Уже в аэропорту Борисполь, пройдя досмотры и общупывания и оказавшись в зале ожидания, я почувствовал дыхание дальних, неведомых пока что стран. По помещению бродили экзотичные старцы в чалмах  с длинными бородами, на кресле напротив парень в оранжевых одеждах бормотал мантры, и двери в путешествие приоткрылись.

 На самолете я должен был лететь третий раз в жизни и ощущал некоторое волнение. И почему то мне казалось, что в Индию летят совершенно другие, особенные люди, и атмосфера должна быть соответствующая. Но мои представления быстро преобразились благодаря Андрюхе и Александрычу, которые уютно устроились позади меня, и, не дожидаясь взлета, открыли заветную бутылочку. Лететь в Дели что-то около 7 часов и на протяжении всего этого времени я и моя соседка - израилитянка слушали беседы этих милых украинских ребят, накушавшихся до булькающего нечленораздельного состояния. Они требовали у стюардессы мяса, гуляли по салону, норовили уронить сумку на голову израильтянке и не давали нам скучать, и спать в том числе. Поэтому я смотрел в иллюминатор на россыпи огней где-то внизу под темными ночными облаками и разговаривал с попутчицей, летевшей на Адамановы острова.

 Около трех часов по индийскому времени мы приземлились в Дели. Стюарты выволокли Андрюху и Александрыча на индийскую землю и оставили заполнять регистрационные карты, а я отправился бродить по аэропорту. Огромное, чистое здание, устланное оранжево-песочным ковровым покрытием с множеством магазинов,  туалетов, кресел и зигзагоподобных лежаков, а также персонала- индусов, говорящих на ужасном мягком английском. Выклянчив у одного из таких посадочный талон, я отправился разыскивать свой gate и обнаружил, что я  - первый пассажир рейса Дели-Катманду. Пару часов провалялся на лежаке, пытаясь не уснуть, и наконец, появился второй пассажир, вернее пассажирка. Ею оказалась девушка-журналистка из Индии. Я ей обрадовался как родной, потому что уже начал подозревать, что рейс не состоится по причине отсутствия других пассажиров и затеял беседу о журналистике и еще о чем то предутреннем. Тем временем проснулось солнце, огромное, розово-красное, и глянуло на нас сквозь стеклянные стены. 

 И вот, наконец-то, облака остались внизу. Если верить монитору на спинке кресла, высота составляла 12 тысяч метров, скорость  - 1000 км/ч, температура за бортом минус 50. И тем уютнее было лопать горячий вегетарианский завтрак  - что-то очень острое, но вкусное. И вдруг  из-за тумана вровень с  облаками показались сияющие снежные великаны! Я прирос к окошку, да так и сидел, пока не увидел крошечные домишки и машинки, шастающие по изгибистым дорожкам. Ну здравствуй, Катманду!

 Доехав на пошарпанном автобусике до здания аэропорта и быстренько получив за 25 долларов визу, я вынырнул наружу и оказался в цепких лапах таксистов. Сторговавшись за 5 долларов, я на шикарном раритетном (года 80-го) авто отправился в район Боднатх. Я, конечно был наслышан о дорогах Непала. Но увиденное ввергло меня в ступор, разрешившийся долгим, не очень естественным смехом. 

Никаких светофоров и намека на правила движения. Мы мчались по по ухабам, колдобинам, сопровождаемые повсеместным бибиканьем. Со всех сторон лезли машины, мотоциклы, мотороллеры, велосипеды, норовя врезаться в нашу колымагу. Пешеходы бросались под колеса, жуткая пыль лезла в глаза и нос, уши дергались от постоянных гудков, а я тем временем вел непринужденную беседу с водителем - молодым белозубым парнем. Вскоре, однако, я заметил, что он подозрительно часто отвечает  yes. Проверка показала, что он ничего не понимает из на все вопросы лишь кивает головой и улыбается. Где-то через 20 минут езды с видом на кучи разноцветного мусора, магазинчики и гудящий рой машин, мы к удивлению добрались. И я, не веря своему счастью, отправился на поиски жилья. В гестхаусе Dragon  свободного номера не нашлось, зато он обнаружился в гестхаусе Senchen. Заселившись, я убедился , что света и горячей воды нет, попробовал поспать, но душа просила впечатлений, и я отправился на прогулку к самой большой буддийской ступе -  Боднатх. По пути заглянул в сам монастырь Senchen. Он оказался весьма симпатичным местом. По бокам - общежития монахов.

[699x469] 

Петляя по улочке, я скоро вышел на круглую площадь, посреди которой и находится Боднатх. В воздухе стоял смешанный запах разных благовоний, из музыкальной лавки раздавалось   умиротворяющее om mani padme hum, флажки яркими пятнами выделялись на фоне безоблачного неба, а голуби, которых там великое множество, с удовольствием кушали рассыпаемое для них угощение, похожее на кукурузу.

 Я несколько раз обошел ступу, забрался на следующий ярус, и повторил процедуру. Припекающее солнце и запах палочек, и ночное бодрствование вызывали странное пьянящее состояние. Поэтому я сперва подумал, что мне показалось. Но нет. Он действительно кивнул мне, и еще раз, маленький мальчик монах, гревшийся на солнышке. Мы познакомились, и он рассказал, что учится в монастыре White Gompa, у настоятеля Чокьи Нима Ринпоче и предложил проводить меня туда. И очень удивился и обрадовался, когда я согласился. Оказывается эту неделю в монастырях происходила праздничная пуджа и мне посчастливилось посетить ее. Сидя с дюжиной других иностранцев в уголке на подушечках для гостей, я слушал чтение монахами мантр, стук барабанов, вой длиннющих труб и пытался определить содержание этой процедуры, когда вошел еще один гость, парень европейской внешности с множеством браслетов на руках.

 Я подвинулся, он умостился рядом и стал прислушиваться к происходящему. Уловив звуки мантр, он стал в полголоса повторять их. Затем смелее, и громче. И вот уже во весь голос он кричал. Но, к сожалению, ему не было известно, что мантры все же состоят из определенных, пусть и не понятных нам слов. По этому кричал он просто и незамысловато "Ням-ням-ням-ням-ням". Все косились на него, но он, в экстазе, не обращал внимания, и пуще прежнего распевал свое проголодавшееся "ням-ням-ням", заглушая монахов. Несколько минут я сдерживался, но потом хохот все же прорвался наружу. Хорошо, что буддисты - люди гостеприимные и не обидчивые, поэтому по завершению церемонии все мы были напоены чаем с молоком.

Затем я беседовал с монахом-канадцем, парнем в очках, который пытался объяснить мне суть пуджи, как приближение к постижению пустотности всего сущего и природы нашего сознания. А напоследок я еще раз окинул взглядом Боднатх и, явственно ощутив  пустотность в желудке, отправился ужинать.

[699x572]