Солнце привело из-за гор невесомо-розовое утро и я выкатился из спальника. Болело все - ноги, спина, пресс, но настроение, на удивление, было бодрым. Наскоро перекусив кашей с молоком в обществе трех престарелых австралиек, двигающихся в направлении Катманду, мы с Харкой отправились в путь. На мой вопрос "How long?", он не кривя душой ответил: "Long way today" и я, чтобы не терять бодрости, решил не уточнять насколько.
Тропинка смилостивилась, уходя вниз и запетляла среди выточенных на склонах террас. Сначала я даже подумал, что это местные жители таким образом обустраивают свои огороды, но увидев масштаб, осознал их нерукотворность.
Скоро лафа закончилась и дорога снова поползла вверх. Припекало солнце, даря ощущение всей прелести горных прогулок. 55 литровый рюкзак упорно тянул меня down, а Харка - up, приговаривая при этом свою любимую присказку "Walking slowly - no problem!" (хотя я и так полз как высокогорная черепашка) и развлекал дружеской беседой.
Так, я узнал, что ему сорок пять и он отец пяти детей - четырех девочек и одного мальчика. На мой вопрос "Зачем так много?" он объяснил, что мальчик - наследник, и останется на ферме, будет заниматься хозяйством и досматривать родителей. А девочки - выйдут замуж, и разъедутся, что с них возьмешь? Поэтому Харка упорно работал над мальчиком и после четырех девочек это ему таки удалось. Зато теперь приходится много ходить, чтобы прокормить всю эту ораву. "No walk - no money - no food", говорил он и делал грустное лицо.
В прошлом году ему повезло - водил группу из Австралии в районе Аннапурны, и какая-то женщина, узнав, что он - многодетный отец, вызвалась спонсировать обучение в школе двух его дочерей. Также выяснилось, что его имя в переводе значит - Лошадь. Что-то в этом было. Крепкий, ладный, терпеливый и выносливый, он действительно напоминал это животное, только небольшое - ближе к пони.
(Это не Харка, а встреченная нами лошадь, одна из тех, что пасется на склонах и может любезно согласиться подвезти больного, уставшего трекера или его груз за 50 долларов в сутки).
Так, в Харкиных беседах и моих пыхтениях, мы взобрались наконец на какую-то гору и обнаружили кафе, в котором и пообедали супом и дал-батом с видом на роскошный рододендрон и еще какое то растение с нежным цветочным ароматом.
Хозяин покуривал что-то и плел корзину, но на время прервался и взялся помогать хозяйке с обедом, а я улегся на скамейку в тенечке, смотрел в небо и слушал гул в теле. После обеда, обойдя вокруг маленькой ступочки, мы покарабкались дальше. Беседовать не хотелось и я молча шел за Харкой, изредка доставая фотик, чтобы изловить какой-нибудь момент, как вот, например, чьи-то школьные годы. Уверен, их детство не похоже на школьную пору ребят из городских многоэтажек.
Край, по которому мы шли, был по-буддийски дружелюбным. Повсюду мелькали разноцветные флажки, часто встречались ступочки, а в людях все больше просматривались монголоидные черты. Около трех часов дня я не выдержал и спросил Харку, сколько еще, семь часов уже в пути ведь! Он опять занудливо принялся считать фаланги пальцев, из чего я сделал вывод, что еще идти и идти. Тяжко, но, вообще, постепенно втягиваешься, и от усталости происходит своего рода депривация - время проваливается куда-то. Остается лишь ощущение своего тела и перекатывание в голове отяжелевших за день мыслей. Фотографировал уже автоматически, без эмоций, просто потому, что мозг отметил - должно быть красиво. Девчонки пасли козье стадо, а облако пряталось за горой, или наоборот показывалось во всей своей красе.
В тот день мы шли девять часов. И вместе с солнцем пришли в вечер. Селение Кутумсанг оказалось группой домишек, расположенных вдоль дороги. Харка предоставил мне право выбора гостиницы и я выбрал аккуратный двухэтажный домик у входа в деревню. Его я облюбовал из-за расположенной рядом ступы, приятного общего впечатления, и потому, что сил идти дальше просто не было. Нас встретила девочка лет тринадцати и показала комнату - крохотное чистое помещение, полностью оббитое деревом. Низкий потолок, две кровати, стоящие рядом, оконце и пряный аромат свежего дерева - что еще нужно после долгой дороги? С удовольствием вытянувшись, я чуть было не уснул, но постучал Харка и сообщил, что тут есть теплый (!) душ, и можно им воспользоваться, пока не стемнело, потому как света нет, естественно.
После душа (кааайф!), некстати единственного за все время трека, силы вернулись ко мне, и открылась вся прелесть накрывающего горы вечера. Преисполнившись благодарности, и заодно, чтобы согреться, я стал ходить вокруг ступы и ко мне тут же присоединился маленький белый пес, увы запамятовал его имя. Так мы ходили, минут с десять, пока не проголодались, и не были приглашены заказать ужин прямо на кухню. Там, у огня, попивая масала-чай, мы беседовали с Харкой и девочкой - this young lady, как он называл ее. Она сначала стеснялась, но потом рассказала, что отец уехал по делам, мама скоро придет, а брат учится в Катманду, изучает менеджмент ( 90% непальской молодежи его изучает). Она же учится в местной школе, сказала, что любит английский. Но говорить совершенно не могла (Харка выступал в роли переводчика) зато много и искренне улыбалась Скоро пришла ее мама и они взялись готовить ужин - провозились около двух часов. Таких вкусных овощных момо и картофельного хлеба мне пробовать не доводилось!
После ужина я даже научился говорить "Доннебат", что в переводе значит "Спасибо", и вышел немного подышать воздухом. Погода тем временем поменялась, поднялся сильный ветер и понес пыль, и я решил спрятаться в своей комнатке. Белый пес, лежащий у кухонных дверей, в темноте не узнал меня, и облаял, друг-буддист.
Взобравшись в потемках на второй этаж, я залез в спальник и уснул с осознанием неповторимой уютности сегодняшнего вечера.
