Автор: Слово даю, это чисто не научная фантастика, мать её!
( отрывки из повести – Пламя)

Год был тяжелый и нудный, как тысячекилометровая поездка на телеге по бездорожью. Иногда казалось, что кляча судьбы не выдержит и сдохнет в пути. И тогда я буду долго решать, какие вещи взять с собой, а что оставить….
Но вот я и дождался отпуска. Получил в кассе отпускные, пожелал коллегам хорошо отдохнуть, тщательно избегая развития этой темы и поспешно поехал домой.
«Так, надо взять что-нибудь поесть и бутылочку вина. Дома-то шаром покати. А уборкой завтра займусь», - решил по дороге я. Отоварившись, я немного повеселел. Впереди маячила полная свобода и неопределенность. Ну, с неопределенностью мы справимся.
И все же уборки не удалось избежать. В хаосе текущих дней уж слишком запущена была моя холостяцкая квартира. А мне хотелось создать уютное настроение, перед тем, как сесть и в задумчивости пообщаться и посоветоваться с бутылочкой отличного португальского портвейна. Чтобы было немного веселей, я включил магнитофон с самыми печальными песнями, которые специально коллекционировал на отдельной кассете несколько лет подряд. Я никогда ее не слушал и давно забыл, что там. Ждал подходящего момента. И вот такой момент, по-моему, наступил.
Уборка заняла добрых четыре часа. Сам был поражен, насколько я «запустился». А вот с кулинарией получился казус. Тут я пошел на поводу своих прежних желаний. А это значит, что пока жарилась картошечка со свиными биточками, я смастерил приличную кастрюлю любимого, но редко приготавливаемое (только в праздники) традиционного салата «оливье». К тому времени, когда я практически со всем справился, поздний вечер за окном погас. На востоке, над крышами домов, всплывал огромный апельсин полной Луны. Стол был застелен чистейшей скатертью, а в центре стояла гордо заветная бутылка и рядом тарелочка с тонко нарезанным швейцарским сыром. И вдруг я понял, что больше-то мне ничего и не надо. Ни салата, ни картошки. Все это было бы лишним и пошлым.
- Ну что ж, «португалия», пообщаемся? – доставая штопор и коньячный бокал в виде ночной кувшинки. На секунду мне показалось, что старик с рюмкой на этикетке лукаво мне подмигнул.
На следующий день проснулся я поздно. Часы показывали 10-34. Полчаса лежал неподвижно и думал, что буду делать дальше. Непривычная свобода немного напрягала. Так, с завтраком, обедом и ужином у меня проблемы нет. Я вскочил, и, как обычно приняв контрастный душ, побрился до блеска, напялил походные джинсы и тенниску с многочисленными карманами, двинулся на кухню. Прежде всего, крепкий чай. А дальше по обстоятельствам.

Прошло двое суток. За окном купе мелькали перелески и поля, а вдоль неизменная линия столбов с туго натянутыми проводами. Меня всегда мучила загадка, что это за провода, и где их вокзалы находятся. Ведь куда-то же они ведут. Большей частью, они конечно телеграфные. Но мне ни разу не удавалось проследить, где они кончаются при подъезде к какой либо станции или города.

- А вы куда направляетесь? – этот вопрос задала моя попутчица. Весь прошлый вечер она что-то долго мне рассказывала о себе, но я под журчание ее голоса, думал о своем, изредка кивая ей, когда по интонации слышал то ли вопрос ко мне, то ли ожидание сочувствия. Кажется ей было чуть больше тридцати. И видимо в жизни она довольно молчаливый человек. Да купейное общение ведь ни к чему не обязывает. А если на душе накопилось много, а выговориться просто некому? А чужому человеку можно. Конечная станция разведет людей и не оставит никаких следов в будущем. «Купейная психотерапия»: - я улыбнулся своим мыслям.
- Да, собственно, точно и не знаю. Отпуск у меня. Хочу снять комнатку в какой-нибудь деревеньке на берегу Дона. Чтобы природа была покрасивее и чтобы тихо было вокруг.
- Ну, тогда вам надо прямиком в Чертов лог, - она вдруг весело рассмеялась. – более дикого места вряд ли вы найдете. Там моя тетка проживает. Вот к ней вам и надо. Если конечно, не боитесь колдуний.
- А она колдунья? – заинтересованно спросил я попутчицу.
- Да еще и какая. – вдруг горькие складки у края губ печально нарисовались на лице моей спутницы. – а знаете что, если не возражаете, я отвезу вас туда. Мне самой надо ее повидать. А уж потом поеду к бабушке в Ростов. Ну как?
Я с радостью согласился неожиданному предложению. Колдуний я не боялся. А искать хорошее место для отдыха, рассчитывая на случай, как-то все же не очень надежно.

Добирались мы на попутках часов пять. Да от трассы шли видимо километров с десять. Шли через густой лиственный лес. По узенькой тропке. Этого места я бы в жизни не нашел сам.
- Тася, а как же снабжается эта деревенька, если туда и дорог-то нет? – спросил я, не переставая любоваться дикость природы.
- Почему нет? А Дон? - удивленно переспросила она меня. – Видите ли, раньше этот поселок был чисто рыбацкий. С очень давних времен. А построили его беглые кубанские казаки еще при Екатерине…в этом месте они разбойничали. Что-то вреде пиратов. Нападали на купеческие суда….
- Ясненько. Местечко то еще..
- Да уж. Сейчас сами увидите.

Поселок и в самом деле произвел на меня впечатление. Десятка четыре, почерневших от древности добротных сруба располагались широкой дугой вокруг невысокого холма. Выпуклой частью он упирался в берег Дона, на котором стояла широкая деревянная пристань. По обеим ее сторонам были причалены многочисленные лодки. От пристани шел едва уловимый запах смолы и реки. Чуть подальше от берега расположился ряд ветряков, видимо подающих воду на огороды и в сады местных жителей.
Мы остановились, на краю леса из которого только что выбрались, прямо у пологого спуска, ведущего в деревню. Солнце клонилось к закату. Широкое зеркало Дона отражало небеса с каким-то перламутровым отблеском. Воздух, после жаркого дня застыл. И лишь на глади воды время от времени появлялись круги. Это видимо жерех или судаки гоняли стайки рыбешек для своего ужина.
Поселок, к моему удивлению, оказался очень оживленным. Особенно у пристани, к которой была причалена какая-то то ли шхуна, то ли баркас.
Это магазин приплыл из Ростова. – пояснила Тася. - А назад повезет вяленую рыбу, и то, что жители собрали на своей бахче. Расчет с ними прямо на берегу. Чаще продуктами. Тут деньги не очень в ходу. Ну идемте, а то скоро стемнеет, а нам еще к тетке засветло желательно добраться.

Через поселок мы минут сорок пробирались Местные жители здоровались с Тасей, но вопросов не задавали и не останавливали.
- Они знают, куда мы идем. – коротко пояснила Таис.

Но вот поселок кончился и мы опять оказались в полутемной роще.
- Надо бы твоей тетке что-нибудь купить, - вдруг опомнился я. Краска стыда залила мне лицо.
- Нет. Не надо. У нее все есть, что нужно. Жители сами ей все приносят. Потом поймешь, почему.
Поляна появилась внезапно. И как оказалось, она стояла почти на краю реки. Дом колдуньи оказался далеко не таким ветхим, как следовало бы ожидать. Но вид колдуньи меня потряс до глубины души. Она стояла на крыльце скрестив руки на груди и смотрела на нас. Это была стройная молодая женщина невероятной, почти неземной красоты с черным водопадом волос и космической бездной в глазах, в которых бушевал невидимый и жуткий огонь.
Мы приблизились. Да уж, - подумал я про себя, - Лучше бы это была старая сгорбленная баба-яга.
- Зачем же баба-яга? – прозвучал глубокий бархатный голос, и едва уловимая усмешка коснулась ее губ. Краем глаза я заметил, как лицо Таисии стало еще скорбнее.
- Это тетя, мой попутчик. Он в отпуске и хотел бы пожить в красивом тихом месте…вот я и подумала…
- Ладно, проходите в дом. ..


Признаться честно, мое замешательство не задержалось во мне более трех минут. Домик был двухэтажный. И мне досталась маленькая изумительная комнатка на втором этаже с видом на реку. Минут пятнадцать я разгружался, размещая свой нехитрый скарб. На небольшой чистенький столик положил толстенную тетрадь…для всяких заметок. Давняя привычка в путешествиях. Посмотрел на странную картину, висевшую над койкой, и …нет, видимо, все же показалось. Оставив на столе включенной настольную лампу (!?) , быстренько сбежал вниз.
Тася сидела за столом одна. С странным выражением лица. Хозяйки не было.
- Боже, как тут чудненько, - бодро воскликнул я. – Какие там Багамы.
Таис даже вздрогнула. Посмотрела на меня, как бы вспоминая, кто я такой, но быстро с собой справилась и как ни в чем не бывало ответила.
- Вам понравилось? Сейчас чай пить будем. Тетя сейчас придет. К ней кто-то пришел….
Тут и я услышал со двора тихий приглушенный говор. Говорил мужчина. В его быстром говоре слышалась какая-то тревога и просьба. Голоса женщины слышно не было. Но вот послышали удаляющиеся шаги и все смолкло.
- Послушайте, Тася…а как мне называть вашу тетю? Я даже имени ее не знаю.
- А зовите меня Риной, - послышался насмешливый голос входящей хозяйки с подносом, на котором дымились три небольших чашки и блюдо с какими-то маленькими коврижками. – Наверное это сокращенное имя от Екатерины. Мне так кажется. Но с детства меня звали просто Риной. – пояснила хозяйка.
Я согласился, что имя красивое, как и сама хозяйка, помогая ей расставлять чашки на столе. Быстро привыкнув, что для нее мои мысли совершенно не секрет, а несколько позже – просто огромное удобство, я приступил к чаепитию. Чай был удивительно вкусен. «Ну, так колдунья все таки» - с удовольствием подумал я. Рина быстро взглянула на меня и вновь улыбнулась. Между ней и Тасей продолжался разговор, видимо начатый, пока я был наверху. Вот тут я и пожалел, что не слушал ее внимательно, когда мы ехали в поезде. Тася нисколько не стесняясь рассказывала своей тетке о своих проблемах, уверенная в том, что я достаточно хорошо о них осведомлен. Речь шла о ее дочери, которая чем-то болела. И что с мужем она и не то чтобы разошлась. А просто он уехал на заработки куда-то на Север и уже год, как от него нет никаких вестей. Но деньги регулярно приходят почтовым переводом. И что ей думать, она не знает. Писем не пишет. Затем Тася достала маленькую фотку своего мужа. Точнее, это было групповое семейное фото. Рина на мгновение взглянула на него и передала его мне:
- А вот он все тебе и скажет. Он умеет видеть.- добавила она.
Это была правда. Был у меня такой дар с детства. Всматриваясь в изображение на фотографиях, я всегда точно знал, кто жив, а кто уже умер. Позже этот дар развился еще больше и я уже мог даже судьбу видеть разглядываемого мной человека. Но это свойство свое я, чуть повзрослев, стал тщательно скрывать. Не нужны мне были такие «афиши», которые явно бы усложнили мою собственную жизнь. На фотографии бала Тася с мужем и видимо пятилетней своей дочкой. Он стоял несколько поотдаль, а малышка держала Тасю за руку с очень недовольным и обиженным лицом. Видимо, это был какой-то парк. И тут я побледнел. Ясно увидев, что этот человек, красивый и улыбающийся, уже год, как умер. В бригаде, где он работал мастером буровой установке все его считали пропавшим без вести. Однажды он пошел в соседний поселок за радиограммой, да так и не вернулся. Началась пурга. Заблудился и замерз под раскидистыми лапами ели, где пытался спрятаться. Видимо потому и не нашли его, хотя и искали почти целую неделю. А бригада решила ежемесячно в складчину посылать его жене деньги. Но сообщить о смерти Андрея так никто и не смог. ..

- Почему я, Рина? – но по побледневшему моему лицу Тася все поняла.
- Он умер, да? – слезы текли по ее щекам молчаливыми ручейками. – Не верю. А как же деньги. Ведь их же кто-то регулярно посылает. Это же Андрей посылает. Правда?
- Нет, Тася. Не Андрей. – тихо произнес я.
- Да откуда Вы знаете? Вы что, провидец? Скажи ему, тетя! – она зарыдала.
- Он знает. Да и ты своим сердцем это всегда чувствовала. Разве нет? – Рина положила свою ладонь на вздрагивающие плечи своей племянницы. – Ты не волнуйся…тебе будут помогать.

Мне было очень не приятно. Я извинился и встав из-за стола покинул их. На душе было муторно. Первый день отпуска и такой калейдоскоп. Почему-то казалось, что в этой смерти, совсем мне незнакомого человека, виновен именно я. Покопавшись в рюкзаке, я вытащил бутылку вина и произнес: «Вот так, мой друг. А ведь как все хорошо начиналось…».

Тася уехала в Ростов ранним утром. Именно на том баркасе, что мы видели с вечера у причала. Я проснулся в десятом часу. На столе бутылки не было. А стояла кружка молока и на блюдечке несколько пирожков. За окном веселился солнечный день. Наскоро позавтракав и взяв с собой полотенце я сбежал вниз по лестнице. Хозяйки в доме не было. Прикрыв за собой двери я помчался к Дону. Вода была – как парное молоко. Накупавшись вдоволь, я присел на травянистый холмик и стал смотреть на реку. Ее покой и мудрость веков медленно вливалась в меня. Ничего не хотелось. Ни думать, не идти куда-то. Все отдалилось от меня. И моя собственная жизнь, и вчерашний вечер. Будто так и сидел я здесь целую вечность…
- Целую вечность…- услышал я знакомый бархатный голос. Рядом сидела колдунья.
- А знаете, - не поворачиваясь, тихо сказал я, - вот где-то читал, что вечности нет. Вообще нет времени. Все нарисовано, как на карте, и наше прошлое и будущее.
- А мы бегаем по линиям этой карты, и думаем, что живем… - продолжила она мою мысль. Я невольно улыбнулся, представив себя микроскопической букашкой, старательно ползущей по какой-то извилистой красной линии с удивленным выражением букашечьего лица.
- А вы смешной, - заметила колдунья.
- А вы слишком красивы, как для бабы-яги, - парировал я. – я и угадать не смогу, сколько же вам лет?
- Древняя я. Как и положено.
- Да ладно…- я недоверчиво взглянул на свою хозяйку. – А вы в самом деле колдунья?
- На все сто, всамделишная. Хоть кого спросите.
Тут она протянула ладонь и с ближайшей ветки на нее взлетел воробей. Смешно пританцовывая он отчаянно чирикал что-то. Я рассмеялся.

В принципе, отношения как-то наладились. Ведьмой она была безусловно и вне всяких сомнений. Причем, явно какой-то реликтовой. Особенно я был в восторге от ее печи на первом этаже холла. Ну, прямо как из сказки: с широким разинутым ртом, окаймленным аркой дикого камня, с двумя симметрично расположенными горенками выше, напоминавшими издали толи удивленные, толи гневные глаза, печь напоминала человеческий лик. Рядом стояли ухват и знаменитая лопата, на которой Баба-яга когда-то хотела приготовить себе на ужин Иванушку – дурачка. Заметив мой задумчивый и восторженный взгляд на печи, Рина сказала:
- Она самая. Родимая. Года четыре назад тут недалеко поселился в палатке художник из Ленинграда. Тоже, как ты вот, в отпуске был. И он не только нарисовал ее проект, но за свои деньги нанял в поселке рабочих и соорудил ее. Да если честно…то они почти весь дом мой перестроили тогда за три недели. Он и в Ростов ездил за почтовым переводом…денег просил у кого-то…. Меня умолял, чтобы не препятствовала…говорил, что может это единственное в его жизни произведение будет, которым он гордится будет всю оставшуюся жизнь…
- И у него получилось. – с едва скрываемой завистью , сказал я. – У него странное было отношение к вам, Рина.
- Хм, странное. Видимо так. Я ведь не показывала ему своих «фокусов», как тебе. С тобой проще. Многое видел, многое знаешь…Ни удивить, не напугать тебя нельзя. Да и сам немало умеешь. А он был чистый. Все тайком мои портреты рисовал. Набросает эскиз, и долго смотрит на него…Но не так, как влюбленный мужчина, а как..

- Художник. – закончил я за нее фразу. – Вот Рина, меня и не удивляет, почему он упорно жил в своей палатке, отказываясь от вашего гостеприимства. А видимо, когда прощался с вами, смущенно говорил, что не примет от вас никаких денег…и если бы не чувствовал, что и Вы от него бы не взяли ни копейки, то видимо и оставил бы вам столько, сколько имел тогда…
Рина посмотрела на меня долгим взглядом и ничего не ответила. Ладно, попутчик, будем чаем угощаться с пирогом. (Попутчиком она меня насмешливо называла с первого дня, как представила меня ей племянница). Спрашивать, откуда взялся румяный с корочкой пирог, я не стал. Пирог с грибами, рыбой и еще какой-то начинкой меня просто привел в восторг. Казалось, что и вкуснее я ничего не пробовал в жизни. Уминал его с наслаждением старого мудрого кота, неторопливо и жмурясь от удовольствия, запивая неведомого состава чаем. Рина загадочно и исподтишка за мной наблюдала.
- Жену бы тебе такую, да?
- Хм, не помешала бы, - откровенно признался я. – Так нам же нельзя.
- Нельзя.



На третий день я перезнакомился почти со всем поселком. В приветливости и открытости мне не откажешь. И хотя все знали, что я живу у колдуньи, смотрели на меня с любопытством. Настороженность быстро прошла. В поселке я почти целые дни проводил, возвращаясь по внутреннему зову Рины лишь к вечеру. У нас была безупречная связь и безотказная.
- А что Юрьич ( так почему-то меня все стали называть), на рыбалочку не желаете с нами, - приветливо и весело крикнул издали Степан, - здоровенный бородатый рыбак, под два метра роста.
- С превеликим удовольствием, - отвечаю я так же весело, да снастей своих не имею, подойдя к нему и поздоровавшись, добавляю. - На заре пойдете?
- Приходи к причалу часика в три поутру. До рассвета уйдем.
- Не вопрос. Обязательно приду.


Рина сидела за столом и раскладывала «пасьянс судьбы».
- Со Степаном на рыбалку идешь? – не оборачиваясь, то ли спросила, то ли просто утверждала она.
- Да. На заре уходим. Может рыбки свежей тебе принесу. Можно? Кстати…Степан постеснялся спросить…да я его вопрос знаю…
- Насчет удачный ли лов будет?
- Ну да.
- А сам-то что не знаешь?
- Ну, так меня процесс интересует, а не улов. Да и вообще, оторваться от своей жизни хочется. От прошлой….
- Мишка в беду попадет. Крюк осетровый живот порвет ему. Когда снасти кидать будут в третий раз. А улов будет очень удачный….

Вот многие думают, знаешь судьбу, - избежишь многого. А ничего подобного. И не избежишь и предупреждать не только бесполезно, но и опасно. Судьба мстить будет. И я знал это правило. Поэтому тем более решил ехать с рыбаками. А в рюкзаке аптечка моя была скудной. Бинты, вата, шприц, новокаин и антибиотики были конечно. Это я всегда с собой брал. А вот из хирургического ничего. Даже простых скобок.
Потом вырезал из крышки консервной банки простыми ножницами скобки, кипятил из, аккуратно пинцетом складывая в маленькую бутылочки от таблеток аспирина. Таблетки сложил в отдельный кулечек. Рина с интересом наблюдала за моими приготовлениями.
- Рина, а керосин у тебя есть? Рану придется ведь обмыть…
- Я тебе лучшее средство дам, - и она молча протянула какой-то небольшой пузырек с черной маслянистой жидкостью.
- Как пользоваться этим?
- Вскроешь рану, сразу и заливай внутрь. Ваткой слегка оботрешь и ложи скобки свои. На кровь внимания не обращай. Сама остановится. Дальше знаешь.


В четыре утра я уже был на причале. На палубе небольшого баркаса уже кипела суета. Пахло смолой, снастями и металлом. Синева на востоке стала белеть, но на западе еще таились в глубинах небес звездные бледные точки. Зато Венера сияла еще ярче, чем если бы это было ночью. Да ночью ее и не бывает никогда. Только вечерами и по утрам она сияет на фоне заходящего или восходящего солнца. Звезда рассвета и заката.
Рыбаки быстро включили меня в подготовительную к отплытию, суету. Да так, будто я вечно с ними ходил в плавание. Я сворачивал и укладывал снасти, таскал мешки с солью….и не заметил, что баркас давно уже бурчит своим мотором, капитан на мостике у руля попыхивает, как шотландский морской волк, трубкой, а мы идем по фарватеру. .Но вот работа закончилась. Все скучились на палубе, покуривая кто что имел. Кто самокрутки с махоркой, иные сигареты. Коптили, одним словом. А краешек солнца, выглянув из-за горизонта, окрасил нашу шхуну и лица в бронзовый цвет. Устроившись на купах снастей, понеслись разговоры. Степан взглянул на меня и успокоился, заметив мою ободряющую улыбку и едва заметный кивок взглядом: дескать все будет нормально, и улов будет хороший. Потом, минут через пятнадцать я осмелился взглянуть на лицо добродушного Миши, что-то оживленно рассказывавшего бывалым рыбакам. Он, кроме меня, был самым молодым. Коренастый и широкоплечий с смешливым лукавым лицом урожденного балагура , на вид лет сорока, но в действительности 32-х лет – он производил вид чрезвычайно интересного и редкого типажа людей. Такие всегда чрезвычайно ценились; и на войне и в дальних трудных экспедициях и походах и просто в трудных условиях жизни. Я улыбнулся своим мыслям и тут же потух. Ибо увидел на лице его знак. Знак Судьбы, чертову отметину, которую только мне доступно видеть было. Я ненавижу эту отметку и совсем не знаю, почему именно я это вижу и всегда ее узнаю безошибочно. Вот и теперь. Вроде все как обычно. Простодушное с хитринкой лицо, что-то увлекательно рассказывает своим товарищам. Но внезапно, на мгновение, я вижу его искаженное лицо…чужое и одинокое в своих страданиях. – Ведьма не солгала. Да и не могла она. Смолчать могла. Да не мне. И я это знал точно.

Что сказать. Под вечер мы были на месте. Улов был невероятный. Капитан сиял, как невеста на выданье. Шум, гам, скрип гаков, звенящие от напряжения тросы фалов лебедок. Конечно и веселый мат. И вот странно, я в эти минуты все забыл. ..И о предостережении Рины, и о своих тревожных мыслях…Разумный хаос тяжкой работы, азарта и нетерпения смыл из моего сознания все, что было в прошлом. И я орал, тянул снасти, гоготал над выловленными рыбинами …. И вдруг пронзительный крик вывел меня из этого всеобщего разгула страстей.
Я догадывался о сущности Рины с самого начала. А она была мне благодарна за это. Позже мы веселились и полтергейстом, , и материализацией всяких привидений. Но они , - привидения, очень скучны. Просят освободить их. Несчастные сущности, зависшие между мирами. Да и что может быть страшнее для живой души, оказавшейся в безвременье. Все, на что мы имели право, это на короткое время создать им материальное тело. Но уже через десять-пятнадцать минут оно начинало таять, медленно но неизбежно дематериализуясь в пространстве.
Куда интереснее было путешествовать по параллельным измерениям. Тут надо сделать некоторые пояснения. Такие путешествия очень опасны. Ибо риск не вернуться назад очень высок. И прежде, чем отправляться в путь, мы создавали своеобразную «нить Ариадны». Конечно, это всего лишь аллегория. В действительности все маги использовали при этом один из законов мироздания или точнее свойство. Любая неживая вещь, принадлежащая какому либо из миров и являющаяся по сути неотъемлемой его принадлежностью, попадая в иной мир, стремится возвратиться в свой. Обычно это были кристаллы. Причем, чем более они были редки, тем надежнее была связь. Первое место в этом занимает алмаз.
Здесь я немного остановлюсь. Вы помните рассказы о роковых драгоценных камнях? Обычно эти истории собирал в свое время Конан Дойл. « ….украденный камень приносил целую цепь несчастий своим владельцам, вплоть до их гибели…». Таких случаев описано не мало. Но разгадка этого феномена проста, хотя и находится за пределами человеческого понимания. Так вот маги всех народов использовали в своих потусторонних путешествиях один приемчик; они попадая в какой-либо понравившийся мир прихватывали с собой оттуда какой-либо драгоценный кристалл, подобные которому встречаются и на Земле. Нельзя было брать для связи лишь то, что на Земле не существует и существовать не может. Вот и появились так на нашей планете «роковые камни». Да и было-то их – едва по пальцам пересчитать. Как, впрочем и по-настоящему могущественных магов, которым они когда-то принадлежали. Так появился когда-то и знаменитый « третий глаз Будды» - огромный голубой алмаз необычайной чистоты, впоследствии украденный незадачливым вором к собственному несчастью….

У Рины не было алмаза, но зато были серьги и кольцо с крупными рубинами, видимо оставшиеся ей в наследство. Когда-то они были изготовлены из одного крупного самородка, скорее всего индийского происхождения. Это было то, что надо, чтобы возвращаться….Хотя Рина была ведьмой сильной, но из иных миров, по ее словам ничего такого не приносила. Ей просто нравилось случайно куда-нибудь попадать. Впрочем, тут я не совсем ей поверил. Конечно и у нее был какой-то свой любимый мир. Но это дело личное.
Впрочем, многие люди превратно судят о ведьмах. Но тут ничего не поделаешь. Несмотря на то, что маги всей планеты: ведьмы, шаманы, колдуны, кудесники, волхвы и прочая «братия» могут творить чудеса против, якобы, законов физики, тем не менее мало кто обращал внимание на их основную роль, которую они веками и исполняли – это лечение людей. Владея инфернальными силами и обладая сверхзнаниями все они старались не нарушать Закон мироздания и не вмешиваться в дела Природы. Вообще, «закон невмешательства» был в свое время наглядно продемонстрирован Иисусом Христом, предавшим себя распятию. И если более 2000 лет принято считать Его воплощением Бога, то по неведомой причине именно факт не препятствия насилию над ним, остался вне внимания людей.
Такие же многочисленные примеры приводит нам история инквизиции в период массового истребления ведьм. Можно с уверенностью сказать, что и средневековые палачи абсолютно не опасались чар и колдовства. Почему? И ответ на этот вопрос не сложен. Они знали о великом Запрете на самозащиту магическими средствами. Исключением из общего правила была лишь полумифическая каста Кэмпистов. Но эти были по сущности своей - воинами Дао. Откуда они появлялись и куда исчезали – этого никто не знает. Жили и действовали всегда в одиночку. Никому не подчинялись и никому не служили. И если бы не случайные стычки с ними, скорее всего по причине военизированного препятствия им или нападения на них, мы бы о них никогда ничего не узнали. Но летописцы неоднократно упоминают о них, как о реальных событиях, в которых участие всего лишь одного воина Кэмпо несло страшные потери среди армии отлично обученных и вооруженных солдат.



История с Мишей меня сделала популярным и уважаемом в поселке. Даже дети, увлеченные своими играми и полностью поглощенные фонтаном детской энергии, завидев меня издали, кричали: вон Михкин хиурга идеть…
- Здравствуйте, доктор! – улыбчиво кланялись местные женщины, иногда чуть ли не хором, если сидели на какой-либо длиннющей лавочке.
- И вам доброго здоровья, - отвечал я улыбаясь.

И знаете, я чувствовал себя на редкость счастливым. Тут меня любили и уважали. Никто мне не задавал вопросов о моей жизни в доме ведьмы. И я это очень ценил.
Вообще, я целыми днями пропадал в поселке. Зайдя в дом Мишки, который изумительно быстро поправлялся, я очень конфузился от доброты и буквально благоговения передо мной его жены. Маленькая и худенькая, она буквально металась по дому то с угощениями, то бесконечными причитаниями, то приникала щекой к небритой щеке Мишки и молча плакала, переживая по-женски воображаемую утрату.
Мишка немного стеснялся чувств своей жены и даже бурчал на нее. Но в его глазах светилась всегда ответная нежность и любовь. А ее не замаскируешь.
И все же простой народ этого неведомого поселка отличался удивительным тактом и какой-то незримой интеллигентностью и теплотой. «Если и есть где-то на Земле рай, - часто думал я, - так он только тут и сохранился.». А еще интересное наблюдение: жители всегда очень внимательно всматривались в глаза собеседника. А поняв его, безошибочно вели разговор, абсолютно не привязываясь к собственному настроению. Такого я почти нигде не встречал.
В дверь робко постучали. Мария кинулась открывать.
- Это Степан, - констатировал Михаил Николаевич. – Точно, Степка.
Огромная фигура Степана по медвежьи ввалилась в дом. Перекрестившись с порога, он неуклюже чмокнул свою миниатюрную сестренку и пробасил: - Ну шо, Мишка, оживел? Вот и док тут. Это хорошо!
Он торжественно достал здоровенную бутылку наливки местного изготовления. Водку в этом поселке никто никогда не пил. Не уважали. Но наливочку такую сотворяли, местные умелицы, что и Богам было не стыдно поднести. Да много и не выпьешь Рюмочку – две. Да и то. Наливку-то пьют едва пригубливая. Сладкая очень, хоть и крепкая.
Мария уже суетилась с закусками. На столе оказался здоровенный пирог – видимо это национальное местное блюдо. Каких только я пирогов там не перепробовал; и с разной рыбой и с грибами, и с малиной и кто там поймет с чем. Но на первое всегда был роскошный борщ по древним казацким рецептам. Но и их разновидностей так же было не мало. Одним словом – кухня была уникальной. Что интересно – жители хлеба не признавали. Его и не было. Опять же шли всякие булочки, пирожки и прочее сугубо домашнего производства. Да и баркасом хлеб возить – никакого резону не было. В иных поселках свои пекаренки были. Но только не здесь, в этой обетованной земле…

За стол садились вместе с хозяйкой. Так принято было. И первый тост в ее честь стоя. А уж затем, коротко перекрестившись, приступали к трапезе. Вот в каком доме я не был в гостях, а трапезы у всех страшно веселыми были. Смех, шутки, истории перемежались с разнообразием блюд. Вставая из-за стола, я покачивался от явного переедания и божился, что завтра буду поститься и никуда не пойду. Но наступало завтра…
По вечерам Рина давала мне какое-то зелье, лукаво улыбаясь, а я в ответ стыдливо прятал свои глаза.
- Это майна, - говорила она. Майна – это омут с никогда не замерзающей водой.
- Насмехаешься, да? – я улыбнулся про себя, мельком взглянув на бешенный огонь в ее глазах. – Давай я тебе что-нибудь расскажу лучше, ладно?
- Как в «Тысяче и одной ночи», только наоборот?»

Мой рассказ первой ночи:

Один мой случайный знакомый, как-то рассказал мне, как он чуть не утонул в болоте. Ты ведь знаешь, болота разными бывают. Да не буду я перечислять их разницу в зависимости от мест, широты и долготы и прочих особенностей. Ясное дело, что болота Амазонки очень отличаются от болот Зауралья, равных по площади трем Украинам. А это болото было классическим, в моем понимании. То есть, проще говоря, это были Припятские болота и трясины. Там было все в комплекте; ряска, жабы, камыщи, островки, густо заросшие непроходимой порослью, лохматые кочки и ржавого цвета пятна, бульканье болотного газа а по ночам свечение огней Святого Вифта и конечно упыри, кикиморы и русалки. Дико красивые места. Особенно в полнолуние, когда среди ночи раздаются уханья совы и плачь сычи, отчасти похожий на хохот. В такую ночь волки поодиночке собираются на маленьких полянах и протяжно воют. Вся лесная живность и нежить оживает.

Мой собеседник тяжко вздохнул, задумавшись о чем-то или вернувшись к прошлым воспоминаниям, ушел в свой пройденный путь еще раз.
Я тогда свою палатку поставил на краю болота. Решил там и заночевать, - продолжил он свой рассказ. – На душе было спокойно. Верите ли, никаких предчувствий. Я старый и опытный турист. Хорошие карты, компас, - все при мне. Сам ходил. В одиночку. Ничего не боялся.
Ну, короче устроился я, палаточку поставил на сухом месте, костерок, легкий удин, кружка не очень крепкого чая….А вокруг тишина и красота. Заходящее солнце бронзой покрыло верхушки сосен. Комары не тревожат. Хорошо мне так…задумчиво. Присел у палатки, трубочку вечернюю набил, покуриваю и ни о чем не думаю. Вот солнце скрылось с верхушек сосен, запела иволга а чуть позже раздались трели соловьев. Смотрю на одного такого певца и удивляюсь: маленькая серая невзрачная пичужка, - а такой голос. Вот павлины, к примеру, - роскошная птица. Но как начнет каркать, - спасайся. Ворона соловьем покажется….- Он невольно улыбнулся своему невольному сравнению…..
Да, уважаемый. Чуден бывает порой юмор природы. Так и среди людей…да Вы же не хуже меня все это знаете. Сами исходили немало лет по живой жизни. Понимаете меня.
Вскоре сумерки плавно перешли в ночь. Я сделал ночной костер, волков отпугивать. Внутри и по краям отсыревший валежник уложил. Такой костер до утра тлеет и дымит понемногу. Волка он пугает. Забрался в палатку и на боковую. Уснул сразу, как провалился…
Да уж. Знал бы куда… Но слушайте дальше. Снится мне сон: среди ночи я встаю и быстро собираю палатку свою. Какая-то тревога торопит меня. Все уложил и вот точно знаю, куда идти мне. Даже костер не загасил. И знаете, настолько ясен мне мой путь, будто тысячу раз по нему ходил. А иду я в болото. Всякая кочка мне знакома. Срубил двухметровый шест из молодой осины, у комля расщепил ее топором, чтобы площадь упора больше была…
Ночь. Луна в черном космосе болотных омутов, кочки моего пути серебрятся призрачным светом. И я, несусь по ним, будто сама смерть преследует меня…Все мысли сосредоточены на знаком мне пути…боковым зрением вижу вздувающиеся огромные пузыри на болотной черноте с неповторимым хлопком. А иногда этот хлопок взлетал синим пламенем и тут же гас, сам себя уничтожая. Да не обращал я внимание на это. Я почти бежал сквозь эту бесконечную трясину почти всю ночь…
Он замолчал надолго, видимо переживая свой странный сон.
- Думаете это сон был? - он странно и растерянно улыбнулся. – Нет, уважаемый друг мой. Не сон был это. Слушайте дальше.
Стало светать. На востоке небо стало светлеть, а звезды медленно гаснуть, будто кто-то их планомерно, как свечи задувает. Если вы понимаете, рассвет был у меня с правой стороны. И я замечая его наступление, все бежал быстрее. Будто первый луч солнца обязательно погубит меня.
Да не успел я. Почти не успел Вот вижу и заветный берег с рыжей, выжженной травой, а далее сосны. В синеве наступающего утра. Это материк, понимаю я, там болото кончается. И тут я утратил осторожность. Цель. Вот она. Вижу ее близка. Я рвусь к ней, как безумный. И…в полуметре от заветного берега ухаю в трясину как в пропасть….
И знаете, товарищ мой, я тогда понял, как умирают люди. Ужас, холод непоправимой и обреченной безнадежности, тоска от невыполненной и не достигнутой цели, разочарование и жалость к себе именно от своих напрасных надежд и усилий…и вся эта дьявольская смесь в одно мгновение меня поглотила. Моей ярости видимо не было предела. Я выполз на тот берег. И долго не мог придти в себя. Да только, знаете…не сон тот был.
Он посмотрел мне в глаза и т отхлебнув из давно забытого стаканчика глоток вина, произнес:
Да Вы не думайте, я не спился после этого, и не стал религиозным фанатиком. Я всегда считал, что эти крайности одно и то же. А просто перестал я чувствовать вечную жажду дороги. И знаете, я не пойму за что? У меня отняли как бы мою душу. А я не могу найти в себе греха, который бы совершил в жизни. Все передумал и все перечислил в себе. И не нашел. Понимаете? Как жить мне с этим?



- Док, а ты насмешник. – Рина загадочно улыбнулась. – Очень тонкий насмешник. Я ведь и подоплеку увидела твоего рассказа.
- Конечно увидела. На это я и рассчитывал. А вот скажи мне, мой Черный Ангел, знаешь ли ты продолжение от меня такое, которое будет тебе неожиданно?
- Нет, Док. – Рина с грустью посмотрела на свечу и сказала: - Док, ты ведь встречался с Странником? Да?
- Да. Встречался. Интуиция тебя не обманула. – я увидел, как ее огонь в глазах неожиданно померк и понял все.
- Странник ведь и Ему не подотчетен. Кто он на самом деле? Ответишь мне или промолчишь?
- Абсолют.
- Я так и думала…..Но почему ты?
- Видишь ли, Рина…я его нашел. Вычислил я его. Видимо Он сам того хотел.
- Твоя загадка не давала ему покоя…
- Да. Ты тоже знаешь об этом? – Я взглянул на Рину, светившуюся в этот момент светом отраженного пламени живого костра.
- Аум шри агни сурья джайя рам! – мысленно произнес я заклинание. Свет изменился на голубоватый оттенок утреннего неба.
- Что с нами будет? – Рину волновал верный вопрос. Она не посмела спросить, как обычная женщина, о чем было наше общение. Потому она и была настоящей ведьмой. И свой ранг заслужила по праву. Немыслимые страдания и боли когда-то перенесла. Терпеливо и молча. За все заплатила сполна. Даже сверх меры. И сила дана ей не просто так.
- Изменения будут. – искренне ответил я. – Но тебя и твоего ранга магов, - никто тронут не будет. Более того – снимут с вас некоторые ограничения. Но и отчасти изменят условия ПОСВЯЩЕНИЯ.
- ПУТЬ?
- Да.
- Ты?
- Нет конечно. – я улыбнулся мысленно.
Рина безусловно хитрила. Хотелось, конечно, и не только ей, узнать намерения Странника. Пошли слухи у них, что реформы некие неизбежны. Качественный скачек в эволюции. А проще, что-то вроде перепрограммирования. Ну, с нижними мирами проблем нет. За это отвечают сущности шестого измерения. Иное дело – общая структура пирамиды мироздания.

Небольшое отступление: Рина была настоящей и очень могущественной ведьмой. Но тут уместны некоторые пояснения. Их мир не граничит ни с одним из миров мироздания. В него даже Абсолюту свободного доступа нет, хотя он и является его создателем. Отдав этому миру безграничное могущество, Абсолют наложил и определенные ограничения. Их два. Одно из них мной не до конца понято. Это касается запрета использовать свое полное могущество в иных мирах. Странность в том, что именно их мир и создавал эти «иные» миры. Но только из своих владений. Второе: Только Страннику было позволено быть «незваным» гостем в их мире. Но чем он там занимался, - видимо никому и никогда известно не будет.
Так вот Рина была сущностью из именно этого мира. Ее внешний облик – чистая условность. Вызывать громы и молнии или к примеру назаклинать бурю было бы крайне наивно ждать от нее. Этим могут развлекаться только начинающие, да и то.
Не знаю, кстати ли, но их школы распространены по всем мирам. Обучение идет на инфернальном уровне. Имеет не только массу специализаций, но исключительно сложную систему отбора, в том числе и экзаменов. И если, к примеру, Рина была магистром, то я могу себя считать лишь подготовишкой для вступления в «первый класс». Хотя и отношусь к особой их высшей школе, (иначе мне бы не только с Странником пообщаться не удалось, но и с Риной). Тем не менее, отступать не собираюсь.


Второй рассказ ночи.

Одноименная сущность, о которой знали все великие маги нашего мира под именем Странник, вековечно пугала всех. С Богами проще было. Они были понятнее и иногда доступнее. Странник же не признавал Богов. Нигде и никогда. Он сам был по себе. Некоторые считают, что он был создан Абсолютом, как собственное зеркало. Я же считаю, что именно Странник создал Абсолюта. Странник не создает миры. Он не Создатель. Так все считают. Это отчасти правда. Но только мне удалось понять тайну Странника. Он и есть душа и дух Создателя всех миров и измерений. Наш Бог низшего мира – сущность шестого измерения. Их же сто восемь. И всякий высший неизмеримо сложнее предыдущего. Мне как-то показали мою проекцию в пятом измерении. И если скажем, мое сердце сосуды и прочее в этом мире являются внутренностями, то в пятом измерении не то что сердце, а содержимое каждой клетки меня - является внешней поверхностью, абсолютно доступной для любых манипуляций с ними. Зрелище не для слабонервных, скажу я вам. Потрясает до ужаса. И знаете, особенно своей абсолютной беззащитностью. Буквально в мгновение становятся доступны тайны всех болезней и старости и самой смерти. Лично у меня несколько лет ушло на то, чтобы потрясение сменилось на восхищение. Но к этому времени я уже очень сильно изменился внутренне…..

Но это теперь. А вот раньше.
Я много раз видел смерть в своей жизни. С детства с ней встречался. Было мне тогда годика четыре. В Ленинграде это было. Стояли мы с матерью в длиннющей очереди. Вдруг молодая тетка, вскрикнув падает на пол. Шум, гам. Вдруг из очереди выскакивает молодой человек и кричит: Я – врач. Пустите меня. Что он только не делал, пытаясь ее реанимировать. И искусственное дыхание, и массаж сердца…Я стоял рядом и говорю: Дядя, у нее глаза мутные. Умерла она. Не мучьте ее тело,. - И он взглянул в ее глаза и тихо произнес: - ты прав малыш. - Прости, что не заметил этого. - Встал и ушел печальный из толпы.
А потом Рина, я стал видеть на лицах людей «печать смерти». Я знал, кто должен умереть в ближайшее время.
- Особый взгляд? – тихо произнесла она.
- И особую бледность, сероватую, как налет патины….и еще одну странность… Я видел еще человека живого, но уже, как бы не принадлежащего этому миру. Особый голос у всех у них был…как бы издалека.
Я рано понял, что на этой планете множество миров перемешано. Никогда к ней не испытывал особой, мне всегда непонятной привязанности людей. Кроме одного. Природа меня всегда восхищала. Я в детстве часами сидел над муравьиной норкой, смотрел на их суету и беседовал с ними. Я же для них Богом был, а они даже и не подозревали в своем мире о моем существовании. Не видели они меня, хотя нас и грело одно и то же солнышко.
И знаешь, мне было все равно весь взрослый мир. Так и не помню, как я жил со своими родителями, чем они жили, что их интересовало. … Не трогали они меня. Странным считали. После того случая, как я, совсем маленький, на рассвете сорвался с балкона второго этажа и упал на сгорбленную старушку, выходящую из дома, они, бурно пережив событие, стали как-то странно ко мне присматриваться. А позже и совсем наше общение доходило до нескольких фраз в неделю.
В школе? Да как тебе сказать. Учился я на отлично. Если это так можно выразиться. В этом смысле, ко мне никто не придирался. Часто, правда бывало, что рассказывая урок, я забывался и рассказывал намного больше о предмете, чем нам задавали. Многие вещи и сами учителя не знали. Сперва, поначалу даже фантазером прозвали…но покопавшись в каких-то источниках признавали мою правоту и больше не трогали. А вот в общественной жизни я вообще никогда участия не принимал. Из-за этого всегда много шума было. В пионеры меня все же приняли. Как бы условно. Но и даже это лишь потому, что пионерами я называл первопроходцев американского континента. Почти по Куперу. Да так оно и переводится, pioneers -первые.
А мои странные способности, Рина, не проходили. Правы те, кто меня с детства считал нелюдимым и затворником. Всегда жил в каком-то своем мирке. Друзей у меня не было. А врагов? Хм…тут есть тоже странности.
Мы жили на окраине Киева. После войны он был маленький. Всего 750 000 народа. Это считая с прилепившимися к нему хуторками. Хутор – Нивки, хутор Грушки…да кто теперь о них помнит-то? С приходом Хрущева (рядом с нами, по дороге мне в школу, стояла его роскошная дача, - теперь давно уж заброшенный и изгаженный парк…) стали интенсивное строительство жилья для населения. Хрущобами их называют. А в те времена это была мечта. Маленькие комнатушки с маленькими кухоньками…Да зато бесплатно. В порядке очереди. И недолгой очереди. Рос Киев и росло население, изрядно поредевшее в черные времена фашизма и войны. Продукты дешевели в магазинах. Первый космонавт, первая водородная бомба содрогнувшая всю планету, Куба…целина….оттепель. Видимо и были те времена лучшей или почти лучшей частью жизни нашего народа. По большей части уже ушедшего в лучший мир.
Мы-то с тобой отлично понимаем иронию фразы «лучший мир». Знаем и Закон причинно-следственной связи. Мне нравится китайское изречение по этому поводу: «Посеешь поступок- пожнешь привычку, посеешь привычку, - пожнешь характер, посеешь характер, - пожнешь судьбу». Взирая на судьбы историй разных цивилизаций, понимаешь, что уроки истории никого никогда ничему не учили. Все те же грабли.
- Так ведь те, кто научился, сюда же никогда не возвращается. – улыбнулась Рина.
- Так ведь это мы знаем.
- Но и им от рождения дается шанс самим все понять. – возразила Рина. А они упорно верят в смерть свою навсегда. И даже разнообразие религий, что мы им дали, ничему их не учит.
Я невольно рассмеялся, представив себе Землян при массовом нашествии летающих тарелок или скажем, полтергейста, с удивлением для себя поняв всю немыслимую изощренность человеческого ума, обязательно придумающего удобные теории на все случаи, лишь бы не думать.
Рина, услышав мои мысли, так же улыбнулась.
- Способный ты. Хотя и до жути неорганизован.
- Значит еще раз? Опять сюда?
- Ну, может и не сюда и не очень скоро. Но пока рановато тебе в школу.
- Да ладно…я уже учусь. Значит все же в школе. – рассмеялся я.
- А может зелье тебе дать, а?
- Да я и так не зазнайка совсем. А дашь? – тут же поспешно спросил я.
- ))))))))))))))))))…..


В это утро я проснулся очень рано. Спать не хотелось. Быстро одевшись, я спустился по ступенькам вниз. На маленьком столике стояла кружка свежего молока и два пирожка с капустой. Именно их я и любил. Не удивившись, что они были теплыми, быстренько умял один, запив парным молоком и ринулся к реке.
На востоке поупрозрачностью светились розовым облака. Река затихла в зеркальном замирании предстоящего дня. Удивительная пауза природы. Минут через пятнадцать многоголосый птичий хор возвестит миру о начале дня. Подует легкий ветерок, будя деревья, и на реке появится бриз. Бледный месяц, задержавшийся с ночи в небесах, стыдливо скроется в легком утреннем облачке. И вот, внезапно брызнет золотом первый луч солнца. «Акбар Алла!» - завопят восточные муэдзины, кланяясь и вознося в своих молитвах наступление следующего дня. Проснуться в европейских городах автобусы и машины торопливых жителей. И вновь засуетится муравейник всего живого на Земле. В своих заботах и страстях. Все, как обычно. Как тысячи лет до этого. Века и эпохи сменяли судьбы государств и обычных людей. А солнце тепло им улыбалось. Изо дня в день, почти не вмешиваясь в эту вечную суету живого, но временного…

Хотя я и тщательно играл в эту игру, принимая Рину за человека, но это была простая вежливость. И уж кто-кто, но она это и понимала и ценила. Да честно признаться, нам это обоим нравилось. Не было напряженности в отношениях. Но без взаимных розыгрышей не обходилось….