<Из первой книги, гл. 86>

Однажды, прогуливаясь вблизи Парамоновой пустыни, аввы Киндей и Прокл, размышляя о прожитом дне, вдруг увидели авву Гедеона. Вид его был странным. Прокл, заметив его, как тот выбежал из магазина и перешед через дорогу, хотел было скрыться в темном переулке, но через минуту вышел оттуда. Шел он петляя, озираясь по сторонам удивленным видом, так что создавалось такое впечатление, что Гедеон заблудился. Наконец, авва Киндей стал призывать авву: «Брат Гедеон! О, брат, Гедеон!!!» Когда же брат Гедеон узрел брата Киндея, то хотел было броситься на утек, крестясь и крича: «Чур! Чур меня!» Но, присмотревшись и увидев, что рядом с Киндеем стоит и Прокл, он остановился. И когда он вполне убедился, что пред ним не «демон бестелесный», а живой брат Киндей (ибо, прошел слух меж братии, что брат Киндей почил, виновником же этого слуха был Прокл, который, то ли шутки ради, то ли сам поверив ложным слухам, распространил эти слухи меж братии), возвел руки к небу, возблагодарив Бога за столь радостное провидение и кинулся к братьям, и лобызая их и крепко обнимая живого Киндея, преисполняясь духовной радостью, благодарил Бога: «Слава Тебе, Отче неба и земли, что брат наш Киндей мертв был и воскрес, пропал и нашелся!» Затем, потрясая двухлитровым сосудом с пивом, который лежал в его дорожной сумме, он сказал: «Сей день, его же сотворил Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь…». После сих слов, братья, сошли вниз по склону и вошли в пределы Парамоновой пустыни. <Е>