Жили были дульный дед и триперная баба. И было у них три сына долбаеба. Старший был пробитым блэк-металлистом. Носил косуху в три пуда, где цепи звонкие звучали, а еще штаны из кожи, что муды давили сильно. Казачи же у него на два размера были меньше, поэтому он был мезантропом и на любой вопрос отвечал: «БЛЭКМЕТАЛ».
Средний сын был мазафакер. Он был ебнутый на всю голову. Поэтому носил штаны, как будто кучу говна наклав и невъебенно огромные кроссовки. И такие же наушники. Они очень сильно ему давили на череп, но впрочем это ему уже не мешало. Еще у него в ушах были туннели с дульное дупло.
А младший и вовсе был панк. Жил он в засранном сарае. И сарай этот все люди в деревне называли не иначе как Асвенцум. Из него всегда жутко воняло носками и блевотиной и никто туда даже зайти не мог. Но для панка это было единственное место в деревне, которое он мог назвать домом.
И вот однажды блэкер предложил братьям нажраться вместе. Панк, естественно, всегда был не прочь наебениться на халяву. А вот с мазафакером вышла херня. Он тупо не хотел пить со всякими говнарями. К тому же он имел совершенно другие планы относительно того вечера, потому что в соседнем доме его ждала триперная мазафакерша с охуенной эмо-челкой. Но после нескольких убедительных аргументов, а именно удар гадом в живот, и угрозы разбить его невъебенные наушники, он все же согласился.
Но только когда братья подходили к эпицентру пьянки, тогда они поняли что это будет старое кладбище набитое деревенскими готами и блэкерами. Они были неплохие ребята: пара перевернутых крестов и в прикол разрытых могил, наглядно доказывали, что в деревне были неформалы самой высокой пробы.
После изрядной дозы деревенского самогона, кто-то из готов предложил совершить священный обряд по вызову демона. Для этого им нужна была невинная кровь. Ну а на роль донора не было никого лучше, чем местный задрот Минька. Дело в том, что Минька был неисправимый святоша. И даже при виде порнухи он закрывал глаза руками и бормотал молитвы. Короче, этот мудак еще сам не знал, что его ожидало.
Надо было видеть ебало его бабки, когда толпа блэкеров ворвалась к нему в дом, вытащила его из постели и утащила с собой. При этом бабке в рот сунули какой-то грязный носок, чтобы она не позвала на помощь. По дороге на кладбище кто-то постоянно предлагал вдуть ему под хвот во славу рогатому. Но времени до полуночи оставалось мало…
Когда его принесли на кладбище и вытащили кляп изо рта, он начал во весь голос причитать и просить, чтоб его отпустили домой смотреть сериал. Но удар в ебало его быстро успокоил. Готы тем временем начертили между могил огромную пентаграмму. В центр этого символа завели Миньку, и ритуальным консервным ножом порезали ему… пальчик. При виде капли крови выступившей на пльце, Минька упал в обморок и ударился башкой о могильную плиту. Струящийся поток невинной крови хлынул на землю. При этом готы в один голос начали читать нечистую молитву. И тут началось…
Лучи пятиконечной звезды вспыхнули розовым гламурным пламенем. При этом тело Миньки начало трансформироваться. Его надбровные дуги заметно увеличились. Во лбу прорезались два отвратительных рога, ступни превратились в охваченные огнем копыта. Прорвав штаны, вылез огроменный шайтан, заканчивающийся рогатой залупой.
Готы разом охуели. Блэкеры стали кланяться ему во имя Сотоны. Первую попавшуюся готку он схватил пряяямо за волосню и насадил на свою рогатую шишку. Где то полчаса он дуплил ее под хвост во славу Дъявола, а потом поток его дъявольской спермы вышиб ей мозги. Теперь охуели даже блекеры. Только панку, спящему в одной из могил, было на все похуй.
После сего дъявольского порева, Минька обратился к оставшимся в сознании блэкерам:
- Салям малейкум, если вы смертные веруете в меня, то приказываю вам пойти и отхуярить всю деревню во славу рогатого.
Фанатичные неформалы размахивая цепями и резиновыми самотыками направились к деревне.
Увидев это все, мазафакер забеспокоился о судьбе триперной пизды своей эмобабы и огородами рванул в деревню, что бы успеть раньше этого сатанинского войска.
Прибежав в деревню, он первым делом разбудил дульного деда и коротко описал ситуацию. Дед подумал: «Ебаный в рот!?!??!?!» А еще, что помочь тут может либо самогон, либо поп Анфип, а лучше и то и другое вместе. Они вместе отправились в местную церковь, где обитал Анфип.
Поп Анфип был бывшим байкером из банды «Ангелы ада». Убив около сотни людей, теперь он замаливал грехи своего криминального прошлого. Но по прежнему носил под рясой свой здоровенный кольт сорок пятого калибра. Множество татуировок в виде фашистской свастики несколько смущало его прихожан, но он зарекомендовал себя, как верный слуга господа.
Ебнув нехилый стакан деревенского самогона дульный дед вместе с мазафакером рванули в местную церквушку на полуразъебаном «Беларусе». Тем временем блядско-сатанинское войско неуклонно приближалось к деревне, по-прежнему размахивая самотыками и напевая песню Сектора Газа «Восставший из Ада».
Приехав в церковь дульный дед и мазафакер застали обкуренного в хлам попа Анфипа, ебавшего под хвост ту самую мазафакершу с охуительной эмо-челкой.
Охуев от такой наглости ранимый мазафакер самоубился головой апстену с разбегу, и еще для верности выпил йаду.
Участникам тех событий было далеко до лирики, поэтому евда закончилась агония бедного мазафакера, они, сообразив на троих, приступили к осмыслению происходящего. В итоге нажравшись, никто ничего путнего придумать не смог, лишь Анфип отъебавший наконец мазафакершу и кончивший ей пряяямо на эмо-челку предлогал помолиться мать его Господу во спасение душ их грешных, размахивая в разные стороны своим огромным кольтом.
А демон Минька и его свая осотоневших неформалов уже ворвалась в деревню, убивая и насилуя всех, кто попадался им на пути. Ужасная рогатая залупа дьявольским пламенем освещала путь их банде, лишь издали завидев ее свет жители запирались в своих домах, самоубивались или напивались в хлам, нищядя своих последних запасов.
Прошло где-то полчаса и уже вся деревня была порабощена злым демоном Минькой. Лишь одна обитель святая была нетронутой.
Минька во второй раз обратился к блэкерам:
- Это последняя пристань человеческая, я не могу войти туда, а вы можете, войдите и разнесите там все, убейте всех и я сделаю вас своими слугами и подарю вам вечную жизнь.
Услышав это, окончательно потерявшие страх блэкеры ринулись атаковать церковь попа Анфипа. Но они и думать не могли с кем они связываются…
Дульный дед с помощью отъебаной мазафакерши достал откуда-то из-под пола свой пулемет времен Красной армии, а поп Анфип выпив еще для храбрости перезарядил свой кольт. И тут началось мясо. Обрывки черных волос, стальных цепей, кожаных курток летели в разные стороны, кровь лилась рекой, дым окрасился в кроваво-красный цвет, пули нещадно вгрызались в жалкие тела тощих и тупых блэкеров, свято веривших в слова Миньки. Когда блэкеры наконец закончились, дульный дед, нацепив советскую каску, расстрелял оставшиеся патроны в демона Миньку, однако это никак не подействовало. Поп Анфип тоже потратил все патроны, кроме одного, а Минька попрежнему возвышался над ними во всей своей дьявольской красе.
- У тебя есть два выхода, - сказал Минька: потратить эту пулю на меня, хотя это и бесполезно, или застрелиться, ибо в противном случае я заберу твою душу в ад.
Тут впервые в жизни отъявленный негодяй, убийца женщин и детей и просто всяких гопников, а ныне бесстрашный слуга господа поп Анфип почувствовал страх. А Минька схватив бедную мазафакершу за ее многострадальную челку начал жарить ее прямо в рот своей рогатой залупой, при этом ужасно хохоча. Через 20 секунд его рогатая шишка издала такой залп, что голова эмо-сучки разлетелась в разные стороны, а из шеи брызнул поток крови смешанной с дьявольской спермой.
И тут попа осенило:
- Залупа. Именно в ней вся его сила!
Анфип взвел свой кольт и хорошенько прицелившись выстрелил Миньке пряяямо в его рогатую шишку. В этот момент Минька издал нечеловеческий вопль, от которого повылетали и так немногочисленные целые стекла в домах деревни, птицы падали замертво с деревьев, у дульного деда лопнула каска и даже в одной из могил на кладбище проснулся в жопу пьяный панк. Стены церкви рушились, и на секунду Анфип подумал, что ошибся, но в следующий момент огромная простреленная залупа Миньки взорвалась с силой, как показалось попу, ядерной бомбы. Все стихло.
Когда дым рассеялся поп Анфип нашел свою церковь разрушенной. Среди руин он обнаружил еле живого дульного деда с треснувшей каской, плачущего над разбитой бутылкой самогона, а рядом лежал голышом местный уебан Минька. Удар в ебало ботинком быстро привел того в чувство. Но Минька выдавил из себя лишь бессвязный рассказ про кладбище, готов, и обморок от которого очнулся лишь сейчас. Откуда то из-под горы расстрелянных блэкеров выполз старший сын-долбаеб. Средний, который мазафакер, не умер а всего лишь лежал без сознанья, обрызганный с ног до головы кровью и мозгами его нихуево сглотнувшей подруги. Потихоньку жители деревни начинали приходить в себя от ночного происшествия. И стало даже казаться, что из сарая-Асвенцума воняет не так сильно как всегда. Лишь по-прежнему пьяному панку спящему в одной из могил было как всегда похуй.

Ps Минька придя к священнику Анфипу пожаловался, что ему больно дрочить. Поп предложил показать ему, что же не так. Осмотрев через микроскоп его сморщенный крючок, Анфип извлек оттуда пулю сорок пятого калибра! Потом он хитро прищурился, закурил, и похлопав Миньку по плечу сказал:
- Все пройдет, пройдет и это…