А в голове, тем временем, всё крутятся и крутятся мысли. Единственный якорь, который меня до сих пор держит в этом опостылевшем сибирском городе, это возможность видеть тебя, пускай только в качестве близкой подруги. Угу, близкой подруги, с которой мы иногда спим, делов то. И с каждым разом якорь снова наливается тяжестью. Не видеть тебя - означает для меня давление апатии, голод по живому общению с человеком, с которым мне приятно разговаривать о чём попало. Видеть тебя - означает усиление когнитивного диссонанса на тему нахождения в чужом городе, который раздражает всем, что он из себя представляет, кроме тебя, да еще пары людей, которые иногда объявляются перед моими очами, чтобы побеседовать о том, что приключилось в их жизни, и спросить о моих делах.

Ещё всё усложняет грядущий приезд бывшей жены. Точнее пока то не усложняет, но вот когда эта пигалица появится в пределах досягаемости, и (опционально) начнет подбивать клинья, появится ещё один, пусть и не такой увесистый, но якорь. Частью мозга я понимаю, что в такой ситуации нужно ее посылать на болт, но я иногда бываю слишком добрым. Уже шесть лет здесь блять, потому что слишком добрый.

Страшно другое. Больше всего меня гнобит мысль, что, приехав обратно на родину, чувство внутренней пустоты не только не исчезнет, но еще и усилится. От ощущения родной земли, значицца.