Это цитата сообщения Anna_Livia Оригинальное сообщение

Мишель Фуко. Технологии себя.



[230x290]
Макс Вебер поставил вопрос: если кто-то хочет действовать рационально и строить свои действия в соответствии с истинными принципами, от какой части себя он должен отречься? Какова аскетическая цена разума? Какого рода аскезу необходимо практиковать? Я поставил противоположный вопрос: как случилось, что определенные виды запретов начали требовать специфического знания о себе? Что необходимо знать о себе, чтобы возникло желание отречься от себя?
Так я пришел к герменевтике технологий себя в дохристианских и раннехристианских практиках. В процессе исследования я столкнулся с некоторыми трудностями, поскольку об этих практиках мало известно. Во-первых, христианство всегда больше интересовало история его верований, нежели история реальных практик. Во-вторых подобная герменевтика никогда не имела формы доктрины, в отличие от герменевтики текста. В-третьих, герменевтика себя была ошибочно приравнена к теологии души - вожделения, греха и падения. В-четвертых, герменевтика себя распространялась в западной культуре по множеству каналов и была интегрирована в различные установки и опыты, так что ее очень сложно выявить и отделить от наших собственных спонтанных переживаний.

[237x286]
Моей целью на протяжении более двадцати пяти лет было написание истории различных способов, посредством которых люди вырабатывают знание о себе в нашей культуре: экономики, биологии, психиатрии, медицины и теории наказаний. Главное здесь - не идти на поводу у этого знания, а анализировать так называемые науки в качестве очень специфических "игр истины", связанных с особыми техниками, используемыми людьми для понимания себя.
В качестве контекста исследования мы должны понимать, что существует четыре типа подобных "технологий", каждая из которых представляет собой матрицу практического мышления:
1) технологии производства, позволяющие нам производить, трансформировать или манипулировать вещами;
2) технологии знаковых систем, позволяющие нам использовать знаки, значения, символы или сигнификации;
3) технологии власти, определяющие поведение индивидов и подчиняющие их определенным целям или силам посредством объективации субъекта;
4) технологии себя, позволяющие индивидам, самим или при помощи других людей, совершать определенное число операций на своих телах и душах, мыслях, поступках и способах существования, преобразуя себя ради достижения состояния счастья, чистоты, мудрости, совершенства или бессмертия.

[420x224]
Эти четыре типа технологий вряд ли могут функционировать по отдельности, хотя каждая из них связана с определенным типом подчинения. Каждая из них предполагает особый способ обучения и модификации индивидов, не только в очевидном смысле приобретения определенных навыков, но и в смысле приобретения определенных установок. Я бы хотел показать как их специфичность, так и их постоянное взаимодействие. Например, в "Капитале" Маркса устанавливается связь между манипулированием вещами и подчинением, где каждая из техник производства требует модификации индивидуального поведения - не только навыков, но и установок.

[192x284]
Обычно первые две технологии анализируются при изучении естественных наук и лингвистики. Мое же внимание привлекли в основном последние две: технологии подчинения и технологии себя. Я попытался написать историю организации знания в отношении как подчинения, так и «Я». Например, я исследовал безумие не в соответствии с формальными научными критериями, а так, чтобы показать, как этот странный дискурс сделал возможным особый тип управления индивидами внутри и вне психиатрических клиник. Эту точку соединения между технологиями подчинения других и технологиями себя я называю "правительностью".
Возможно, я делал слишком сильный акцент на технологиях подчинения и власти. Меня все больше и больше интересует взаимодействие между «Я» и другими и технологии индивидуального подчинения, история того, каким образом индивид воздействует на себя, технология себя.


[311x315]
Я бы хотел проанализировать развитие герменевтики себя в двух различных контекстах, исторически сменяющих друг друга: 1) греко-римская философия в ранней Римской империи первых двух веков н. э. и 2) христианская духовность и монастырские принципы, разрабатывавшиеся в IV и V веках в поздней Римской империи.
Кроме того, я бы хотел обсудить данную тему не только в отношении теории, но и в связи с рядом позднеантичных практик. В Греции эти практики конституировались в рамках принципа epimelēsthai sautou, «заботиться о себе», «интересоваться собой», «заниматься, заботиться собой».

Для греков предписание «заботиться о себе» было одним из основных принципов городской жизни, одним из основных правил общественного и личного поведения и искусства жизни. Нам данное понятие кажется довольно туманным и устаревшим. Когда спрашивают: «Каков наиболее важный моральный принцип античной философии?» в ответ тут же звучит не «Позаботься о самом себе», а дельфийский принцип gnothi sautou («Познай самого себя»).

[315x315]
Возможно, наша философская традиция сделала слишком сильный акцент на последнем и забыла о первом. Дельфийский принцип не был абстрактным жизненным принципом; это был технический совет, правило, которое следовало соблюдать при обращении к оракулу. «Познай самого себя» означало «Не почитай себя богом». Другие комментаторы полагают, что оно означало «Разумей, о чем на самом деле спрашиваешь, когда приходишь за советом к оракулу».
В греческих и римских текстах предписание познавать себя всегда связывалось с другим принципом: с принципом заботы о себе, и именно забота о себе была необходима, чтобы дельфийская максима возымела действие. Это имплицитно подразумевалось в греческой и римской культуре и стало эксплицитным после «Алкивиада I» Платона. В сократических диалогах, у Ксенофонта, Гиппократа и в неоплатонической традиции начиная с Альбина, забота о себе была обязательной. Необходимо было заняться собой, прежде чем в дело вступит дельфийский принцип. Второй принцип подчинялся первому. Я приведу три-четыре примера этого.

[385x310]
В платоновской «Апологии» (29e) Сократ описывает себя перед судьями как мастера epimeleia heautou. Он говорит нам: «…не стыдно ли тебе, что ты заботишься о деньгах, чтобы их у тебя было как можно больше, о славе и о почестях», но не заботишься о себе, т. е. «о разумности, об истине и о душе своей». Сократ же, напротив, печется о том, чтобы граждане заботились о себе.

Сократ говорит три важные вещи по поводу своего предложения другим позаботиться о себе: 1) Его предназначение ниспослано богами, и он будет исполнять его до последнего вздоха. 2) За это ему не нужно никакого вознаграждения; он не ищет выгоды для себя, им движет человеколюбие. 3) Его предназначение полезно для города, оно даже полезнее военной победы Афин в Олимпии, поскольку он, уча людей заботиться о себе, учит их заботиться о городе.

[275x297]
Восемьсот лет спустя та же самая идея и то же самое выражение появляются в трактате Григория Нисского «О девстве», но в совершенно ином значении. Григорий имеет в виду не шаг, в результате которого кто-то начинает заботиться о себе и о городе; он имеет в виду шаг, в результате которого кто-то отказывается от мира и брака, умерщвляет свою плоть и, с девственным сердцем и телом, вновь обретает бессмертие, которого был лишен. Комментируя притчу о драхме (Лк. 15:8–10), Григорий призывает человека зажечь лампу, обойти дом и поискать драхму, пока она не блеснет во тьме. Чтобы очистить след Господа в нашей душе от грязи, привнесенной телом, следует позаботиться о себе и обыскать каждый закоулок своей души.

Как видим, христианская аскеза разворачивается под тем же знаком заботы о себе, что и греческая философия. Обязанность познавать самого себя — один из элементов ее базовой системы интересов. В промежутке между этими двумя крайностями — Сократом и Григорием Нисским — забота о себе конституировалась не только как принцип, но и как постоянная практика.

[300x307]
У меня есть еще два примера. Первым эпикурейским текстом, служившим в качестве сборника наставлений, было «Письмо к Менекею» (Диоген Лаэртский, 10, 122–138). Эпикур пишет, что никогда не рано и никогда не поздно начать заботиться о своей душе. Философствовать следует и молодому и старому. Этим нужно заниматься на протяжении всей жизни. Учение о повседневной жизни было организовано вокруг заботы о себе с целью помочь каждому члену группы во взаимном спасении.
Другой пример взят из александрийского текста Филона Александрийского «О созерцательной жизни». Он описывает неизвестную, загадочную группу, существующую на периферии эллинской и еврейской культур; их зовут «терапевты» и они крайне религиозны. Это была причудливая община, члены которой занимались чтением, целительными размышлениями, индивидуальными и коллективными молитвами и встречами на духовных пирах (agapē, «пиршество»). Данные практики вытекали из первоочередной задачи: заботы о себе («De Vita Cont.», 36).
Такова отправная точка для возможного анализа заботы о себе в античной культуре. Я бы хотел проанализировать отношения между заботой о себе и знанием о себе, отношения, которые можно найти в греко-римской и христианской традициях, между заботой о себе и слишком хорошо известным принципом «Познай самого себя». Существуют как разные формы заботы, так и разные формы «Я».

[405x295]
Есть несколько причин того, почему принцип «Познай самого себя» затмил принцип «Позаботься о самом себе». Во-первых, моральные нормы западного общества претерпели фундаментальную трансформацию.
Сегодня нам сложно основывать строгую мораль и твердые принципы на предписании заботиться о себе больше, чем обо всем остальном. Мы скорее склонны воспринимать заботу о себе как нечто аморальное, как способ отказа от любых правил. Мы унаследовали традицию христианской нравственности, которая делает отречение от себя условием спасения. Познание себя парадоксальным образом стало способом отречения от себя.
Мы также унаследовали секулярную традицию, считающую внешний закон основой морали. Как в таком случае уважение к себе может быть основой нравственности? Мы унаследовали социальную мораль, обнаруживающую правила допустимого поведения в отношениях с другими людьми. Начиная с XVI столетия критика общепринятой морали предпринималась во имя ценности признания и познания себя. Таким образом, сложно рассматривать заботу о себе как совместимую с моралью. «Познай самого себя» заслонило «Позаботься о самом себе», поскольку наша мораль, мораль аскетизма, требует отказаться от самого себя.
Вторая причина заключается в том, что в теоретической философии, начиная с Декарта и заканчивая Гуссерлем, знание о себе (мыслящий субъект) приобретает все бoльшую значимость в качестве первого шага в теории знания. Резюмируем: произошла инверсия иерархии двух античных принципов «Позаботься о самом себе» и «Познай самого себя». В греко-римской культуре знание о себе возникает вследствие заботы о себе. В современном мире познание себя становится основополагающим принципом.

<Продолжение следует>