| |
 [показать]
4. Тысяча ри судьбы.
Раньше Господин раз в неделю беседовал с Ямамото, но вот уже семь лет как вместо него это делаю я по его приказу. Из записей наших бесед образовалась целая книга, которую сам отшельник шутя называет «Шорох бамбука», наверное потому, что очень часто мы беседуем с ним в бамбуковой роще, окружающей его хижину. А может потому, что бамбук — его любимое дерево.
«…Бамбук так силен, оттого что внутри у него пустота, а пустота — основа мироздания. Из бамбука можно сделать все что угодно — употреблять его в пищу, построить из него дом, соорудить мебель, вырезать флейту, лук, копье или палочки для еды. Кроме того, бамбук, как настоящий человек, цветет всего раз, а затем умирает, оставив после себя многочисленных носителей священной пустоты…» — Ямамото может рассуждать о бамбуке до бесконечности.
Когда я возвращаюсь от Ямамото, в соответствии с приказанием Господина, я переписываю свои заметки начисто в трех экземплярах на тонкую рисовую бумагу и отношу оригинал и копии в покои Господина. Он просматривает содержимое и улыбается, при упоминании Ямамото он всегда тепло улыбается, потом аккуратно раскладывает листочки по четырем кожаным папкам. Я случайно узнал, папки с рукописями он хранит в секретном тайнике. Господин очень дорожит книгой и говорит, что «Шорох бамбука» услышат во всей Поднебесной, книга переживет века, а многие поколения самураев будут строить по ней свою жизнь, стремясь стать такими же бесстрашными, удачливыми и непобедимыми, как герои книги. Ямамото рассуждает либо о природе вещей, либо о деяниях третьих лиц, но мне почему-то сдается, что за всеми именами героев скрывается он сам, однако скромность или иные соображения не позволяют ему рассказывать о себе.
Беседовать с Ямамото трудно. Сам он никогда ничего не говорит, потому что у него нет собственных мыслей — по крайней мере, так он утверждает. Я этого не понимаю. Как это у человека, за которым я уже столько лет записываю слово в слово, нет мыслей? — не понимаю!
Для того чтобы он начал говорить, ему необходимо задать интересный вопрос. Если вопрос скучный, он будет молчать и улыбаться, а потом встанет и уйдет в горы. Однажды я не мог его разговорить два месяца. Он то отправлялся в горы, то спускался к горячему источнику, жестом предлагая мне следовать за ним. В источнике он может проводить целые дни, мне порой кажется, что когда-нибудь он растворится в бурлящей воде, и я его больше не увижу, останется лишь его улыбка в клубах пара… Если учитель оставался дома, то целыми днями играл на флейте, не обращая на меня внимания. Господин тогда очень злился и даже ходил со своими вопросами к Ямамото, но тот по-прежнему улыбался и все равно молчал, а когда он извлекал флейту, Господин немедленно ретировался, уж очень он был о ней наслышан.
На меня музыка Ямамото не действует, вернее, действует, но с обратным эффектом — мне не становится страшно, от его звуков я чувствую, как по моему телу разливается спокойствие и благодать. Кроме флейты Ямамото время от времени играет на барабане и морской раковине, но больше всего я люблю, когда он поет мантры голосом без слов. Он выбирает какой-нибудь гласный звук и поет его на разный манер — А-А-А-ААА-А-АА-ААА и далее с бесконечным количеством вариантов. Два дня подряд один звук он не поет. Если сегодня было А, значит, завтра будет О или У, или И, или ИЁ или какие-то одному ему ведомые завораживающие сочетания гласных, не переводимые на обычный человеческий язык. Согласные он не любит, говорит, что о них можно порезаться изнутри, и в подтверждение зловеще произносит: м-м-мччч, н-н-нжжж… Я могу сидеть с ним часами и слушать, слушать, словно пью живительный нектар, от чего становлюсь сильнее, смелее и мудрее. Находиться с Ямамото рядом, молчать или делать что-то свое очень приятно, будто кто-то большой и сильный взял тебя на руки и шепчет на ухо, а ты, хотя и не понимаешь смысла сказанных слов, все равно счастлив — так, наверное, чувствует себя ребенок на коленях у отца. А недавно я узнал: молчание учителя порой имеет мало общего с моими неправильными вопросами, это такая практика — «месяц запечатанного рта». У меня получалось безмолвствовать всего несколько дней, по мне, легче голодать, чем молчать рядом с Ямамото.
Но беседовать с ним — другая история, тут можно мозги вывернуть, поэтому сказать, чтобы я так уж стремился разговорить Ямамото, не могу. Однако приказ Господина свят, и каждый раз по дороге в хижину старого отшельника я мучительно изобретаю, чем заинтересовать его, чтобы серые потухшие глаза вспыхнули, он собрал редкую бороденку в кулак и хитро усмехнулся.
После всех приветственных церемоний, после того как я передал ему пищу, кстати, пищу он принимает только от меня, мы присели друг напротив друга. Сегодня ничего оригинального мне в голову не пришло, поэтому я спросил наобум, безо всякой надежды:
— Учитель, где проходит граница между жизнью и смертью? Можем ли мы здесь, на Земле, ее увидеть? — глупый вопрос, конечно, разве можно на него ответить… Но он как будто ждал чего-то подобного. Никогда не угадаешь — то, что для меня мелочь или глупость, для него значимо, то, что существенно для меня, для него вообще отсутствует.
— Путь самурая — смерть. Путь самурая — жизнь. Граница между ними проходит по острию меча, который всегда с тобой. Меч принадлежит двум мирам одновременно. Ему знакомы и радости смерти, и тяготы жизни. Ты можешь забыть своих отца и мать, ты можешь их отродясь не увидеть. Ты можешь никогда не узнать своих детей, к примеру, они родятся после твоей смерти. Твой господин может выгнать тебя. Твое имя может быть покрыто клеймом позора. Но если твой меч с тобой, у тебя всегда есть выход, достойный самурая. Извлеки свой меч и посмотри внимательно на его острие.
Я сделал как он сказал.
— Что ты видишь?
— Две грани, которые сходятся в одну линию. Она очень тонка, поэтому способна перерубить даже упавший на нее волос.
— Ты молод, в твоем взгляде на вещи много правды и мало истины, это взгляд слепца. На самом деле на острие соединяются не две грани, а два мира. Острие есть, и его нет одновременно. Жизнь есть, и ее нет одновременно. Смерть есть, и ее нет одновременно. Ты держишь меч в руке или меч держит тебя за руку? Ты решаешь, когда его достать, или он шлет в твой мозг молнию — руби, иначе будет поздно, — и ты выхватываешь его и начинаешь смертельный бой…— Но, учитель, меч — всего лишь предмет, а я человек. Я принимаю решения! Я могу выбросить этот меч и взять себе другой или третий. Так ведь?
— Если ты истинный самурай, то ты можешь сделать с этим предметом все что пожелаешь. Но меч всегда останется мечом — границей между двумя мирами, с ней ты ничего сделать не в состоянии, как с линией горизонта. Вот, кажется, протянул руку и дотронулся до нее, но сколько бы ты ни шел с протянутой рукой… Так и меч — граница, которую нельзя ни приблизить, ни отдалить, она есть и ее нет.
— Учитель, я не понимаю. Меч либо есть, вот он, у меня в руке, либо его нет. Что значит — есть и одновременно нет?
— Каждый цветок цветет по-своему. Одни цветут, не родившись, другие цветут лишь после смерти. Каждого человека ждут тысячи ри дорог, и кто знает, что с ним случится на призрачных перепутьях судеб. Где он станет тем, кем должен стать, а где обратится в прах. Жизнь и смерть неразрывны и неотделимы друг от друга. Найти границу между ними не сможет никто, у кого нет в руках меча. А тот, у кого он есть, видит эту границу каждый день. Вот мой ответ на твой вопрос — смотри и увидишь!..
Из книги "Два цвета, три времени"
|
|