Когда мужики в день открытия охоты вмажут по поллитре на нос, то к утренней зорьке, бывает, и ружье поднять не могут. Не то что в утку попасть.
А батя к утру как огурчик.
- Николаич! Подстрели мне парочку, - пристают бухие члены общества охотников и рыболовов к отцу. – А то Зинка засмеет, что я без дичи.
И батя стреляет. Только ружье вскинет - утки, как в тире, с неба валятся!
А пса нет (ну не с беспородным же Каштаном на охоте позориться, его дома оставляет) И бате приходится работать еще и за собаку, высматривая, куда утка спикировала: в камыши, осоку или за тридевять земель?
Так как желающих на дичь херова туча, то приходится врубаться на лодке в самые джунгли, чтобы достать запутавшуюся утку. И слышен легкий матерок, и плеск - лодка брюхом волну скребет. Красота! А когда оглобля, ее вместо весла используют, не нашарит дно озера – то матерок покрепче…
Часть уток идут в общий котел на опохмел. А остальных делят поровну на брата.
Озер у нас в районе немного. Но те, что есть – уткой богаты и карасями. И река – плодородная. Карпы размером с корыто. Пескарей – тех вообще можно занавеской ловить! Щуки в кувшинках запутались. А если и ходят по реке барашки, то не так, как у Пушкина: «смилуйся, государыня рыбка». А тихие. И лебеди, когда летят на юга, остановку на нашей реке делают. В этот раз насчитали 25 штук.
- Припозднились в этом году, однако, - говорит отец.
… Лесов у нас в районе мало, тут уже почти степи, а те, что есть, называются «колки». Ну это если глобус расстелить – то среди степей вдруг такие щетинки. Это наши колки и есть. Пара футбольных полей в обхват, не заплутать в них.
Все окрестные колки помнят батю, как родного. Он 30 лет природу-мать берег, пока в лесниках ходил. Лесные жители его за местного лешего держали:
Зайдет, бывало, дед в лес, былинки в хоровод встают, радуются:
- К нам приехал, к нам приехал, Владимир Николаич дарагой!
Ива плакучая ему ветки подставляет:
- Руби, лесник, меня на веники! Для тебя не жалко!
Осина дрожит-радуется. Пни трухлявые (все, что осталось от делянок на сруб) скрипят:
- Давненько тебя, Николаич, не было. Забыл про нас, старый хрыч? Ну садись, за жизнь поговорим.
- А что это за тролль с тобой? – и на пса Каштана смотрят.
Береза… та бате в ноги кланяется:
- Шлю респект ветру могучему за опыление, - перечисляет березонька. – ну и вам, Владимир Ясное Солнышко Николаевич, благодарность за шелушение сережек!
…Каждый год лесников заставляли березу шелушить. Мы всей семьей выезжали. Батя сверху трясет, а я березу снизу эхом пугаю. Ну и палками приходилось бить, как груши. Так трясем, что у бати семечки в усах и бороде, у мамы – в ушах, а у нас с сестрой – в трусах. Про носки молчу – там уже березовая роща колосится.
Батя в общий зачет работал. На всех предков и потомков генеалогического древа насадил батя деревьев за свою лесниковскую жизнь.