[319x500]Про творчество одного из моих самых любимых современных американских писателей Кормака Маккарти я пишу уже несколько лет. С каждой новой книгой, на мой взгляд, Маккарти выходит на новый уровень своего творчества, оставаясь при этом самим собой, что очень важно. Ему удается писать бескомпромиссную и жесткую прозу, которая говорит о важных духовных ценностях. Он может вывернуть всю твою внутренность, ты можешь это отрицать, можешь сердиться на него, но его проза вырывает, по крайней мере это мой личный опыт прочтения, тебя из уютного мира в мир странный и страшный.

Он автор десяти романов. Получил Пулитцеровскую премию и Премию памяти Джеймса Тейта («James Tait Black Memorial Prize for Fiction») за роман «Дорога». В 1992 году Кормак Маккарти получил Национальную книжную премию и Национальную книжную премию критиков за роман «Кони, кони» («All the Pretty Horses»). В 2005 году вышел его роман «Старикам тут не место», а в 2007-м по нему был снят фильм с одноименным названием, который получил четыре премии «Оскар» Академии кинематографических искусств, в том числе в номинации «Лучший фильм».

Его роман 1985 года «Кровавый меридиан» (англ.) был внесён в список «100 лучших книг на английском языке, изданных в период с 1923 по 2005 год» по версии журнала Time. В 2006 году The New York Times поместила этот роман на второе место списка лучшей американской фантастики, опубликованной за последние 25 лет.  Литературный критик Харольд Блум назвал Маккарти одним из четырёх крупнейших американских писателей своего времени, в одном ряду с Доном Делилло, Томасом Пинчоном и Филиппом Ротом.

Но написать я как раз хочу про "Дорогу", хотя очень люблю и "Кровавый меридиан", и "Старикам тут не место". Я вообще в принципе обычно не люблю подобную прозу и поэтому Маккарти является исключением. И вот почему.

Начну с того, что Маккарти я для себя открыл именно с романа "Дорога". Помню как он меня возмущал всю первую половину книги, и в каком я состоянии шока пребывал вторую часть книги. Роман только на пероый взгляд можно отнести к популярному жанру постапокалиптики. Мир в произведении недавно пережил катастрофу, и теперь два главных героя, отец и сын, странствуют, спасаясь от банд мародеров и каннибалов, от природных невзгод, да и попросту от голода. Но почему же «Дорога» так интересна? Дело тут не в жанровости. Как раз мне кажется, что произведение вне жанровой специфики, при всем антураже изображаемого мира.

И дело вот в чем. На самом деле роман ближе скорее к библейской притче, нежели к фантастике и постапокалиптитке. И я сейчас постараюсь объяснить почему я так думаю. Это очень жестокий роман. С самых первых страниц ты погружаешься в беспросветный и страшный мир, где "ночи чернее преисподней, каждый новый день на толику мрачнее предыдущего". Первые годы после катастрофы уже прошли, и львиная доля запасов сытой цивилизации использована. И вот по дорогам Америки движутся двое: безымянные отец и сын, которые поначалу стремятся к одной-единственной цели. Выжить. Отец помнит, каким был мир когда-то. Маленький сын — нет, он не застал прежней жизни.

Чем опрерирует притча? Она изначально аппелирует к символике, аллюзиям и знакам, понятным внимательному читателю. Этого в романе предостаточно. Во-первых, символичны фигуры главных героев - безымянных (и это очень важно для автора оставить их безымянными) Отца и Сына. Весь смысл романа как раз во взаимоотношениях героев, в этом заключается основной посыл произведения, он концентрируется именно на них.

Никаких имен, исторических подробностей, географических названий. Минимум персонажей, в основном, эпизодические, мимолетные, написанные яркими и точными штрихами, будто графическая работа художника. Короткие рубленные фразы. Ясные и точные мысли. Минимум деталей и действия. Действие концентрируется на самих героях и их отношениях. Они просто идут на юг. Почему на юг? Что ждет на юге? Неизвестно. Что осталось позади? Неизвестно. Это идеальные условия для фантастической притчи.

Роман вообще полон метафор. Например, жертвенная смерть матери и жены, так важная для героев и для понимания того, что делает отец и что в итоге приводит к его смерти. Каждая встреча и каждый эпизод в романе является частью знаковой системы, символическим рядом, который вырастает в цельную картину. Немногословные, но глубокомысленные диалоги, часто полные иносказаний. Например, "мы несем огонь".  Все это в конечном итоге приводит к осознанию пророческой мысли и пророческой задачи у обоих героев.

Роман не ограничивается только этими задачами и смыслами. Поразительно, но даже в таком мире, а может быть именно в таком, в романе ведется речь о... воспитании. Отец сталкивается с неразрешимой задачей как помочь сыну сформировать нормы христианской морали с заповедью о любви к ближнему и помощи ему, когда каждый встречный твой враг, а благородно отданная инвалиду банка консервов через пару дней может стать единственной гарантией жизни любимого сына? Как хорошему отцу быть с юным (возраст его нам неизвестен) сыном "на равных", когда понимаешь, что он неопытен и беззащитен, его паек должен быть максимальным, а угроза жизни - минимальной? Как, наконец, передать сыну свой жизненный опыт, ведь все приводимые тобой в пример события и явления прекратили свое существование еще до его рождения и для него абсолютно ничего не значат?

Маккарти создал очень глубокие и трагичные образы. Драматизм ситуации в том, что сам отец ради выживания вынужден раз за разом отказываться от этих идеалов и ценностей. Должен быть бессердечным по отношению ко всем чужакам, проявлять трусость, жадность. Не раздумывая, убивать. И в какой-то момент сын начинает не одобрять поступки отца. Это молчаливый, покорный — но все-таки бунт. Отец понимает, что сын по-своему прав, однако не может себе позволить поступать по-другому.

Это действительно притча, которая в финале поднимается до высот библейской, о смысле жизни и человечности, ценностях и назначении человека, невыносимой тяжести пророческого бремени и жертвенности вопреки всему. Это очень тяжелое, выматывающее и эмоционально напряженное чтение, когда читатель становится соавтором писателя, вступает с ним в диалог и дискуссию. А это уже признаки настоящей литературы без жанровых скидок.