Эта история началась чуть меньше восемнадцати лет назад. Страшно подумать, какое количество дней и событий пряталось за этой страшной цифрой. Почти целая жизнь. Сейчас страх перед временем ещё актуальнее. И сложно сопротивляться простой истине, что всё, что имеет начало, в результате вынуждено будет закончиться.
В то время у нас жил Афган, полное имя которого по родословной значилось, как Войс Аль Эмир Сольвейг. Странные и порой причудливые клички давали заводчики, ориентируясь на родителей-чемпионов. Хотя, для нас он всегда был и будет Войсиком – нашим любимцем. Красавец, занимавший призовые места на выставках, но потом ставший просто домашним псом без регалий и знаков отличие.
Чуть погодя, когда собака стала непосредственным членом семьи и, казалось, что так было и будет всегда, мама принесла полуторагодовалого кота-чемпиона, перса-экзота по кличке Рич. Конечно, раньше в нашей семье всегда были кошки и собаки. Я до сих пор помню Волчка, Агата, Кляксу, Крошу и Реджика. Может быть я их назвал и не в хронологическом порядке. Но все кошки и собаки жили отдельно друг от друга. А это был первый раз, когда они стали жить вместе.
Рич отличался чудесным характером, никогда ни на кого не шипел, ни кусал и не смел даже выпустить свои коготки. Он был безмерно благодарен маме за то, что та спасла его от неминуемой гибели. И был маменькиным сынком, в хорошем смысле этого слова. Остальных же членов семьи воспринимал, как друзей. И было хорошо… Почти десять лет.
Смерть даже в тот момент, когда её ждёшь – очень страшная вещь. Особенно, если решение жить или не жить, приходится принимать хозяевам. И после одиннадцати лет совместной жизни, Войс, сдавшись под напором рака позвоночника, был усыплён в ноябре 2003 года. Иного варианта не оставалось. В последний момент неожиданно нашедший в себе силы попрощаться с нами, он слёг и просто стонал, испытывая мучительные боли.
Когда собаки не стало, Кот сильно заскучал. Ещё бы, ведь они жили душа в душу. И теперь выражение «как кошка с собакой» воспринимается мною с противоположным оттенком. Не помог даже тот факт, что уже в январе следующего года мы взяли маленького щенка-Стаффорда. Рич относился к нему хлоднокровно, с должным высокомерием полноправного хозяина квартиры. Не шипел, не рычал, как и прежде. Просто, выказывал своё пренебрежение к этому рвущему обои на своём пути шумному, пузатому младенцу.
Кто бы знал, что коты могут так скучать. Он стал мало есть, больше спать. Но мистика началась в тот момент, когда Рич умер в конце ноября, ровно через год после смерти своего друга. В тот момент было озвучена мысль, что больше никаких котов. Терять любимых животных, проживших с нами столько лет – очень тяжёлое испытание. Да и Стаффорд, это не особа королевских кровей, со своим уважением ко всему живому, каким был Войс.
Чуть больше месяца прошло, когда вернувшись домой с работы, я услышал фразу, что «теперь у нас появился Ёжик и он будет жить в моей комнате первое время, чтобы пёс с ним ничего не сделал». Это откровение стало неожиданным. Ещё больше поразило то, что Ёжиком оказался маленький, шатающийся, едва стоявший на ногах котёнок серого окраса с торчащими в разные стороны клочками-иголками. Он был настолько мал, что легко помещался в моей ладони.
История его выбора тоже была связана с мистикой. Отправившись на птичий рынок, мама просила Рича дать знак. И он дал. В коробке среди нескольких персов, забитый в углу сидел он, которого сразу захотелось пожалеть и пригреть. На вопрос мамы, когда это чудо родилось, хозяйка назвала дату смерти нашего Рича.
Я никогда не верил в переселение душ. Может, его не было и в этот раз. Но Ёжик был таким же добрым, как и Рич. Он никогда и не на кого не поднимал лапу, не кусал, и очень редко выпускал когти. Да и то в те моменты, когда играл. Только сейчас в качестве хозяина им выбран был я, потому что первые месяцы его жизни я был с ним рядом. Он спал в коробке под моей кроватью. Я оберегал его от рыжего монстра, фырчащего за дверью, пытающегося прорваться ко мне, чтобы увидеть нового жителя. Сперва, мне самому приходилось брать котёнка на кровать, когда я ложился спать. И, лишь, немного окрепнув, он стал запрыгивать самостоятельно, пытаясь улечься на подушку. Долго бессонных ночей я провёл, пытаясь отучить его от этой привычки, аккуратно перенося в ноги и пытаясь быть осторожным, чтобы не раздавить. И всё равно, впоследствии он часто выказывал свой характер, перебираясь наверх.
Ральф принял Ежа не сразу. Но, когда принял, у них завязалась крепкая дружба. Среди фотографий можно найти немало доказательств этому: чего стоят только фотоснимки, где они вместе смотрят в окно, или спят в обнимку на собачьей подстилке.
Ёж спал у меня, встречал меня с работы… Как только я принимал сидячее положение, он тут же забирался на колени и начинал мурлыкать, даже при том, что я не успевал даже до него коснуться. Чтобы он замурлыкал у мамы или кого-то другого – стоило приложить больших усилий, не смотря на тот факт, что кормила и ухаживала за ним больше всё-таки мама. Его выбор в пользу хозяина был сделан. И мы принимали этот выбор.
Тяжёлые времена наступили в конце две тысячи седьмого года. То ли во время игры с собакой, то ли ещё как, Ёжик повредил оболочку левого глаза. Глаз резко затянулся мутной, непрозрачной, белой плёнкой, и все врачи в один голос утверждали, что Ёж ослепнет. Надежды не было никакой. И лишь Наталья Юрьевна, один из ветеринаров, прописав кучу препаратов, каким-то чудом спасла зрение нашему любимцу, минуя все противоречия своих коллег. Те несколько недель борьбы стоили многих нервов и переживаний. Но возвращение Ежа к прежней жизни был лучшей наградой за любые труды.
Смешно или нет, но странной особенностью отличался этот питомец. В нем словно поменялись биологические сезоны: и к лету он обрастал невероятно густой шерстью, мучаясь от жары, а к зиме, наоборот, лысел настолько, что сквозь подпушек была видна его бледно белая кожа.
Как-то, на первый его день Рождения, я решил подарить ему собственную корзину для лежания. Долго выбирал в магазине, стараясь учесть все его предпочтения. Плетёный корпус со спинкой, мягкая подушечка. Счастью Ежа не было предела. Весь вечер он пролежал в своей обновке, лишь изредка отходя попить воды или в туалет. Выполнив свой «подарочный долг», со следующего дня Ёж стал игнорировать этот подарок, обходя его стороной. Ни к чему не приводили и попытки положить его туда силой. Кот тут же выползал, недоумённо глядя на нас: «Хозяин, да, мне, клянусь, понравился твой подарок. Но с чего ты взял, что я буду в нём спать?». Спустя дни, за неимением внимание этой пушистой персоны к корзине, пришлось вынести её на балкон, поставив на полку, чтобы не мешалась под ногами. Чудо произошло, как только пришло лето. Открывая балкон, я заметил, как Ёж зачастил туда, чего-то требуя, сидя на полу. К слову сказать, это пушистое чудо отличалось неимоверной ленью, лишь изредка позволяя себе совершить прыжок куда-нибудь. Он просился на колени, вставая на задние лапы и цепляясь передними, долго сидел перед подоконником, озираясь, нет ли кого-нибудь поблизости, кто сможет подбросить наверх. Или среди ночи начинал мяукать, спрашивая разрешения залезть ко мне на кровать. Приходилось вставать и брать существо на руки. Вот и здесь, заметив, что корзина находится аккурат на уровне окна, Ёж стал проситься наверх. Теперь, как только наступала жаркая пора, он мог целыми сутками лежать на подушке, нежась в лучах солнца, наблюдая за птичками за окном.
Лежать любил он не только в корзине и на подушках. Стоило оставить где-нибудь одежду или сумку – он тут, как тут. Иногда сворачивался клубком в тазиках, или на газетах. Причём, стоило постелить газету, он тут же ложился на то место, где раньше и не думал спать.
На сём его странности не заканчивались. Придумывая с псом ролевые игры, они с какого-то момента стали разыгрывать перед нами театральное представление «Лиса и журавль». Ёж, перестав пить из своей миски, повадился за водой к собаке, в его большую, красную, словно там вкуснее. Ральф же, в свою очередь, забавно просовывал свой язык в горлышко пятилитровой бутылки, стоявшей возле батареи, где отстаивалась вода для цветов.
А потом и вовсе Ёж выбрал в качестве места для водопоя трёхлитровую банку на подоконнике в кухне.
В начале июня он стал резко худеть, почти перестал есть, и делать лужи по всей квартире. Не к добру было и его облысения. И, хотя к лету он часто линял, сейчас эта линька переходила все границы. Почти не двигаясь, он большую часть времени лежал на одном месте, печально обозревая окрестности квартиры. Не долго думая, собравшись, мы отправились в больницу, где, просидев допоздна, мы получили неутешительные известия. Принимавший ветеринар, взяв анализ крови и посмотрев на результаты УЗИ, сказал, что у кота практически полностью отказали печень и почки, что неминуемо приведёт к скорой смерти. Результаты крови должны были быть готовы через сутки, но и без него следовало готовиться к усыплению.
Вечер прошёл в тяжёлых мыслях. Кот практически не двигался, а по телевизору, как назло говорили и мёртвых животных и показывали передачи с пугающими названиями, одно из которых резко врезалось в память - «Мохнатая лапа смерти».
Знали бы вы, как тяжело целые сутки прощаться с существом, столько лет бывшим вместе, успокаивавшим своим урчанием в тяжёлые моменты жизни, прошедшим вместе тяжёлый период депрессий и неудач в личной жизни. Взяв кота в постель, я всю ночь чувствовал биение его маленького сердечка, понимая, что совсем недавно принял решение оборвать его на полуслове. Простится ли это когда-нибудь.
Естественно, что, сидя в офисе последующий день, я не мог сосредоточиться на чертежах и сбежал чуть раньше положенного времени. Картина, которую я увидел, пугала ещё больше. Ёж лежал в насквозь промокшем кресле, едва двигая зрачками. Казалось, что проще оставить его лежать здесь, не трогая, чтобы он добровольно ушёл из жизни. До больницы он мог просто не дотерпеть.
И тем не менее, в положенный час, укутав в пелёнки и прижав со всей силы к себе, мы понесли его ко врачу, убеждая себя, что так будет легче. Очередь в больнице двигалась медленно, а Ёж, почуяв свежий, уличный воздух, внезапно взбодрился, что испугало ещё больше. Едва ли не целый час он бегал по газону, охотясь на птичек, всем своим видом показывая, что то, что сказал доктор, было ошибкой. «Хозяева, вы что, с ума сошли, меня со счетов списывать?». Нагулявшись, Ёж еще долго сопел на моём плече, крепко вонзая свои маленькие коготки в мою спину. Так же, как прежде… так же, как и всегда…
В тот вечер в кабинете дежурила Наталья Юрьевна. Прорвавшись к ней уже после одиннадцати часов, мы, глядя на активность нашего кота, уже не так сильно были уверены в правильности принятого решения. Одно дело, когда кот на последнем дыхании… и другое – сейчас. Как назло, результаты анализа крови Ёжика куда-то затерялись. Были какие-то с очень похожей фамилией и ужасным превышением вредных веществ в два раза. Но Наталья Юрьевна не готова была на такой отчаянный шаг с сомнительным клочком бумаги. Посему, прописав уйму дорогостоящих препаратов, она впервые оставила нас на капельницу, с которой мы вернулись домой измотанные около двух часов ночи.
Повторный анализ крови был назначен на понедельник ровно через неделю.
Теперь мы кормили кота с ложечки по расписанию, поили лекарствами из шприца, размельчали таблетки и целых пять дней посвящали всё вечернее время капельницам, удерживая кота под ними в течение полутора часов. Ёж продолжал оживать, удивляя нас своим стремлением вернуть всё на круги своя всё больше и больше. Уже к концу рабочей недели он стал радостным мявком встречать меня с работы, требовать еды и с аппетитом уплетать её за обе щеки. Единственное, что ещё напоминало о его болезни, кроме строгого лекарственного режима и всё ещё торчащих рёбер – клеёнка под моей простынкой. Первые дни, засыпая вместе со мной на кровати, он продолжал писать под себя, и под меня, соответственно… Но, вскоре, и этот симптом сошёл на нет. Теперь, можно было вздохнуть спокойно, ожидая результатов новых анализов.
Они оказались ещё хуже, чем на той бумажке, не принятой нами, как наша. Превышение вредных веществ оказалось в пять раз больше. Но, как сказала дежурившая в тот день Наталья Юрьевна, это хороший показатель, ибо увеличение означает, что клетки почек и печени начали регенерироваться. Оставалось только пережить кризис…
Ёж продолжал радовать нас своим выздоровлением, продолжая сопротивляться приёму лекарств. Правда, счастье длилось не долго. Эффект капельниц прошёл быстро, и, вернувшись домой с работы в среду, я обнаружил кота в прежнем положении: лежащего в кресле, не желающего есть, переставшего реагировать на окружавших. Тянуть, не сдаваться.… А мы и не сдавались, как маленькому ребёнку разжимая пасть, впихивая туда хотя бы капельку корма. Результатом этого явились прокусанные пальцы у меня и мамы, раскушенные на части пластиковые ложечки. Засыпая вечером, я боялся, что, проснувшись, могу обнаружить кота мёртвым. То же думал, когда возвращался домой в пятницу. И всё время мои ожидания обманывались. Кот по-прежнему лежал в корзинке, куда мы его переложили, постоянно меняя под ним мокрые пелёнки. Казалось, у него у самого закончились силы бороться. Мутный взгляд, отсутствие реакции на ласку и поглаживания…. Я долго сидел рядом, разговаривая с ним, уговаривая ещё чуть-чуть побороться. Днём выносил его на балкон, на любимое место. Вечером, и когда уходил на работу – заносил обратно, ставя рядом туалет и его мисочку со свежей водой. Но Ёжик не вставал, не меняя своей неудобной позы. Его мордочка похудела, пузыри щёк сдулись, словно их никогда и не было, обнажая скулы.
А вечером, в пятницу, 1-го июля, в 18-15 его не стало. В это время я сидел рядом на балконе, продолжая уговаривать бороться. Словно услышав мои слова, он поднял голову, закашлялся, неестественно хрепя. Хотя, это скорее было похоже на что-то среднее между отрыжкой и кашлем. Потом потянул лапы, распрямляя их, положил голову и… просто перестал дышать. Я долго не хотел верить, что это произошло. Я пытался прощупать пульс, поймать дыхание, выявить у Ёжика хоть какую-то реакцию на прикосновения. И лишь спустя несколько минут позвонил маме, сказав: «Уже всё!». Всего два слова, но страшных, пугающих, неестественных. Именно благодаря этому звонку я смог назвать точное время смерти Ёжика. Хотя, признаюсь, в тот момент мне было не до часов.
Рано утром, мы похоронили его за домом, под кустом сирени. Теперь, каждый раз, гуляя с собакой, я прохожу мимо и здороваюсь с этим местом, пугая своей неадекватностью всех прохожих…
Всё-таки дурацкая привычка придумывать животным сотню различных ласкательниц прозвищь. Мы называли его в шутку не только Ёжик, но и «Ёжкин кот», «Ежина-вражина», «Бабка Ёжка», «Выхухоль», «Несуслик», и с подачи одной из знакомых мамы – «Грязная тряпка». Хотя для меня он всегда был и будет «Ёжкой», моим маленьким Ёжкой…
Придумывая клички, мы тем самым показываем, что ещё больше привязываемся к кошке или собаке. И я знаю, что спустя недели, у нас появится ещё один пушистый комок, который, мы будем любить может чуть больше или чуть меньше…. Но Ёжик навсегда занял в моём сердце своё место, заполонив зияющую пустоту от нехватки чужого внимания.
Спи спокойно, милый друг!
Даже сейчас, спустя две недели, заканчивая этот маленький, бессвязный и порой сумбурный рассказ, я не смог сдержать слёз. И пусть это будет проявлением слабости… Но очень трудно терять тех, кого любишь!