Ты сидишь на остановке рядом со стариком
и читаешь в его лице свое собственное будущее,
ты читаешь в морщинах время
и незнакомость
каждого встречного — холодного и равнодушного.
Ты видишь себя через пять или десять лет,
и тогда протягиваешь этому старику руку,
но тепло — не вещь,
в этой сырости его нет,
в этой сырости нет ничего большего, чем минутное.
Когда тот старик поднимет от асфальта глаза,
полные тишины и огромной всесильной вечности,
все твое минутное разобьется,
разлетится в прах,
все твое минутное станет твоим увечьем.
Вот тогда смотри на себя через десять лет,
вот тогда прочувствуй в этих глазах величие
уходящей жизни
и от горечи обомлей,
и от яростной жажды жизни, почти трагической.
Вот тогда протягивай руку — не ему, себе,
вот тогда протягивай руку — от груди, от грусти,
пока сырость на остановке грызет хребет,
пока это сердце в тебе еще что-то чувствует.

Аль Квотион