Смешные стены, нелепые игры
Все пройдет, но будут другие
Двери и клетки, гулаги и секты
Сообщества старые и молодые
Не надо смеяться и близко к сердцу
Не надо печалится и падать так низко
Не надо громко кричать "Не верю"
закат неминуем и он уже близко

*****

Ну и хули ну и хули
Все равно опять надули

Всех опять бля наебали
Шлюхи нам опять не дали!

*****

Герой и обыватель (басня)

Однажды герой,
Возвращаясь домой
Повстречал на пути обывателя
Обыватель сказал,
Что в трактире вчера
Избивали его друга-приятеля
Тогда наш герой
Нарушил покой
И решил заступиться за пьяницу
А обыватель
Болезно кряхтя
Показал кому надрать задницу
Герой отработал
Друг-алкаш ликовал
А обыватель нахмурился
Пизды получили:
судья, кардинал,
Даже священник зажмурился.
"Чтоже ты сделал" -
Обыватель сказал,
"Зачем в городе поднял ты панику?
Дурья башка
Ты навек заказал
В этом месте быть мне изгнанником.
Ты кормильца прибил
И заступника с ним
Пошатнул все былые устои
Что молчишь?
Что язык проглотил?
Нахуй миру такие герои?"
А герой все стоял
И качал головой
Шурясь солнцу словно вампир.
"Ты неправ обыватель" -
Отрезал герой
"Нахуй мне ваш ебаный мир."

Всем этим я хочу сказать
Что жизнь итак всех нас простила
И радовала и огорчила,
И напилась, и протрезвела
Переспала, ушла, вернулась,
Потом смущаясь отвернулась
Но обернулась
И сказала что было круто
Очень очень, смешно.
Садясь на подоконник
Перебирая все фрагменты
Воспоминания, элементы,
Таких простых и незаметных
Но дорогих воспоминаний
О ярких днях и злых страданиях
О детских глупых преступлениях
Тяжелых взрослых наказаниях
О пережитых с ней мгновениях
Несбывшихся всех сновидениях
О грязных, пафосных желаниях
И невозможных ожиданиях
Немыслимых переживаниях
И обреченных на старение
Финальных разочарованиях.
Скажи мне слово, дай мне руку
Ну сделай что-нибудь такое
Что причинит мне боль
Эх сука, ушла в себя
Оставь в покое
Эту душу
Не надо вспоминать былое
Но нет, задумалася злюка
А я преграды все разрушил
И сам сказал, боясь обжечься
Быть искалеченным и жалким
Но не почувствовал ни палки, ни пули
Ни огня ни злости,
Ни даже ветра,
Только кости хрустели
Предательски на пальцах.
Я замолчал. Уснул. Проснулся.
И вдруг смирился с неизбежным
И вышел вон и не вернулся.

Я думаю что все приличья
Наверное от безразличья
Никто не хочет быть снаружи
Среди непонимания стужи
Среди печальных одиноких
Убогих,
Тех, кто не услышит,
Которых мало что колышит.
Но знаете, ведь в нашем мире
Всем балом правит человек
Его эмоции и мысли
Все страхи, фобии, желания
Без знаков для опознавания
И без простого осознания
Что мы - есть жизнь своя
Когда молчание
ЕЁ уже совсем невмоч
Попробуйте себе помочь
Забросьте жалкие стенанья,
Терпением запасясь заранее,
Запеленайте всеж таки
Свою судьбу.
ЕЁ руки, иначе просто не добъетесь
И жалуясь на все подряд,
На эти мерзкие приличья,
И на отсутствие наличных,
На затянувшийся больничный
На катастрофы, войны, тлен
Вы точно попадете в плен
Совсем иного безразличия.
Где сила, воля и влечение к жизни
Так странны, тверды
Но при этом безоружны
Признайтесь в этом осторожно
Вам больше ничего не нужно,

Что б наша жизнь перевернулась
Проснулась
И заговорила
Обиделась и разрыдалась
Потом собралась,
Схватила грубо, отпустила,
И пожалела и впустила
И как всегда нас всех простила.

Бухай как сволочь, кури дурь, еби блядей, отрывайся как хочешь и не жди снисхождения у жизни. Ты все еще молод чтобы жить по правилам.

Я написал рассказ для Старика, он хотел что б я что нибудь написал, он крут, я тоже крут, и еще... я пьян - поэтому крут!!! Пью пиво аххахахха бляя

КлиГ’э Н’ Шхааверда сидел в персональной капсуле, предназначенной для автоматического возвращения на боевой корабль яутжа. Его Нер’уда был оснащен всем необходимым, для тщательной проверки организма после изнуряющей охоты во враждебном для яута пространстве. Удовлетворенно рыча, КлиГ’э Н’ Шхааверда снял боевую маску и отключил систему подачи кислорода.
«Ну все, теперь почти дома» - вертелось в голове у КлиГ’э. Сейчас предстояло подключится к аппарату Z’amar – 101, представляющему собой небольшое кресло с кучей проводков и иголок. По сути это был аппарат заменяющий осмотр и диагностику сразу всех врачей. КлиГ’э нужно было выждать какое-то время и он откинулся в кресле, размышляя о перепетиях его первой взрослой охоты.
Ему первому из своих сверстников Молодой крови предстояло совершить сафари в удаленной части пояса Окаяру, на старой планете ZF-14. Это была умирающая планета, флора и фауна которой были практически уничтожены. Кислорода оставалось очень мало. Что бы дышать, КлиГ’э использовал устройство подачи обогощенного кислорода. Так же персональный компьютер КлиГ’э переодически делал ему инъекции разных препаратов, повышающих скорость регенерации клеток, обмена веществ и тонизирующих мыщцы.
ZF-14 была выбрана старейшинами родного клана КлиГ’э не случайно. Все планеты и космические останки в квадрате A8, где кружил клановый корабль Ман’ака были либо заброшены либо регулярно бомбардировались осколками метеоритов, что могло создать препятствия для успешной охоты молодого война клана Черных яутжа. Конечно, старейшны клана могли принять решение быстро заселить какую нибудь планету жестким мясом каинд амедха, но КлиГ’э Н’ Шхааверда всегда был первым среди сверстников во всех испытаниях молодых охотников Молодой крови. Клан даже мог рассматривать его как будущего лидера. Поэтому ему была оказана честь показать свою доблесть на единственной заселенной планете квадрата А8. По данным датчиков на ZF-14 обитала странная форма жизни, паразит, который мог регенерировать биоволокна и принимать облик своих жертв. Именно эти, крайне враждебные существа и стали объектом охоты КлиГ’э Н’ Шхааверда на планете ZF-14. Молодой воин естественно не мог отказаться от оказанной ему чести сдать экстерном экзамен и войти в элиту клана, стать Кровавым.
Именно беспрекословное подчинение кодексу клана Яутжа внушалось младенцам яутов с младых ногтей. Все рожденные юноши мечтали пройти путь война и стать величайшим охотником своей расы.
КлиГ’э бросил взгляд на монитор комьпютера и с удовлетворением отметил, что 15% обеззараживания организма завершено. Он продолжал вспоминать.
ZF-14 отличалась от сдешних космических жилищ своим неприветливым климатом. Температура колебалась от -50 до 0 С. Эти перебои серьезно затрудняли работу датчиков. Но при достаточно существенном морозе на планете практически отсутствовала влага, небыло льда и снега. Единственными спутниками КлиГ’э на этой охоте были песчано кремниевые вихри.
Капсула КлиГ’э вонзилась в останок древней скалы, служившей ранее обитателям этой планеты чем-то вроде молитвенника. Молодому войну пришлось применить практически все свои компьютерные навыки, чтобы настроить систему жизнеобеспечения и адаптации организма к местным условиям. Долгое время до этого КлиГ’э прокручивал в сознании все варианты развития сафари на этой планете, как он бесстрашно ринется в бой, не задумываясь применит все подвластные ему инструкции ведения слежки и преследования. Реальность оказалась куда более пугающей. Невольно поежившись КлиГ’э Н’ Шхааверда ступил на холодные камни планеты ZF-14, охота на которой должна была стать его «визитной карточкой» на долгие годы вперед.
КлиГ’э Н’ Шхааверда отвлекла от размышлений назойливая трель датчика сканирования крови. Уровень загрязнения был существенно выше нормы. КлиГ’э отдал необходимые распоряжения компьютеру и продолжил прокручивать в голове события своего триумфа. Процесс обеззараживания завершился на 48%.
Первое и самое трудное в сафари это рекогносцирофка. КлиГ’э отмечал особенности ландшафта, расстояния между крупными объектами, углы наклона возвышенностей. Также считывал данные по химическому составу окружающих предметов. Все это очень пригодится, когда начнется охота.
Двое солнц КлиГ’э проводил разведку на незнакомой планете. За это время он насчитал 8 биологических форм жизни расположенных неподалеку в ращелинах скал и в подвалах древних металлических построек уманов, когда то обитавших на ZF-14. Все это он делал в режиме маскировки. Сама же охота, по распоряжению старейшин должна была проходить лицом к лицу, без защитного камуфляжа и без использования сжигателя.
Первые две особи поддались легко. Они представляли собой что-то вроде медведей с гипертрофированными конечностями. Первому КлиГ’э отсек голову наручными лезвиями, а второго, бросившегося на него, КлиГ’э пронзил боевым копьем. Две жертвы – два трофея. Настроение молодого яута резко поплыло вверх. КлиГ’э Н’ Шхааверда вошел в азарт, почувствовал запах крови этих тварей.
Следующий Читать далее...

Леса, дубравы, рощи и опять леса,
Снега – покров зимы великий,
В таких местах живёт лиса,
Медведь живёт и егерь дикий.
Кузьмич с друзьями водку пьёт,
И сад камней он водит чисто
Российский лучший наш койот
Опохмелился, вышел быстро
И вот уж на охоте он,
Ружьё двуствольное уж вскинул,
Раздался выстрел – и вот сон:
Зверёк упал на дно в лощину.
Торжествовать Кузьмич не стал,
Зовёт домой нужда и голод,
Зверька он быстро подобрал
И на кордон пошёл сквозь холод. [700x467]

Двадцать первая осень

Когда-нибудь ты поймешь
Через сто миллионов лет
И сто миллионов минут
Ты слышишь нет в ответ...

Когда-нибудь ты умрешь
И в жизни не станет бед
Когда-нибудь ты поймешь
Через сто миллионов лет

Тебе говорят не время
Не время смотреть назад
Тебе открывают дверь
Но ты развернулся в ад

Когда-нибудь ты проснешься
Увидишь на столе чистый лист
Жалея себя нажрешься
Стремительно падая вниз

Как жаль...
Прожитый путь вон...
Весь
Двадцать первой осени стон...
он...
здесь.

***

На улице капал дождь

На улице капал дождь
Она торопилась домой
Споткнувшись залезла в трамвай
Он был как всегда пустой
Угрюмо смотрела в окно
Сквозь линии на стекле
Неровные как ее жизнь
Заканчиваясь на земле
Еще один будничный день
Еще одна ночь без него
Ответьте ей линии рельс
Как можно терпеть, для чего
Приехав поздно домой
Она уронила ключи
И сдерживая сердце в груди
Она умерла без причин
Серебрянный ангел в ночи
Пропел ей великую ложь
Она умерла без причин
На улице капал дождь
..................................
Прохожие молча ушли
Не видя в сердцах своих нож
Не знали они почему
Так часто капает дождь...

***

Мир невидимых людей текст песни

Закрываются все двери, закрываются глаза
Что расскажет обо мне одинокая слеза?...

Убивающее время средь кварталов городских
Я не смею возразить, я и сам не видел их
Очищающий надеждой, скрытой славой алкоголь
Одурманенные ветром в сердце мне вселяют боль

Я иду средь тесных улиц сторонюсь случайных глаз
В роли бога над собой, в роли принца без прекрас
И не видно в жизни смысла до всемогущего "налей"
Прокричит моя душа среди невидимых людей
Среди невидимых людей, среди невидимых людей
Я искал свое призванье, веру, мудрость и друзей
Среди невидимых людей среди невидимых людей
Засмотревшись на афиши...сам себе сказал забей
Проглядев глаза в компьютер нет ответа на вопрос
Ведь я ехал без колес, но приехал все о'кей
В мир невидимых людей, в край невидимых людей...

Долго, очень долго плакала струна
И моя родная песня прозвучала вся до дна
Убивающее время средь кварталов городских
Пусть убьет меня скорей, я хочу увидеть их
Я хочу увидеть их,я не гений и не псих

Надоело быть сторонним наблюдателем во тьме
Запоет душа моя, что она прикажет мне?
Осмотреться или прыгнуть в этот пыльный сад камней
Вновь заснуть или проснуться среди невидимых людей
Среди невидимых людей, среди невидимых людей
Я найду свое призвание среди тысячи идей
Среди тысячи вещей, запоет мое сознание
Но не станет мне теплей, не услышит мою песню
Мир невидимых людей, край невидимых людей...

Одиноким быть не плохо, когда просто ты сильней
Не хватает просто денег, принесите их скорей
Не купить частичку счастья ни у дев, ни у блядей
Я умру не доиграв среди невидимых людей
Среди невидимых людей, среди невидимых людей
И смешной как буратино, ненаказанный злодей
Остается только плакать среди невидимых людей
Среди невидимых людей среди невидимых людей
И без смысла, и без счастья все равно течет быстрей
Жизнь невидимых людей, жизнь невидимых людей

Открываются все двери, открываются глаза
Снова высохла на мне одинокая слеза...

***

О Боге

Но там он был когда-то раньше
Созданье божье, наша радость
Мы были ниже, были дальше
Но ощущали веры сладость

Когда нас жизнь не пожалела
Мы не придали это слову
Опять вкусили гадость тела
И застегнули мысль-окову

Мученье каждый избирает
Из мысли пляшет, а не чувства
И гасит свет, когда светает
Не письменно живет, не устно

И не наскучит жизнь проруха
И не придет к нам откровение
Не в образе с косой старухи
Не сладострастным привидением

А только вечный видел плоскость
На ней отсутствовали метки
Но мы не вечны, мы неброски
Средь черно-белой жизни-клетки

Ведь там он был когда-то раньше
Но я увидел, я там весь
Что в рай, что в ад - ведь это слаще
Чем в никуда... но и не сдесь

...............................

Там кто-то есть а может нету
А как мы близко, знать не стоит
Сожрите горькую конфету
Хоть может это успокоит...

***

О смерти

Я не знаю, я там не был
Я не видел, я не прибыл
Что-то средне, что-то очень
Очень страшно, очень страшно

Мне не больно, очень больно
И не страшно, это разум
Я не псих, но ненормален
Я теперь на веки связан
-----------------------
Я закрыл глаза всего лишь
Я не думал и не верил
Я не знал о чем, ведь пьян был
Я лежал там за закрытой дверью
-----------------------
Мы не гости, потому что
Кто хозяин, где он? где он?
Эти люди? Кто придумал?
Я ведь видел! Это сон был?

Никогда не пожелаю
Не смотрите, не смотрите
Нет, не космос, это выше
Или ниже, я не знаю....
Это ближе....
Чем вы думаете, ближе....
------------------------
Это страшно, это близко
Мы все герои, без понятия о геройстве
Мы все рабы без господина
Мы все спокойны в нашем беспокойстве
Не нарисованные на картине...

Я знаю точно, я не один
Но мне от этого не легче...
Мы все боимся, но я признаться...
Вам не признаюсь...
Теперь мне легче...
Так вам ведь тоже?
И я вам все же, не пожелаю
Так будет проще...

****

Нету сна, есть мысли о потерях
Нету сна, есть мысли о проблемах
О проблемах, о потере веры
О высоких и низменных дилеммах

Есть во мне большое подозрение
Что презрение может быть безкрайним
Я усну....Но в моем видении
Не умрет разочарование...

Жили были дульный дед и триперная баба. И было у них три сына долбаеба. Старший был пробитым блэк-металлистом. Носил косуху в три пуда, где цепи звонкие звучали, а еще штаны из кожи, что муды давили сильно. Казачи же у него на два размера были меньше, поэтому он был мезантропом и на любой вопрос отвечал: «БЛЭКМЕТАЛ».
Средний сын был мазафакер. Он был ебнутый на всю голову. Поэтому носил штаны, как будто кучу говна наклав и невъебенно огромные кроссовки. И такие же наушники. Они очень сильно ему давили на череп, но впрочем это ему уже не мешало. Еще у него в ушах были туннели с дульное дупло.
А младший и вовсе был панк. Жил он в засранном сарае. И сарай этот все люди в деревне называли не иначе как Асвенцум. Из него всегда жутко воняло носками и блевотиной и никто туда даже зайти не мог. Но для панка это было единственное место в деревне, которое он мог назвать домом.
И вот однажды блэкер предложил братьям нажраться вместе. Панк, естественно, всегда был не прочь наебениться на халяву. А вот с мазафакером вышла херня. Он тупо не хотел пить со всякими говнарями. К тому же он имел совершенно другие планы относительно того вечера, потому что в соседнем доме его ждала триперная мазафакерша с охуенной эмо-челкой. Но после нескольких убедительных аргументов, а именно удар гадом в живот, и угрозы разбить его невъебенные наушники, он все же согласился.
Но только когда братья подходили к эпицентру пьянки, тогда они поняли что это будет старое кладбище набитое деревенскими готами и блэкерами. Они были неплохие ребята: пара перевернутых крестов и в прикол разрытых могил, наглядно доказывали, что в деревне были неформалы самой высокой пробы.
После изрядной дозы деревенского самогона, кто-то из готов предложил совершить священный обряд по вызову демона. Для этого им нужна была невинная кровь. Ну а на роль донора не было никого лучше, чем местный задрот Минька. Дело в том, что Минька был неисправимый святоша. И даже при виде порнухи он закрывал глаза руками и бормотал молитвы. Короче, этот мудак еще сам не знал, что его ожидало.
Надо было видеть ебало его бабки, когда толпа блэкеров ворвалась к нему в дом, вытащила его из постели и утащила с собой. При этом бабке в рот сунули какой-то грязный носок, чтобы она не позвала на помощь. По дороге на кладбище кто-то постоянно предлагал вдуть ему под хвот во славу рогатому. Но времени до полуночи оставалось мало…
Когда его принесли на кладбище и вытащили кляп изо рта, он начал во весь голос причитать и просить, чтоб его отпустили домой смотреть сериал. Но удар в ебало его быстро успокоил. Готы тем временем начертили между могил огромную пентаграмму. В центр этого символа завели Миньку, и ритуальным консервным ножом порезали ему… пальчик. При виде капли крови выступившей на пльце, Минька упал в обморок и ударился башкой о могильную плиту. Струящийся поток невинной крови хлынул на землю. При этом готы в один голос начали читать нечистую молитву. И тут началось…
Лучи пятиконечной звезды вспыхнули розовым гламурным пламенем. При этом тело Миньки начало трансформироваться. Его надбровные дуги заметно увеличились. Во лбу прорезались два отвратительных рога, ступни превратились в охваченные огнем копыта. Прорвав штаны, вылез огроменный шайтан, заканчивающийся рогатой залупой.
Готы разом охуели. Блэкеры стали кланяться ему во имя Сотоны. Первую попавшуюся готку он схватил пряяямо за волосню и насадил на свою рогатую шишку. Где то полчаса он дуплил ее под хвост во славу Дъявола, а потом поток его дъявольской спермы вышиб ей мозги. Теперь охуели даже блекеры. Только панку, спящему в одной из могил, было на все похуй.
После сего дъявольского порева, Минька обратился к оставшимся в сознании блэкерам:
- Салям малейкум, если вы смертные веруете в меня, то приказываю вам пойти и отхуярить всю деревню во славу рогатого.
Фанатичные неформалы размахивая цепями и резиновыми самотыками направились к деревне.
Увидев это все, мазафакер забеспокоился о судьбе триперной пизды своей эмобабы и огородами рванул в деревню, что бы успеть раньше этого сатанинского войска.
Прибежав в деревню, он первым делом разбудил дульного деда и коротко описал ситуацию. Дед подумал: «Ебаный в рот!?!??!?!» А еще, что помочь тут может либо самогон, либо поп Анфип, а лучше и то и другое вместе. Они вместе отправились в местную церковь, где обитал Анфип.
Поп Анфип был бывшим байкером из банды «Ангелы ада». Убив около сотни людей, теперь он замаливал грехи своего криминального прошлого. Но по прежнему носил под рясой свой здоровенный кольт сорок пятого калибра. Множество татуировок в виде фашистской свастики несколько смущало его прихожан, но он зарекомендовал себя, как верный слуга господа.
Ебнув нехилый стакан деревенского самогона дульный дед вместе с мазафакером рванули в местную церквушку на полуразъебаном «Беларусе». Тем временем блядско-сатанинское войско неуклонно приближалось к деревне, по-прежнему размахивая самотыками и напевая песню Сектора Газа «Восставший из Ада».
Приехав в церковь дульный дед и Читать далее...

Вот тут буду выкладвать всяк рассказы