала минских любителей «КиШ». Такое чувство, что для них рок-концерты внове, что они никогда раньше на них не были, и теперь, дорвавшись, отрываются, как дети. Злые глупые дети…
Но если простых зрителей я ещё могу понять, то тупость организаторов – за гранью моего разумения.  Безответственность, неподготовленность, вопиющая нелогичность (нагнали омоновцев, унижали и злили людей пристрастными досмотрами и обысками, но даже не подумали использовать вояк в качестве живого заслона, раз уж не удосужились сделать нормальные заграждения! Блеск!) – честное слово, таких людей нельзя подпускать к музыке. Аня в порыве негодования пожелала минчанам приезда «Алисы», но я бы не была так жестока.  Я не желаю людям повторения прощального концерта «КиШ» (а на «Алисе» было бы всё куда хуже, уверена!), страшусь, что может повториться трагедия на Немиге в 90-х годах (когда народ шёл с концерта, полил дождь, все ринулись в метро, и там произошла давка. Молнии и рвущиеся провода лишь усугубили панику, и в результате более пятидесяти человек погибли. Умереть из-за дождя – это просто не укладывается в голове), но, если честно, не совсем понимаю, что тут можно сделать. Самое малое – поставить НОРМАЛЬНЫЕ заграждения и использовать ОМОН по назначению, раз уж без них никак.
Самое печальное, что многие просто не понимают, что так себя вести на концертах нельзя. Давка в первых рядах? «Это было круто!» – увы и ах, подобные комментарии при описании концерта в Минске я встречала в Контакте неоднократно.  
Ну, дураков, как говорится, жизнь научит, но организация концерта, повторюсь, была отвратительная. Я, кстати, питаю слабую надежду, что в музыкальной среде, быть может, про это место пойдёт дурная слава, и впредь артисты будут выставлять более жёсткие требования организаторам. А то ведь, как я вдруг подумала, эти сволочи наверняка просто решили сэкономить. Одолжили у каких-нибудь метростроевцев эти железные хреновины – и всё. Мы же, типа, бедные, Батька денег не даёт…

А то, что из-за их жадности могли пострадать люди, их мало волновало.

 

Всё, не хочу больше об этом дерьме говорить.
Это был худший концерт не только в затеянном нами с Аней памятном туре, но и вообще в моей жизни.

У меня даже нет желания писать про само действо. Из гостей (ведь это был один из «особенных» концертов – почему мы на него и поехали) были Ягода, Маша, Князь, Каспер и с какой-то радости Нуки (она вроде как случайно оказалась тут же – или с собственными гастролями, или просто по каким-то делам). Моим друзьям она ещё больше не понравилась, чем в прошлые разы. Я, как уже говорила, воспринимаю её творчество и манеру исполнения нейтрально.
Пуха в Минске не было, но, учитывая, что там творилось, я даже рада этому. И правильно, что Антон не приехал. Минчане не заслужили его. С их низкой культурой поведения на концертах (и я уж молчу про, как я подозреваю, невысокий культурный уровень вообще – если вспомнить, что нам сказали телевизионщики), они не заслужили его выступления. С них вполне достаточно солистки «СЛОТ»а.
Из-за того, что мы встали совсем-совсем с краю, я довольно плохо видела музыкантов. Зато прямо напротив висел экран, и у меня была возможность посмотреть на артистов, так сказать, крупным планом. Машу я почти не видела. Правда, я насмотрелась на неё в Москве и дома с ней всё тоже было весьма неплохо. А вообще жаль, что вряд ли мы ещё когда-нибудь её увидим.   
Яша в какой-то момент обратился к толпе с увещеванием: «Друзья, пожалуйста, не напирайте. У нас порвался кабель, и мы использовали запасной. Другого у нас нет, и если вы порвёте и этот, то концерт просто остановится».
Вот что тут скажешь, а? Без комментариев.
А ещё Аня рассказала потом, что когда Князь (он выступал ближе к концу, как и всегда) выкинул руку с микрофонной стойкой в зал, он совершенно точно увидел её (ну ещё бы! Там, судя по фоткам, девочки рядом были как на подбор. Не знаю, где там Лёха нашёл красавиц (он по дороге в хостел распинался, что в Минске очень красивые девушки. Правда, сам же признал, что не на этом концерте), но я что-то не видела ни одного красивого лица. Пара симпатичных девчонок, а остальные – так себе). Я к тому, что Аня явно была в первом ряду самой хорошенькой, почему Князь и зацепился за неё взглядом. А зацепившись – узнал. У него было такое удивлённое выражение лица: «О! Это же девчонка из Питера!» Явно не ожидал Андрей Сергеевич встретить в Минске питерские лица. Мы его приятно удивили. Впрочем, к Князю я ещё вернусь. Позже.
Всё-таки мне было обидно, что пришлось уйти. Всё насмарку! Столько мучений и жертв – и стоять где-то в жопе мира! Но жизнь дороже, тут уж не поспоришь. И чтобы хоть как-то компенсировать испорченный концерт, я попросила Лёху поднять меня на плечи. И он несколько раз меня поднимал, так что я в отдельных песнях возвышалась над толпой… над скоплением мудил…

В священной злобе, ага.
Очень непривычно было сидеть так высоко. Должна признаться, такое у меня было в первый раз.

Что сказать? Страшновато, конечно. Я особо не дёргалось и даже руками махала скованно. Ну ничего, со временем привыкну. Думаю, ещё будет возможность попрактиковаться.
Когда зазвучала песня «На краю», большая часть зала присела на корточки. Многие светили зажигалками и телефонами, в такт покачивая руками.
А я сидела у Лёхи на плечах и, кажется, единственная, держала плакатик (тот, что подарила соседка из первого ряда). Руки у меня дрожали от напряжения, было тяжело держать их вытянутыми целую песню, но я справилась. Я на свой манер простилась с Горшком в тот вечер. Не было у меня единения с людьми в зале. Да я и не хотела иметь с ними ничего общего. Ну их к чёрту, этих белорусов. Мы сами по себе, отморозки из Питера.
По крайней мере, мы хоть ведём себя культурно.  

 

Последними двумя песнями были, как и на предыдущих столичных концертах, «Мёртвый анархист» и «Лесник». В исполнении Князя. Под первую я совершенно нереально отрывалась, бешено мотая головой и прыгая у оградки (и хочу заметить, от моих действий никто не пострадал). Ну а на «Леснике» я уже больше слушала. Князь хорошо говорил про друга, подчёркивая и значимость песен, на которых выросло не одно поколение, и самого Горшка. Молодец он, всё было честно, мощно и искренне.
И да, утешает одно: на финальной песне толпа как-то умиротворилась что ли. Хотя бы простились по-человечески. Но мне сверху было видно кое-что ещё: в зале все сидят, а трое омоновцев, внедрённые в эту толпу, стоят колонной (на примерно одинаковом расстоянии друг от друга) и бдят. И эта где-то комичная сценка очень много сказала мне о положении дел в Белоруссии. Вот так они и живут: под колпаком у власть имущих, с вечной угрозой окрика и всевозможных «нельзя». Под таким гнётам, который нам тут в России и не снился. Я как будто в девяностые попала, но не бандитские, а как бы тоталитарные, где в роли братков выступает неумолимое государство во главе с суровым Батькой и его верные псы. Так стоит ли удивляться, что концерт прошёл так скверно?

 

Выбрались мы из Дворца спорта города Минска на удивление быстро, даром, что раздевались в разных гардеробах. И лично я намерена никогда больше туда не возвращаться.
Но на этом наши злоключения не кончились.
Когда мы, злые и недовольные, покинули это проклятое место, оказалось, что наш следующий пункт назначения – пресловутый универсам «Рублёвский» – пользуется повышенной популярностью у местных жителей(надо полагать, потому, что, единственный в округе, работает до часу ночи). Мы протиснулись туда с большим трудом, народу в нём было – не протолкнуться. Мы кое-что взяли, но когда стали пробираться к кассам, Лёха встал в позу и категорично заявил, что торчать час в очереди не будет. Аня, к моему удивлению, проявила солидарность с ним, и мне пришлось повыкидать обратно всё то немногое, что мы успели взять (йогурт, пару бомж-пакетов и какое-то питьё) и с руганью последовать за ними вон. Впрочем, как показали дальнейшие события, мои друзья оказались правы, и мы немного выиграли бы, если бы поехали после универсама домой. А уж если бы мы не успели оплатить покупки до часу…  
Вырвавшись из этого, успевшего стать ненавистным, большого скопления народу, мы, однако, большой радости не испытали. Поесть-то где-то надо было. А поблизости – ни одной забегаловки! Всё позакрывали уже. «Придётся изнасиловать желудки в «Макдональдсе» – констатировал Лёха, и я уныло согласилась с ним. Аня тоже была не в  восторге от этой идеи, но иначе мы бы просто легли спать голодными.
Делать нечего, потащились в уже знакомый «Макдональдс». А там тоже толпа – мама не горюй. Очевидно, после концерта многим также захотелось подкрепиться. Это заведение работало до двенадцати, и, проторчав минут сорок (!) в очереди (Аня потом красноречиво сказала, что они там (работники, в смысле) «как сонные мухи, ползали»), мы наконец смогли отведать их сомнительную продукцию. Всё же это было лучше, чем ничего.
Я пока сидела (я пошла заняла нам места, хотя это оказалось излишней предосторожностью: когда Лёха, а потом и Аня пришли, народу существенно поубавилось, а новых посетителей уже не пускали), прочла занимательную надпись на стене: что здесь есть возможность выйти в Интернет, но для этого необходимо иметь при себе паспорт.
Во как! Круто у них тут. Заботы властей о психике несовершеннолетних граждан превосходят всякие ожидания. Лёха потом подтвердил, что здесь так везде: без паспорта тебе в общественном месте посидеть в Сети не дадут. Н-да, ну и порядки…
Поглощая макдональдовскую дрянь, мы возмущались всей этой хренью (сиречь: белорусской жизнью в целом) и даже, как потом вспоминал Лёха, излишне горячились, критикуя местных жителей и их драгоценного Батьку. Между прочим, за это нас вполне могла бы задержать местная милиция.
Смех смехом, но если у них нельзя хлопать в ладоши на улице (!), то… меня уже ничего не удивляет. Хочется спросить: а дышать можно? Или тоже по приказу в строгом соответствии с тем, что прописано в Конституции?
Лёха, этот кладезь неоценимых знаний о всяких жопах мира и прочих неблагополучных местах нашей многострадальной родины и её прихлебателях, вроде солнечной Абхазии, утверждает, что это не шутка (насчёт несанкционированных аплодисментов). Даже не знаю, что и сказать на это. Впрочем, нет, знаю: теперь я понимаю, почему многие провинциалы такие озлобленные и агрессивные. По большому счёту, винить людей в том, что они так херово живут, нельзя (и где нам, зажравшимся столичным снобам, понять их проблемы!), но до чего же всё это неприятно. И хамство, и злоба, и квасной патриотизм. Впрочем, с минчанами у нас, к счастью, столкновений не было.
В результате всех этих мытарств приехали мы в хостел довольно поздно, во втором часу ночи. Никто из начальства наших хозяев, естественно, нас уже не ждал, однако договорчик нам подготовили. На нашем втором этаже были две ванные комнаты (совмещённые с санузлом) и, ура! – больше никаких посторонних людей. Мы с Лёхой пошли по-быстрому сполоснуться с дороги, а Аня занялась изучением договора.
Там всё было довольно забавно изложено: что она, как руководитель (!) нашей группы обязуется обеспечить соблюдение всеми нами условий, изложенных в данном договоре, а именно: использование предоставленных койко-мест по назначению и… и чего-то там ещё. Не помню я уже, что там за ересь была. «Можете смело подписывать, – посмеиваясь, сообщило нам «руководство», – ничья квартира никому не отойдёт по этой бумаге». В общем, подписали мы эту хрень и где-то в два часа ночи наконец улеглись. А вставать надо было в пять утра, между прочим!
Я уж не помню, когда Аня успела заказать такси (по-моему, мы ещё стояли на улице у Дворца спорта), но оно должно было приехать где-то в пять пятнадцать. Так что у нас оставалось совсем мало времени на сборы.
Как мне показалось, я только-только успела закрыть глаза, примостившись на нижней части узенькой двухэтажной кровати (как в детском саду, честное слово!)...

...и тут раздалось:

Когда асфальт, остывший после ночи, лижет свет
Еще не полностью успевшего продрать глаза светила,
Кто-то делает зарядку, кто-то делает минет,
Кто-то с бодуна стучит себе о зубы батлом с пивом…

Ох... Я конечно люблю «Утреннюю», но эта милая песенка отнюдь не доставила мне удовольствия в данной ситуации.
«Почему не «Король вечного сна»? – успела подумать я, проснувшись, так как неоднократно слышала эту песню на Аниной мобиле… эмм… ранее.
Вслух же я с надеждой  спросила: «Ань, у тебя будильник на без пятнадцати пять поставлен?» – «Нет, – последовал разочаровывающий ответ, – на пять».
«Придётся вставать», – с тоской подумала я, неохотно выталкивая тело из постели. Сей подвиг, признаюсь, дался мне с трудом, но меня немного утешила мысль, что скоро мы наконец уберёмся отсюда.
Мои товарищи по несчастью чувствовали себя не лучше. Молча мы быстро собрались, уложили вещи и потащились вниз. Такси отзвонилось вовремя.
Путь до аэропорта был спокойным и медленным. Белорусских водителей не назовёшь лихачами, это точно. Я не очень-то глядела по сторонам, хотя одно примечательное здание с шарообразным куполом Аня мне показала (кажется, это была публичная библиотека).
Заплатили мы за всё удовольствие триста тридцать тысяч и, отчаянно зевая, ввалились в холодное неуютное здание минского аэропорта. До вылета было ещё далеко, и я лично никак не могла согреться. Правда мы зарулили в кафешку и там немного подкрепились (а я так ещё купила коробку конфет – надо было как-то избавляться от остатков никчемушных белорусских денег; при ближайшем рассмотрении конфеты оказались просроченными, но мне было уже всё равно), но это мне несильно помогло После регистрации и досмотра, когда мы переместились в более холодный «отстойник», я опять-таки чувствовала себя зябко и неуютно.
Досматривали нас, как ни странно, без особого пристрастия. Один товарищ из проверяющих даже поинтересовался: «Вы на концерт приезжали? И как вам?» – «Ужасно!» – дружно ответили мы. Я ещё присовокупила пару нелестных пояснений о том, какая была давка и вообще отвратительная организация. Что характерно, таможенник ничего не ответил.
Зал ожидания в минском аэропорту неплох, но вокзал у них, должна признать, лучше. Уютный и почти шикарный, то немногое, что мне понравилось в этом городе. Я бы лучше там скоротала последние минуты пребывания в столице Белоруссии. Но мы отбывали восвояси самолётом, а не поездом, так что выбирать не приходилось. Ещё Аня обнаружила, что сигареты Lacky Strike здесь дешевле, чем у нас, и купила в аэропорту сразу  два блока. Лёха даже продал ей часть своей валюты для этих целей. Деловые колбасы, что тут скажешь! Потом Аня от нечего делать принялась заплетать ему замысловатые косички (благо длина волос позволяла), а я немного пошлялась по местным ларькам, где меня ничего не впечатлило (алкоголь слишком дорогой, всё остальное – так себе барахло), а потом притулилась рядом и попыталась согреться о своего спутника.
Я так долго и нудно рассказываю о наших последних часах пребывания в Минске вовсе не из любви к нему, Боже упаси! При теперешнем режиме я в эту страну больше ни ногой, и другим не советую. Просто я плавно подвожу к тому, что нас ждало в конце этой крайне неудачной поездки [x24]... Читать здесь