Так близко. Если бы я был луком - было бы слышно, как стонет тетива, как трещат жилы, дерево и рог, сплетенные в композит. А стрелы нет. Нет прохладного костяного касания, не будет пения перьев, не будет точного и хлесткого удара наконечника в цель. Если сейчас тетиву спустить, лук сам себя сломает, рванув впустую плечи с самоубийственной яростью.
Мне страшно, страшно так, как давно уже не было. И самое страшное - опустились руки. Я никогда не пасовал, а сейчас... Сейчас просто хочется спустить все на тормозах. А лучше - без тормозов. Катись все к черту. Я старый, старый, сухой и тяжелый внутри. Курю сигарету за сигаретой - это уже не смешит. Всегда рвался куда-то, выше, выше. Понять то, разобраться в этом - и вот мир лежит на моем столе. Винты, детали. Разобрал. Разобрался. Отвратительно.
Хотел свободы - дышать-надышаться. Вот она - свобода. Одиночество... Я никому не нужен. И это не трагедия никакая, просто плата по старым счетам. Пустые разговоры, пустые глаза, пустые ладони. И вот сейчас, сейчас уже говорить ни с кем не хочется. Не о чем. И глаза сухие - выгорает последнее, что еще было. Если было. Выгорает тихо, неуклонно. Что я вообще могу сказать? Что я вправе сказать? Ни-че-го.
Я собираюсь на работу, тщательно соскабливая щетину и стараясь не глядеть себе в глаза. Я даже себе надоел. Нахуй.