Очень сильно болят глаза и голова. Это все желтый цвет. Он попросту повсюду.

Блекло-желтый с сероватым налетом песок; шафраново-желтый подсолнухов; раскаленный почти добела лимонный свет, сочащийся из проделанной кем-то дыры в небе. Режет. Нехорошо.

Мне плохо, и я разочаровуюсь в жизни. В своей милой и очаровательной жизни, в себе - родной и любимой, - созданной по системе американских горок. Вверх-вниз. Хорошо-плохо. Плохо.

В этом дневнике что-то уж слишком много меня. И слишком мало. В основном - какие-то сублимативные личности, вроде моего вечного Васи Пупкина. Вы с ним хорошо знакомы, просто всегда считали, что это я.

Меня в очередной раз тянет вниз. Только когда все нормальные люди орут от страха и адреналинного восторга, я крепко сжимаю зубы, боясь откусить язык. Потому что мотает страшно; мне страшно.

Ну что, крошка, еще по одной? - сказала Мэри, вытряхивая из пузырька таблетки.
Еще! Еще! - похихикивая, сказали глюки. И убежали. Оставив Мэри наедине с таблетками.