Который день подряд снятся странные сны. Один и тот же фактически, но с продолжением.

Во-первых, дом. Он очень большой, он громадный, как конюшня или амбар, или склад. Внутри такой же: дерево, солома, грязь, какие-то доски-лестницы, перекладины. Но по сну понятно, что это Дом. И я постоянно туда иду. И не только я. Мы грязные, оборванные, кочующие. Сегодня нас было четверо или пятеро. Мы пробираемся по грязным вонючим дорогам, тонем в грязищи, переходя их, ломаем какие-то мелкие деревья, чтобы пройти, хватаемся за них, чтобы вылезти. Современностью не пахнет. Скорее, Ведьмаком. Начинает виднеться Дом, сквозь какие-то голые кусты, сломанные деревца, высокую траву. Из растительности всего очень много и всё большое. И дороги. Там нет дорог. Там выкопанные в земле углубления, траншейки, шириной с дорогу, но чуть глубже, что нам приходится каждый раз, заходя на "тротуар", вскорабкиваться на него, словно переходим ЖД и под ногами щебенка, ноги едут, земля рассыпается, мы падаем, но опять лезем, хватаясь за бесконечные кусты, деревья. Помогаем друг другу. Я кричу сестре, мол, за это не хватайся, это - пихта, подразумевая, что оно липкое и колючее одновременно. Трое из нас переползли дорогу. Я, Ди и какая-то девушка, которую я встретила, уходя из похожего хлева, но там было всё спокойно.Там были люди, они гуляли или праздновали, может, был ярмарок.

Девушка также в оборванных вещах из какой-то грубой ткани, грязная, чумазая, как мы все, в старых штанах и рубахе, растрепанная, стояла с танцующими вокруг неё козочками. Причем козочки были больше похожи на барашков. Их было три: одна маленькая совсем, и две средненькие. Все три с рыжим оттенком и очень мягенькие. Я попросила разрешения погладить козочку, среди шума поняла ответ девушки - гривна. Было видно, что только на этом она сейчас и может себе что-то заработать. Но козочка "прицепилась" ко мне, баловалась, что я просто  не успела дать гривну. Так с козочкой и где-то далеко идущей девушкой мы спустились в подземный переход. Как вышли не знаю, но попали вот на ту дорогу, о которой писала выше.

Значит, трое из нас дорогу переползли. Двое (ребята) оказались на другой строне. Так мы и пр [139x232]одвигались. Но тут замерли. В Доме были огромные двери, как ворота. Высокие, громадные. И сейчас эти двери открывались. Смотрим. Выходят какие-то мужики с каким-т старым оружиме и вроде бы начинают стрелять-метать по нам. Такие же грязные и чумазые. Но не выстрелили. Я сидела накорточках первая из нашей тройки и смотрела на них через тонкие прутья голых, оборванных кустов. Вышли ещё два мужика. Мы понимали, что это Главные. Они начали что-то обсуждать. Я поняла только: "под каким знаком его похороним?". На что другой длинной толстой палкой, что была в его руке, нарисовал на дороге что-то вроде креста с выгнутой дугой над ним. Нам этого не было видно из-за особенностей дороги, но по движению палки я так поняла. Я подумала:  "значит теперь ТАК". Все вышедшие мужики собрались уходить, зашли, закрывали за собой двери, как я увидела маму. Она была при Доме, промелькнула быстренько  с каким-то тазом, в каких-то лохмотьях, с полотенцем или какой-то цветной тряпкой на голове. И на солнце блеснул синяк на её лице. Мы все хоть и были чумазые и уставшие, и кто-то с морщинками, но побитыми не были. А она была. Я удивилась и побежала за ней. Так прсто заскочила в Дом. Было видно, что мама спешит. Я на ходу стала спрашивать, что случилось. Мама, поднимаясь по каким-то перекладинам и доскам выше ответила, что мол, это отец, который лежит по моим ощущениям то ли где-то в другом конце Дома, то ли в другом Доме (весь сон было ощущение Второго Дома), ударил, когда та желала ему спокойной ночи, мол, чего она сюсюкается. И я стала в недоумении, дав маме уйти.

и  проснулась.