Исходное сообщение rhfcjnekz
СКАЗКА О РЯБЕ

Курка Ряба Михайловна была натурой философской и сильно задумчивой. Поэтому ей жилось на свете тяжело и сильно обидно. "Ну что за хрень такая, в самом деле? - говорила она самой себе, - только родишь в муках себе потомство, а придут эти живодеры и себе на завтрак. Да еще орут, несись мол больше, а то в суп ощиплем! Эх, жисть курячья - ну ее в болото!"

От огорчения у Рябы Михайловны даже аппетит пропал и всякое сексуальное влечение. Задумчива стала. Худеть начала. Дело до того дошло, что целыми днями молилась "куриному Богу". Это такой морской камешек с дыркой. Его дед повесил в курятнике, шоб щастье ему было и яичница по утрам...

Вот смотрит Ряба на этого "куриного Бога" и обижается. "Дырка ты, а не куриный Бог, - говорит ему. - Хоть бы раз вник в нашу куриную жизнь. У людев там Рай обещают после жизни. А нам что? Быть украшением лапши и не более того?"

Тут и явился пред Рябой сам "куриный Бог" в виде золотого петушка. Весь в слезах. Видно совесть замучила.

- Проникся я, - говорит, - твоим горем и печалями. Невмоготу мне стало. И вот придумал, как тебе помочь, чтоб и в лапшу не попала и деток твоих не лопали по утрам.

У Рябы Михайловны, и без того круглые глаза, стали размером с голову. Ну шок, и все тут. Но дамское любопытство победило шок.

А куриный Бог ехидно улыбается, аж светится весь. А потом напыжился весь да как произнесет заклинание. Кура аж присела и снесла пару яичек от страха.

- Да будет так! - грозно прокукарекал Бог. - Отныне будеш ты нести яйца не простые, а золотые!

- А нашо? - удивленно спрашивает Ряба, не врубившись в идею.

- Дык ты, Михална, сообрази. -терпеливо объясняет Бог. - Сожрать их низзя буит? Низзя. А хто ж тебя, рябую, в суп пожертвует, когда ты золото приносишь в дом? Да бабка сама замочит прожорливого деда, если он только заикнется об этом.

- А мышка как же? - напоминает упрямая Ряба.

- А кошка на шо? - рявкнул не по-петушиному Бог. - Сотворю я заодно и котяру!

И было ей счастье. И умерли с голодухи жадные старик да бабка, заваленные золотыми яйцами по самое немогу.


Жаркий день клонился к закату. Я и Серега лежим на травянистом склоне под углом градусов в двадцать пять и вяло болтаем. Только на горизонте вытянулись узкие темно-синие облака, окаймленные золотисто-оранжевым светом. Под таким углом была видна и часть озера, по которому лениво плавали давно одомашнивавшиеся дикие утки. Лет двадцать пять назад они остались зимовать в протоках «киевской Венеции», да так и остались. С моста, соединяющего Русановский остров, люди постоянно бросали уткам хлеб. А теперь дикие утки основательно заселили все многочисленные водоемы как в самом Киеве, так и в окрестностях.
- Хм, между жизнью и смертью лишь короткий полувздох. – вдруг произнёс Сергей. И потом добавил: - ну, это кому как повезёт.
- Не фига. – возразил я. – Ты же знаешь, сколько времени я проработал в онкологическом отделении. На моих глазах 25-летние девчонки за полгода становились сухими сморщенными старушками. Я уже и не говорю, что их глаза не могли выдавить ни одной слезинки от непрерывной боли. А вот перед самой смертью, примерно минут за двадцать, все боли исчезали. Лица разглаживались и сознание прояснялось. Смерти они давно ждали. Я это знаю. И совсем не боялись её. Вот эти двадцать минут, которые им дарил Бог перед уходом поражали меня какой-то простой и спокойной деловитостью. Они оставляли распоряжения для тех, кто остается и кто им был дорог. Я записывал это в специальную тетрадку, а потом передавал, кому они предназначались. Вот тебе типичное письмо из этой тетрадки; «Сестра моя, я умерла от рака. Позаботься о моих детях пожалуйста. Сонечке не говори, что я умерла. Она маленькая и не надо ее расстраивать. А Сашеньке отдай мой альбом с фотографиями. И пусть хорошо учиться и заботиться о сестренке. У нее же никого нет, кроме тебя теперь. Но ты терпи и расти мужчиной. Будь сильным духом и сдержанным, родной мой. А я попрошу Бога, чтобы судьба вас больше не обижала. Твоя мама.» И знаешь, Сергей, они так и умирали, тихо и спокойно. На полувздохе.
- А как ты думаешь, - Сергей помолчал и добавил, - после смерти есть что-нибудь?
- После смерти? Нет, Серёжа. После смерти ничего нет. Абсолютно ничего.
- Жаль. А так хочется верить в бессмертную душу…. – он помолчал и добавил, - и в Бога. Ты только посмотри, такую красоту создать…и без Бога…Как же это?
- Да. – согласился я. – Без Бога невозможно и представить.

Я аккуратно сдул с себя ползающего муравьишку и с горечью подумал: «Дарую тебе жизнь, а не смерть. Может я и кажусь тебе твоим Богом, но я тебе не Бог, потому что я не в силах тебя создать».

_______________________________________________________________________________________

Ну и что тут общего? - спросит меня читатель.
- Да ничего общего. - отвечу я. - "Буриданов осел" был задумчив, потому и умер. Он же умирал от жажды и голода. Помните? А умер от задумчивости.
Да и как тут не умереть разумному ослу? Он же логикой владел...И говорил себе так: Доберусь до стога сена - умру от жажды. А пойду к источнику воды - умру от голода. Все верно.
А умер от задумчивости...Выбор судьбы - штука рискованная)))