Вчера было так солнечно, и градусник, несмотря на февраль, показывал +19оС.
Мы поверили и пошли прогуляться. Мы всегда верим во все хорошее. Мы - это я и Джастин. Мы шли, держась за руки, и также, как поверили градуснику, верили, что это последний день войны...
А за спинами таааак грохотало! Безостановочно просто. Говорят, Широкино стерли с лица земли...
Мы дружно шагаем, щуримся от солнца и делаем вид, что не слышим грохота арты за спиной. Далеко.
Я на всякий случай спрашиваю:
- Джаз, тебе не страшно? Может, вернемся?
- Нет, - улыбается Джастин, - это просто звук.
Я изо всех сил заставляю себя думать, что это, действительно, только звук, а не звук, несущий смерти и разрушения.
- А помнишь, - спрашивает сын, - когда мы были последний раз дома, там почти не стреляли? - голос сына становится грустным. Мы все хотим домой.
- Да, 5 января, когда с тетей Катей встречались...
- В ту поездку было совсем не страшно. И не хотелось уезжать. А, когда перед этим приезжали, было ооооочень страшно, и гроооомко, и дом качался. Я боялся!
Сухая ладошка сына в моей руке становится влажной и дрожит.
- А почему не признался тогда, что было страшно?
- Старался быть мужиком!
