такая ломко-хрупкая
с потерянными временами глазами и сбитыми на «в себя» интонациями,
острыми, даже уродливыми ребрами колесом,на которые годятся лишь свободным футболки,
а эти в квадрате взрослые не понимают, зачем на них птицы как у подростка в квадрате,
а они летящие, эти крылатые птицы - напоминания,с сердцем, выбивающим сотню чечеток в минуту.
и она ставит мечту о кактусе в рамку,и забивает в архив комками, обрывками
всех, кто не хотел и не успел сказать о безумном,
и забывает о творящих ямочками на щеках,которым же дарит в одном из миллиардов миров вечную реальность и признание.
она вся шалтай-болтай, постоянно придумает новые субботы, не разобравшись со вторниками и воскресеньями.
а она лепит новое отражение каждый день и забивает метафизическое на экране,
чтобы сбылось как меньше того, желаемого,
чтобы как можно меньше слов легли на чашу новогодних весов
с названием «люди могут исправить».
новая и привычная, она вспоминает, впитывает как губка, больше не дышит с перебоями,
она привыкла растворяться в осени и сочетании sky-чаю,
только без снега и сахара, это отвратно.
и это персональное - её главное, чтобы колесо обозрения застряло на самом пике, где отрывается от горизонта солнце
махровыми пятнами инвалидов-зайчиков.
и самое обыденное-связать то солнце, из кабинки, и голодное, из пакетика, купить рамку из дерева и иголки из платины для зверюшки в горшочке.
и до_свидания.