Вспоминая сейчас промежуток между концом сентября и концом ноября, когда я снова еду домой, могу отметить только своё отсутствие у себя же в голове. Где была – никому не ведомо, даже мне. Изредка только возвращаясь к осознанным, слегка философским мыслям по дороге к очередному ученику, думалось обо всем, в общем. Какого цвета теперь то, что внутри? – белого, чистый лист, пиши что угодно.

Волнующим событием был день рождения Злю и мой первый торт. Возможно… что-то еще, что-то от внутреннего Я: «Ну, всё, Лю, я ухожу».

А случилось в прошлом месяце и такое – лужа безысходности. Это сейчас «лужа», тогда было желание взять телефон и позвонить кому-нибудь, кто бы понял. Я уже почти писала смс Олегу (Катеринушке), прячась под одеялом и безнадежно пытаясь успокоиться, но не отправила. Конечно же, нет! Почему мне показалось, что только ему под силу понять – не знаю. Хотелось просто не вытирание слёз, или шелдоновских «ну-ну, ну-ну», не всеобщего обсуждения и, вероятно, осуждения, никаких мыслей от других, просто конкретный ответ на конкретный вопрос «Что же мне делать?».

В моей голове вообще все конкретное я связываю, в целом, с одним человеком – Анерионом (стирая смс одному товарищу по оружию, обдумывала, что написать второму).

Почему я не пишу людям, которые меня окружают или друзьях где-то_там? Почему все действующие лица в итоге так и оказываются в неведении? А потому что нет меня, канал коммуникации между внутренним и внешним закрыт.

Итак… в тот день, абсолютно с середины истории непричастные люди могли бы быть втянуты… во что? Я знала, почему болит? – знала. Я не знаю, что делать (а в каждой ситуации не «делать», а «думать»)  и мне нужен совет? – Знаю, не нужен. В итоге, сделав вывод на фоне грустной ситуации, о своем желании развести сырость, никому ничего не было написано и отправлено.

И это хорошо.

Сейчас я дома, ем мандаринки, сплю. День тут, кстати, бесконечный. Все готовятся к концу света.