Оранжевый закат рвал иссиня черные облака яростным пожаром. В бесконечной прозрачности небес почти отсутствовали полутона. Краски всех цветов, яркие и холодные, странной, тревожной тенью ложились на землю. Там, в неведомой глубине высот, шла яростная битва богов. Даже облака, скорее схожие на мифических драконов, пожирающих друг друга, были безмолвны.
Да и здесь, внизу, на маленьком пятачке не узнанной земли, - все изменилось. Высокая трава приняла оттенок тревожной черноты. Изогнулась в неведомом напряжении, обративши к закату свои острые листья, будто ждущие далекий голос команды, которая сорвет их в неописуемом вихре и устремит их яростными стрелами ввысь. . Замерли деревья и птицы, как бы в ожидании исхода жуткой схватки. Мир был пресыщен тревогой. Странной и непостижимой. И даже обычные ночные фонари приобрели необычайную для них яркость с зеленоватым отливом.

Но человек, сидевший на холме у темно-синей реки не замечал этого. Он даже не почувствовал леденящего холода космических пространств, которыми повеяло из бездны.
Его думы были невообразимо далеки от этих уникальных природных событий. Он просто реальность воспринимал как сон, а свой внутренний сон, как единственно возможную реальность…
Так часто бывает.


- Да ты, парень, не тоскуй, - увещевал Сергея старый зэк – авторитетный смотрящий камеры № 101, именуемой пересыльной. – То, что ты быстр на расправу с обидчиками – твой плюс. В зоне это ценят. И что молчалив, как гранит… А Шалаву мы приведем в чувство. Спасибо нам скажи, - от беды тебя выручили. Замочил бы ты его здесь. А оно тебе надо? Всего дерьма не вычистить. Ни тебе, ни мне. Но учить надо. В этом я тебе товарищ.

Попав в беду Сергей, не смотря на свои 19 лет, моментально понял ситуацию. У него не только опыта не было, но даже примитивных знаний об этом особом мире сверхчеловеческих отношениях. Это был очень взрослый мир в котором не было мелочей. И не было ни слов ни жестов, которые бы не имели значения. Все всеми оценивалось и все запоминалось намертво. А от того, что запоминалось, зависела вся дальнейшая собственная судьба. И не на срок, вынесенный приговором, а на всю жизнь. До последней минуты. Особенно последней…когда подводятся итоги и уже не будет возможности что-либо исправить.
Сергей оглянулся в свое безмятежное прошлое, бесконечно далекое от этих серых стен, асфальтового пола камеры, деревянных нар в два этажа, на которых лежали темно-серые матрасы, набитые соломой и только наволочки подушек были белыми. Относительно белыми, конечно.
Вот в сознании всплыло лицо Оли, еще недавно бесконечно любимое и дорогое…но реальность и его отторгла. «Это было в иной реальности или в моем сне.. А сон, это всего лишь иллюзия. И правильнее будет забыть навсегда., как забываем мы свою прошедшую жизнь после смерти. И как не помним, когда вновь являемся в новую…» , - так думал Сергей, полузакрыв глаза и не очень внимательно прислушиваясь к словам старого зэка. Он знал, что понравился Мефистофелю, проведшему в застенках 2/3 своей жизни. Ценил его опыт и советы. Но молчал. Потому что уже точно и надолго знал что в его тело вселилась иная сущность, дикая и мудрая, полная скрытой яростной опасности…

В лагерь он неделю добирался этапом. Но малява от Мефистофеля обогнала его почти на трое суток раньше. И в лагерь он попал уже под кличкой «Зверь». И вполне заслуженно, как потом это выяснилось. Но не в кличке дело было. Авторитет надо было доказывать. Но Сергею это давалось легко. Он играл самого себя и с самого первого дня показал, что для него нет в этом мире хозяина. Тупо на рожон, как вшивые «бакланы», он никогда не лез. Но свою территорию пометил сразу. И это почувствовали прежде всего те, кто на свою беду что-то не то говорил. После трех-четырех эпизодов чуть ли не с летальным исходом, Сергея стали по серьезному уважать. В отличии от паханов, и более мелких авторитетов, шестерок возле себя Сергей не держал. И хотя он не был коронован, но авторитеты держались с ним на равных. А через год решением тайной сходки назначили его держателем общака. Случай этот беспрецедентный. Все, кто под этим «подписался», своей жизнью рисковали. Но не прогадали ни в чем. Общак не только укрепился, но и касса стала значительно чуть ли не в три раза больше обычного. Зверь на этом не остановился. Весь гулаг знал о нем. Он создал уникальную СИСТЕМУ, в которой сами менты работали на общак. Да еще и как. На четвертый год Союз развалился. Пришел капитализм. И в этом случае Зверь развернулся, как никому прежде и не снилось. В стране появилось с десяток крупнейших банков. Да мало кто знал, что настоящим их хозяином был Зверь и что несметные богатства бывшей страны понемногу перетекали в общак криминально-ментовской олигархии.
Разумеется, Зверь отлично понимал, что создавая систему, на первом плане была проблема и личной безопасности и гарантии существования системы. И он ее решил до того, как в один момент все причастные лица с удивлением поняли, что они в СИСТЕМЕ. А когда поняли, то и кинулись искать ключи к «суперсейфу» общака.
Три года велась эта незримая и беспощадная война. Куча людей полегло в этой битве. Сотни наемных хакеров ломали свои компьютеры, в надежде пробить систему. И сотни раз они пробивали успешно. Но это был всего лишь электронный камуфляж, из которого вырывалось такое количество вирусов, что хакеры волосы рвали на всех доступных местах, теряя на веки дорогущую аппаратуру. Но это была лишь первая внешняя линия обороны Зверя. После атаки моментально включалась вторая, более грозная. Две трети хакеров и их заказчиков были физически уничтожены за два-три месяца. Если признаться честно, то Зверю было под силу развязать небольшую ядерную войну в любой точке планеты. Но он был мудр. И в конце концов все поняли, что пряники получать лучше, чем нож под лопатку или заточку в переполненном троллейбусе среди белого дня.
С этой минуты СИСТЕМА стала непобедимой. А Зверь внезапно исчез. Да-да. Исчез. Но его властную и еще более грозную руку по-прежнему чувствовали все. И многие мистически крестились, когда вдруг им открывалась страшная истина о президентах-марионетках в руках этой незримой тени Зверя.