Матрос Том любил свою шхуну, любил и дубовую палубу, и осиные реи. Каждое утро приходил на помост у Кастильских берегов, полировал все щепочки Марии-Луизы, и пел песни рыбацких мотивов. Он говорил шхуне свои мысли, он говорил ей свои сны, и то ли Том был так одинок в чужой стране, то ли очерствел от вечных скитаний по безднах морских, но любил он только Марию, и говорил откровенно только с ней. Матрос Том был чертовски одинок, по вечерам пил молчаливо темный ром, а напившись проклинал судьбу, утром просыпался с тяжелой головой, гулом в ушах, туманом на глазах, одевал затертые рубахи, латаные штаны и плелся дорожками к теплым берегам, там на белых пенистых волнах покачивалась шхуна, с влажной палубой от вечернего бриза, с толстым слоем соли и резким запахом давно выловленной рыбы. Том грохочет ведрами, пока не взошло солнце, пока не опаляет руки и спину, Том покорно драит, вымывает соленой водой, водит загрубелыми руками по резбленному дереву, Том читает молитву на хороший улов, на попутные ветры, и на благосклонные пучины моря. Он умелый моряк, и не первый год забрасывает сети, и сегодня как и вчера его сети полнятся уловом, вечером он продаст рыбу и купит ужин, ром может любовь восточной девушки, может Том снова купит вазон с зеленым цветком, но скорее всего и о нем он забудет, как и забывал прежние 7 цветков. Том копит деньги только на ремонт Марии, и больше ему нет дела к другим нуждам. Он не хочет шхуну новее, крепче и быстрее, с парусами прочнее, он не хочет себе дом, а не хижину, он не хочет себе жену. А бывает такие вечера в году, когда Том пьян, когда он не в силах вспомнить где его дом, он плетется пьяным на запах соли, моря, он приходит к Марии и говорит ей как он устал, как бедный Том отощал, как ему жаль, что она, Мария, не женщина, что она увы не его любимая, и матрос горько плачет, смотрит тоскливо на луну и причитает и сетует, как его Тома никто не жалеет и не любит, а шхуна покачивается на волнах, кренится и скрипит, Мария жалеет Тома, Мария любит.