Играл скрипач в осеннем сквере, я тихо слушал и стоял.

           Я был один — по крайней мере, я никого не замечал.

Я плакал, и дрожали руки, с пространством переплетены.

           И пусть я знал, что лгали звуки, но я боялся тишины.

И пусть я был в том состояньи, в котором смерти ждёт больной,

           но в страшном этом ожиданьи я разговаривал с собой.

Я был вполне подобен богу, я всё на свете понимал.

           Скрипач закончил понемногу, я тихо слушал и стоял.

Стоял и видел чьи-то лица и слышал говорок чужой.

           Так жизни свежая страница открылась вся передо мной.

…Мир станет чистым, будет новым, подобным сердцу твоему,

           лишь подчеркни молчанье словом и музыкою — тишину…


       ноябрь 1995