Вообще я решил изучать ЗОТИ еще в 8 лет, когда к папе впервые пришли его, как он выразился, "старые знакомые". Я подумал, что это не очень здорово, когда всякие неприятные мужики кидаются в тебя заклинаниями, которых ты не знаешь, но, в общем, понятно, что ничего хорошего, и единственное, что ты можешь сделать - залезть под кровать и считать бекл, надеясь, что тебя не найдут, а папа не перепутает спросонья "старых знакомых" с любимой женой.
В тот раз, папа, слава Мерлину, ничего не перепутал, но я понял, что надо уметь постоять за себя, а не полежать за себя под кроватью в теплой дружеской компании бекл.
В свои шесть я был довольно опытным (сказывались несколько лет приютской жизни) и весьма начитанным (сказывались три года, проведенные с родителями) ребенком, но понятий о морали и этике не имел напрочь. Поэтому в последующие недели, штудируя папину личную библиотеку, я выискивал не столько эффективные, сколько эффектные заклинания. И когда папины "старые приятели" снова осчастливили нас своим визитом, я был готов. Все было как обычно - папа в сбившемся набок ночном колпаке и мама в пеньюаре, вышитом снитчами, спина к спине в гостиной, вокруг летают гости и предметы интерьера, в общем, эпичная картина, достойная кисти де Невиля.
Высунув нос из спальни, я вижу, что мама отбивается от двоих, а слева подкрадывается третий. Я прикидываю, что папа сейчас занят, а мама, конечно, и от пятерых бы отбилась, но мало ли, и решаю, что настал мой звездный час. А я же как раз вчера до буквы "F" дошел... В общем, я с энтузиазмом произношу сперва "Formido", а потом "Flagello" и любусь результатами ночных библиотечных бдений. Мама, заметив, что я принял непосредственное участие в боевых действиях и каким-то образом умудрившись услышать, _что_ я при этом применил, со зверским лицом награждает меня ступефаем (я обожаю эту женщину и ее воспитательные методы!), и остаток баталии я наблюдал, лежа на полу и меланхолично считая бекл.
Когда папа и мама с выдающей немалый опыт сноровкой спрятали трупы, настала моя очередь. меня подняли с пола, привели в чувство, прогнали бекл и до утра объясняли про мораль, этику и разницу между темными искусствами и защитой от темных искусств. На особо прочувстваванном мамином пассаже об игре в гляделки с бездной и всем, что из этого вытекает, я проникся. На папином рассказе о применяемых мерах, сроках их применения и интерьере азкабанских камер я очень проникся. Потом я был поставлен в угол с наказом подумать о своем поведении. Через три часа раздумий, проковыряв внушительную дырку в обоях и пересчитав, наконец, всех бекл, я решил, что хочу стать мракоборцем.