Нейроархитектурой сейчас принято называть строительство зданий по мозговой науке, проливающей свет на нетерпимость людей к мрачным замкнутым помещениям и любовь к высоким дышащим пространствам. Но в моей интерпретации нейроархитектура означает строительство мыслей на основе входящего потока информации и внутренних ассоциативных вспышек. Наблюдение за процессом возможно лишь на ультра-углубленном во внутрь себя уровне мышления, абстрагированном от текущих событий, с притупленным восприятием окружающего (сон, медитация, тгк и т.д.). Рефлексия на уровне бессознательного – метарефлексия – помогает в преодолении самотрансцендентности. Прикосновение к сознанию бессознательного называется осознанием. Порой касание – спонтанная вспышка, инсайт, а можно попробовать сознательно отправиться в бессознательное. Такое познание себя будет глубинно и цельно. Иногда стоит влезть под толщи сознательных надстроек, выступающих фильтром со слабой пропускной способностью.

Что мы называем сознательными надстройками? Любые оценки и представления о долженствовании, а также социальные «нормы и требования». Всё это уродливые мансарды на благородных сооружениях чистых мыслей. Мысль – продукт мышления. Вообще структурная и логическая единица мысли – суждение, но мы говорим о визуализированных чувственных представлениях в погруженном во внутрь себя состоянии, поэтому о суждениях не сейчас. Положим, единица нашей субъективной информации все-таки мысль. Строительная база, органический субстрат мышления – центральная нервная система, головной мозг. Функциональной и структурной единицей нервной системы является нейрон. Собрания же нейронов, их неисчислимые объединения по специализациям относительно различных явлений – возможность вариабельного поведения и сложносочиненных мыслей. Абстрактно говоря, нейронные цепи, выстраивающиеся в абсолютно уникальные «фигуры», это архитектурное подспорье наших мыслей. В основном «город» наших мыслей составляют «типовые» здания – устоявшиеся паттерны мышления, пригретые стереотипы.

Время для сознания – конус. В детстве будущий опыт еще безграничен, все события новы и поступательно засеивают почву бессознательного. Мир детских мыслей состоит в основном из сказочных лесов и редких причудливых зданий, а течение времени в нём воспринимается медленно ползущим. С возрастом же, при укоренении типовых мыслей и в отсутствие новых познавательных переживаний, время начинает лететь стремглав, с удвоенной, утроенной скоростью. И сознание как по спирали огибает этот конус жизненного времени, не понимая, как замедлить процесс.

Также можно выделить внешнюю нейроархитектуру. Это информационная «энергетика» пространства, инициирующая наше выстраивание мыслей (пространство навевает мысли). Элементарно, когда знания и воспоминания о месте формируют наши мысли при предъявлении очертаний этих мест (зрительном или умозрительном) – мы имеем дело с содержательными ассоциациями. Обратный способ формирования мысленных образов – симультанный, когда мысли рандомно привязываются к геопозициям в результате одновременного попадания в область умозрения, вызывая стойкую ассоциацию без содержательного объяснения (мысли навевают очертания мест). К примеру, когда ты думаешь о китайской политике, представляешь фасад девятиэтажки в двух кварталах. Эту опцию мышления можно использовать для запоминания нужной информации. Вообще «энергетика пространства» – это зажигание большой группы нейронов. В обыденной обстановке нейронная цепочка обрастает глухими стенами по периметру «тоннеля», всё в рамках привычного: привычные мысли, привычные навязчивые ассоциации, блокирующие свежий взгляд. В незнакомой обстановке цепи ещё не сформированы, нет глухих стен и рамок. Мы понимаем, что работа внешней нейроархитектуры ограничивает наш полёт мыслей, но она неотъемлема, и главное, что мы можем сделать – это осознать.

Что есть замысел и смысл – чем отличаются и как относятся к мысли? Смысл и замысел – «дериваты» мысли. Замысел – направленность мыслей на произведение какого-либо эффекта. А смысл – углядение эффекта, как бы заключающего цель тех или иных мыслей. Усмотрение мысленных закономерностей – это проявление логического мышления, но если закономерности на самом деле нет (хотя «самое дело» в подсознании вообще где?), то такое усмотрение – следствие апофенического мышления. Так как объективность в части сознания отсутствует как класс, то апофеническим может быть признана любая наша оценка, любой найденный смысл и кажущийся замысел. Чем больше нейронов разной специализации вовлечены в увлекательную чехарду строительства мысли, тем сложнее и грандиознее мысленное сооружение, меньше поверхностных оценок и сильнее эмоциональный заряд. Эмоции – питательная среда для апофении и различных ее проявлений (увлечения, влюбленности («love is a mutual apophenia»), боязни). В то же время глубокие эмоции – чувства – если мы их осознаём, избавляют нас от апофении и различных заблуждений, изнутри подсказывая как на самом деле мы хотим. Подсознание содержит самые искренние, очищенные от оценочных надстроек, убеждений и страхов, мысли. В городе мысленных сооружений эмоции ответственны за цвет и фактуру, а чувства – за жизнеспособность города, это его главный обеспечивающий ресурс. И чем сильнее чувства – тем шире радиус конуса жизненного времени.