[показать]

Истина на связи      

Вторая часть 2-й главы меня порадовала, очень как-то быстро вылетела из-под пера [показать] Предупреждаю: намечается легкая сенен-айная сцена в рамках приличий))))) Короче, все ГГ, наконец-то, перезнакомились... А я пошла мучаться с 3й главой))))))))))))))

На картинке Лорд и Анри. [показать]На второй - сцена из жизни внешней стены)

Грань 2 (ч.2)

Любовь к одиночеству

       Алмир просыпался медленно, не выскакивая из сна как пробка из бутылки, а постепенно  поднимаясь к поверхности реальности. В комнате царили все те же зелено-синие тени, подслащенные слабым пряным ароматом благовоний. Он слегка приоткрыл глаза и продолжал покачиваться в волнах полудремы, наслаждаясь привычной, но позабытой обстановкой, запахом чистоты и шелка, окружающей утонченной роскошью и всем тем, что он привык получать по праву рождения. Остывший фимиам, оставивший шлейф из аромата опадающих листьев и таинственного терпко-горького аромата каких-то духов, погружал его в мягкий умиротворенный покой, подавляя все яркие желания.  Эта нега составляла резкий контраст с любым городом материка, наполненными непрекращающимся шумом и суетой – человеческая жизнь была скоротечна. А тот запас долгих столетий, которым обладали вампиры, в отличие от людей, учил их не торопиться, со вкусом прочувствовать каждый прожитый миг, учил задумываться над сутью вещей, проникая вглубь, и ни в коем случае не оставаться бездумными поверхностными статистами. Цифалаф, выбранный им в качестве конечной цели, проверил его самого на прочность, он требовательно подгонял, подталкивал в спину, словно часы его жизни отстукивали последние секунды. В те дни ему пришлось отказаться от привычки не просто смотреть, а рассматривать и видеть. Сейчас он просто наверстывал упущенное. И раздумывал над тем, что для остроты ощущений подобные встряски полезны – они не позволяют жизни становиться скучной.
По его внутренним часам было около шести вечера. Здесь в горах солнце садилось несколько позже обычного, и потому сквозь отогнутый уголок шторы в окно все еще проникали последние тусклые розовато-оранжевые солнечные лучи. Они только придавали таинственность царящему в спальне полумраку. Лорд Алмир не любил яркий свет, эти мягкие сумерки как будто переносили его в полузабытое время его детства, когда дни и ночи тянулись медленно, вяло, размеренно, словно сонные, и когда в библиотеке было еще много непрочитанных интересных книг.
Внезапно он подумал, что сегодня его сон не потревожили кошмары, ставшие почти привычными. Он даже не помнил, когда в последний раз ему спалось так хорошо. Значит, все эти предчувствия – просто игра его нервов, взбудораженных непривычной обстановкой и сильным напряжением. Свои генетические способности к магии на крови он всегда ставил довольно низко. И хорошо, - подумал он и почти улыбнулся. Можно было оставить беспокойство в стороне и заняться насущными вопросами управления большим кланом и собственным Домом, которые требовали полной самоотдачи. В конце концов, в политике и интрижках кланов он разбирался намного лучше, чем в предсказаниях. Возможно, стоит рассказать о снах и старухе из таверны Не-Имеющему-Имени, у него наверняка найдется объяснение. Но позже, когда жизнь войдет в привычное русло.
Из приятной томительной дремы его выдернуло ощущение гудения в ушах. Слух резко обострился и бил по нервам малейшим звуком – голод напоминал о себе. За все то время, что он потратил на дорогу домой, он даже не вспомнил о том, что ему требуется что-то большее, чем глоток воды или вина. Ему нужно было поддержать собственные жизненные силы, иначе, питаясь, он может убить донора. А это дурной, очень дурной тон. 
Алмир плотно зажал уши ладонями – неприятно было слушать разговоры слуг и обитателей замка или шуршание выродков в подвале – потом со стоном повернулся на другой бок и накрыл голову подушкой. Стало лучше. Дождавшись, когда схлынут омерзительные ощущения, Лорд плавно перетек в сидячее положение, и в памяти всплыл весь бесконечный список неотложных дел, которые ждали его приезда.

***
Вечерний янтарный свет играл с тенью на полу, складываясь в причудливый узор. Вечерело очень быстро. Пройдет полчаса или около того, и мир накроют серой паутиной холодные сумерки. В кабинете, который одновременно был библиотекой и любимым местом отдыха Лорда, его ждал Ренг. Сегодня он вполне привычно улыбался своей слегка ненормальной улыбкой, церемонно приветствуя хозяина замка. У къяре были светлые золотисто-каштановые волосы длиной до плеч и необычайно темные для вампира глаза. Кожа не была такой бледной, как у Лорда, и при некоторых ухищрениях его легко можно было бы принять за человека.  Даже черты лица, довольно крупные, но правильные, были вполне человеческими и не поражали чуждой экзотичной красотой и ледяным выражением, свойственным многим вампирам-аристократам.
- Ренг, - резкое приветствие словно требовало каких-то оправданий, но это была обычная манера Лорда Кай Оэр. Все было так, словно он и не уезжал никуда. По заведенному когда-то раз и навсегда распорядку.
Къяре только слегка кивнул головой и спросил:
- Вчера вы пожелали, чтобы я отчитался, милорд, с чего начать?
- Начни с того, что пришли мне донора. Отчет немного подождет. И… пусть здесь в конце концов откроют окна – натопили, как на южном побережье летом! Знают же, что я не люблю духоту…
На мгновение Ренг растерялся, но, когда увидел, что Лорд подошел к своему рабочему столу, слегка задевая плитки пола длинными широкими складками хорта, и взял в руки пачку писем, къяре был вынужден шагнуть к огромным окнам в пол, и слегка приоткрыть те, которые выходили на широкую террасу.  В кабинет тут же проник запах мороза и холода, принесенный завывшим в щели окна ветром.
Ренг снова повернулся к Лорду, не решаясь нарушить воцарившуюся тишину. Но приказ, отданный им, вызывал у него тревожные сомнения. Наконец, он слегка кашлянул и переспросил:
- Милорд… Вы не уточнили, кого позвать.
- Все равно.
Ренг замер, впервые теряясь в ситуации, чего с ним не случалось никогда, и от этой растерянности он чувствовал себя словно на зыбкой тонкой ледяной корке, которая вот-вот треснет под его ногами.
- То есть… вы…
- Мне все равно, кого ты прикажешь позвать, Ренг, - повторил Алмир чуть резче, чем обычно, не отрываясь от просмотра писем. На секунду его руки замерли, и он поднял на къяре ледяной светло-серый взгляд: - Я даю тебе неделю, чтобы предоставить всем донорам положенное вознаграждение и пристроить их, куда сочтешь нужным. Но больше никого из них никогда, кроме сегодняшнего вечера, я  больше видеть не желаю. Они меня утомили. Подбери новую свиту. Но только ищи хорошо. Больше никого с внешней стены, даже если это будет кто-то с исключительными данными. Я хочу живых и неподдельных ярких эмоций. Я хочу жизни, Ренг, поскольку я сам не живу, а существую. Задача предельно ясна?
- Предельно. Сейчас… Может быть, позвать кого-нибудь незнакомого вам, милорд? 
- Не-ет, - протянул Лорд с оттенком отвращения в голосе. - Я не в настроении заниматься дрессировкой трепещущих от почтения девушек или юношей, полагающих себя жертвами на алтаре любимого божества.
- Гхм, - къяре поперхнулся, едва удержавшись от смешка, склонил голову и ретировался из кабинета все еще в состоянии легкого потрясения. Выбор донора из свиты на вечер – вопрос деликатный, и обычно никогда не доверяется кому-то постороннему, а Лорд проявил к этому абсолютное равнодушие и полную незаинтересованность. Ничего подобного не случалось еще ни  разу.
Возможно, так происходило потому, что побыть в одиночестве и тишине Алмир хотел сейчас даже больше, чем удовлетворить пожирающий его изнутри голод.
Ожидание для него отнюдь не было нетерпеливым, даже несмотря на то, что его тело требовало крови и жизни. А второго как раз ни в одном доноре из его свиты не было. Это была какая-то… псевдожизнь. Однообразность и предсказуемость этих созданий порой начинали не то чтобы надоедать Лорду, а просто действовать на нервы.
Не желая дожидаться в кабинете, который напоминал о ворохе неразобранных дел, и не желая,  чтобы его одиночество нарушили в момент, который будет выбран не им, Алмир открыл маленькую дверь в глубине библиотеки, почти незаметную среди высоких стеллажей, и стал подниматься по узкой винтовой лестнице. Она вела в крытую галерею с узкими стрельчатыми окнами почти на самой вершине замка. С галереи открывался захватывающий дух вид на окружающие замок пики, с которых никогда не сходил снег.
Алмир знал, и странная встреча с гадалкой только подтвердила это, что его называют Лордом Снегов Дагема из-за пристрастия к столь непригодному для жизни и холодному дому. Но он любил это место. Эту дикую, но в то же время строгую, скупую красоту. Здесь случайно найденный цветок эдельвейса стоил дороже любого сокровища мира; сама жизнь здесь ощущалась сильнее, чем в любой точке планеты… А именно этого ему порой так не хватало – кипучей жизни, которой обладали человеческие существа, но которая была так редко свойственна вампирам. Раздумывая о Дагеме, замке, делах, он цеплял одни ассоциации за другие и с каким-то извращенным наслаждением предавался совершенно беспорядочным раздумьям и продолжал медленно подниматься по ступеням круг за кругом.
Сладостное одиночество было нарушено совершенно неожиданно, и оттого это было вдвойне неприятно – на полпути к галерее он услышал отголоски какой-то музыки. Подавив приступ раздражения, Лорд заставил себя подняться выше. Весь замок знал, что это «его» галерея, и ходить туда обычно никто не осмеливался. Заставив себя сделать глубокий вздох и стерев с лица все эмоции, кроме высокомерия, он вспомнил о том, что он, как хозяин, легко мог выдворить незваного гостя восвояси. Просто ему не хотелось разрушать свое частичное умиротворение мелкими стычками. В конце концов, он всего лишь хотел ненадолго уединиться.

***
Он довольно часто забирался на эту высоту, чтобы поиграть. В этой галерее он почему-то никогда никого не встречал, хотя в любой другой жилой части здания, кроме апартаментов Лорда, постоянно кто-то ошивался. Собственная комната, отведенная только для него, как для музыканта, уже вызывала у него стойкое чувство тошноты. А здесь… Наедине с непостижимыми и абсолютно безмолвными жестокими скалами он мог почувствовать себя ближе к тому, кем он был раньше. Как будто он снова играет свою музыку, стоя на краю мола. Как будто ничего не было: ни совершенно дикого путешествия, ни открытия, куда он попал. Ему хотелось все забыть и больше к этому не возвращаться.
Здесь в галерее было неизменно холодно, но тут он не задыхался, как внизу. Он с трудом заставлял себя вести так, как от него требовали, и выполнять ежесекундные приказы. Чтобы не сорваться, он снова и снова напоминал себе, что делает это только ради семьи – Ренг разыскал ее для него. Но чтобы заставить себя быть послушным, ему часто требовалось остаться наедине с собой, чтобы успеть сбросить напряжение и сделать глубокий-глубокий вдох перед очередным погружением. Сегодня госпожа Мэриде, довольно злобный руководитель оркестра замка, задала ему особенную трепку. И ему хотелось прийти в себя и вылить гнев и ненависть в музыке. Чтобы завтра снова надеть маску и суметь опустить глаза в пол, заковывая гордость в цепи слова «надо». Он любил быть здесь совсем один, как и привык за годы на улице, полагаясь только на себя. Он наигрывал что-то из того, чему его научили здесь, но совершенно по-своему.
***
Ближе ко входу в галерею Лорд начал различать мелодию. Флейта. Тонкое холодное соло, какая-то смутно-знакомая тема, которую он никак не мог поймать. Она то звучала знакомо, то уходила в совершенно неожиданную тональность. Лорд замер на минуту, прислушиваясь. Музыкант играл мастерски, заставляя негромкую, но резкую флейту звучать мягко и жалобно, а порой возвышенно. Манера игры была ему совершенно незнакома. Он практически неслышно поднялся в галерею и застыл, прислонясь плечом к арке входа. Мимоходом глянул на играющего и сразу же отвернулся. Растворяясь во взлетающих пассажах и неожиданных синкопах, Лорд смотрел сквозь колонны и арки на белеющие шапки ледников и глубокий бархат неба, не затянутый облаками, которые остались где-то внизу. Он забыл о голоде и раздражении… Он парил и падал вместе с музыкой.
Здесь, в этой хрустальной тишине гор, музыка звучала смело, гармонично и кощунственно одновременно – Алмиру часто казалось, когда он приходил сюда, что шевельнись неловко, и эта хрустальная тишина звонко лопнет грохотом сходящей лавины или камнепадом землетрясения.
Потом взгляд неизбежно снова перешел на музыканта. Мальчик, не старше четырнадцати-пятнадцати лет на вид, светлые льняные волосы, непослушные и завивающиеся, были коротко отстрижены, обнажая шею и мягкую ямку под затылком, пряди, обрамлявшие лицо, были длиннее и частично прятали его профиль от Лорда. Скорее худощавый, чем стройный, он был довольно высоким для своего возраста.  Раньше он его не встречал – значит, мальчик появился здесь в его отсутствие. Подросток доиграл до финала, позволив последним аккордам прочувствованно отзвучать в воздухе, и опустил флейту. Алмир поднял руки и негромко и медленно зааплодировал, отчего мальчик испуганно обернулся и недоверчиво уставился на незнакомца.
Сейчас он видел перед собой высокого мужчину, гораздо выше себя, с черными волосами до пояса, в темно-синем шелковом халате с очень широкими рукавами, мальчик уже знал, что вампиры называют этот наряд, больше похожий на восточный бурнус, хортом. Под хорт обычно надевалась тонкая длинная рубашка, украшенная сложной вышивкой и перетянутая широким поясом. Ее узкие рукава закрывали тыльную сторону ладони, оставляя открытыми только пальцы с чуть-чуть удлиненными ногтями. Все это мальчик успел разглядеть за доли секунды – он впервые видел вампира в полном наряде, принятом у этой расы. Ренг обычно не утруждался такими мелочами. Мальчик разглядывал темноволосого незнакомца с белой кожей пристально и слегка подозрительно. Тот в свою очередь тоже изучал подростка, находя его неожиданно симпатичным для человека. Черты лица можно было бы назвать изящными, но их несколько портили по-человечески широкие скулы. Но самое странное и чарующее впечатление производили его глаза. В сумерках их оттенок несколько скрадывался, но взгляд выдавал в нем человека, который видел гораздо больше, чем ему бы хотелось. Это был взгляд умного и настороженного животного. Это был взрослый взгляд.
Оторвавшись от созерцания этих восхитительных глаз, Лорд Алмир хрипловатым шепотом, который хорошо разносила акустика галереи, попросил:
- Я вижу, ты хорошо играешь. Сыграй для меня что-нибудь еще.
Возможно, такой просьбы он не ожидал, потому что губы мальчика дрогнули, как будто он хотел переспросить. Он не знал, лучше согласиться или отказаться – им помыкал каждый, кто хотел просто потому, что на нем был простой костюм мальчика из обслуги, но ведь по сути он не обязан подчиняться никому, кроме госпожи Мэриде и Ренга, а еще Лорда, который уехал и никто не знает, где он и когда вернется…
- Эммм… - протянул он, не зная, что сказать, интуиция подсказывала, что лучше согласиться, тон у незнакомца был какой-то… особенно приказной. В конце концов, играть – это его работа здесь. Все то же, чем он занимался и на улице, только классом повыше. - Ладно, я сыграю.   
Поднося флейту к губам, он снова подумал о том, что ему отдает приказы любой желающий…
И еще Ренг куда-то запропастился сегодня, и он так и не смог его найти…
А Лорд уехал, и ни на кого управы нет…
Мальчик, пораженный внезапной догадкой, замер, не донеся флейту до губ. Взгляд медленно снова обратился к незнакомцу, и нервная дрожь пальцев выдала его резкое понимание. Он снова опустил флейту, не отводя взгляда от молчащего вампира. О да, теперь он заметил то, о чем говорил Ренг – вампира-аристократа невозможно спутать с человеком, при всем желании. Помимо почти пугающей непривычной красоты, окружала его какая-то странная аура… Облако власти и силы, облако неподдельного величия, внушающего страх.
Мальчик выпалил, не подумав, и сам почти испугался своих слов, но возобладал здоровый инстинкт, заставивший подавить это чувство, чтобы не быть раздавленным им.
- Ты Лорд Алмир, да?
Мужчина на миг глянул на него и невозмутимо ответил:
- Да, я, - он подошел еще ближе к арке окна, шелестя шелком, и повторил: - Играй…
Мальчик подчинился. За тот месяц, что он жил здесь, он наслушался разного о хозяине этого места. И старался делать выводы из того, что слышит. Слуги из числа людей судачить о Лорде не любили, что было в принципе невероятно. Но Лорда здесь боялись, все без исключения. Или хотя бы опасались. За проступки он наказывал с особо изощренной, почти садистской жестокостью, но никогда и никого за просто так. Вел он себя отчужденно со всеми, кроме семьи и нескольких приближенных помощников. Его манера поведения, чересчур высокомерная даже для вампира-аристократа, среди обитателей замка давно вошла в поговорку: Снежный Лорд холоднее льда на горе Хако. Потому сейчас подросток нашел выход в том, чтобы уйти в свою музыку и закрыться ею как щитом. Он хотел забыться и перестать ощущать это давящее присутствие рядом, но это было невозможно. Даже с закрытыми глазами он буквально видел вампира рядом.
На этот раз мелодию Лорд узнал почти сразу. Хотя мальчик играл ее с незнакомыми интонациями и ударениями. Когда он наконец доиграл, Алмир спросил:
- Это твоя интерпретация «Горной сюиты» или так тебя научила играть Мэриде?
- Моя, - буркнул тот в ответ, уже в который раз забывая присоединить обязательное «милорд». К его чести, он довольно быстро взял себя в руки, хотя чувствовалась в нем некая смутная неуверенность. 
- Совсем неплохо… - шепот Лорда, хорошо слышимый в гулкой пустоте галереи, звучал словно отовсюду, заполняя пространство как туман. Таков был еще один побочный эффект его голода – чем он сильнее, тем меньше он мог управлять своими самыми разнообразными и часто странными способностями безжалостного хищника. Мальчик, видимо впервые услышавший подобное растекающееся эхо, непроизвольно попятился, пытаясь сдержаться и не вздрогнуть.
Алмир практически слышал внутри мальчишки голос инстинкта самосохранения, вопящий «Беги!». Но тот, вопреки страху, спокойно стоял и слегка враждебно разглядывал его без особого почтения. 
- Как тебя зовут, мальчик? – спросил он все тем же вездесущим шепотом.
- Анри, - ответил тот, быстро взглянув на дверь за спиной Лорда. Он не знал, куда ведет этот выход, но тот, через который он сюда пришел, теперь закрывал собой Лорд-вампир, а желание поскорее исчезнуть читалось на лице подростка как в раскрытой книге.
- Какое подходящее имя, - отозвался Алмир, заметив этот взгляд, и внезапно понял, что совсем не хочет отпускать его из галереи. Им все сильнее завладевала жажда поиграть с мальчиком в свою любимую игру – марионетку и кукловода – заставить его испытывать те эмоции, которые захочется ему, где-то чуть-чуть усилить, где-то ослабить, а где-то добавить сомнений и ужаса, а потом выпить этот коктейль до дна.
В мальчике Лорд ощущал прежде всего страх и бунт. Внутренний протест перед сложившимися обстоятельствами, которые вынуждали его подчиняться. И в то же время было в нем что-то, что вынудило его пойти на сделку – в этот замок никто не попадал просто так, для этого необходимо было добровольное согласие. Алмиру было ужасно интересно: что пересилит? Бунтарское начало или та необходимость, что толкнула его… да, на сделку с дьяволом, кажется, так это называется.
Начать стоило с чего-нибудь совсем простого, и Алмир приказал:
- Подойди ко мне поближе, - Лорд ждал реакции, чтобы посмотреть, чего в мальчике больше: желания получить свою долю выгоды от сделки или того противоречивого стремления к независимости.
Однако, в действительности Анри подчинился сразу обоим желаниям: подойдя ближе, как ему приказывали, он убрал руки с флейтой за спину и дерзко с вызовом уставился Лорду в лицо, продолжая его разглядывать.
Легкая полуулыбка тронула губы Лорда в ответ на смелую выходку мальчишки. Он не знал и не догадывался даже, что обычно случалось с теми, кто отваживался ставить под сомнение его власть в этом доме, но в то же время его восхищала эта непросвещенная смелость и даже наглость. Больше никто и никогда себе такого не позволял. И это было восхитительно… ново. Он в свою очередь всмотрелся в его глаза и наконец-то смог различить цвет.
- Зеленые, словно абсент, - прошептал Алмир.
И этот ласковый-ласковый шепот и непонятное замечание заставило Анри удивленно моргнуть несколько раз. Он ожидал хоть чего-то, какой-нибудь реакции на свою выходку: злости, окрика, даже пощечины, но никак не этой сладкой и потому опасной улыбки. Звучание голоса Лорда-вампира действовало на нервы раскатывающимся эхо. Мальчик нахмурился и только сейчас начал ощутимо волноваться. Что-то во всем происходящем было не так.
Алмир, почувствовав исходящую от подростка тревогу, повернулся и начал обходить его кругом, словно желая со всех сторон внимательно рассмотреть. Все в позе мальчика кричало о чувстве опасности, и он разворачивался вслед за Лордом, стараясь все время быть к нему лицом. Эта настороженность обещала Лорду интересную игру. Ах, как же сладко было видеть страх, видеть гордость и независимость, острый ум и осторожность хищника, и под всем этим – еще целую гамму чувств, пока скрытых от посторонних, но которые обязательно выйдут на свет, едва только… Лорд Алмир остановил поток своих мыслей, чтобы не потерять контроль над собой, и не удержался от еще одной улыбки. Тщательно продуманной и отточенной бесконечными повторениями. Мальчик всмотрелся в эту улыбку, и вдоль позвоночника скользнул холодок, когда он рассмотрел тонкие и изящно заостренные клыки, совсем не такие большие, как он думал, но кажущиеся куда более страшными.
Вампир получил свой долгожданный, тщательно взращиваемый плод – ужас. Панический ужас, первые ростки которого уже пробивались сквозь кожу Анри ледяным потом, несмотря на то, что в галерее было холодно. Это подтверждал и неотрывный расширенный взгляд на клыки вампира, внезапно побледневшие щеки и легкий аромат страха, исходящий от кожи мальчика, словно запах изысканных специй.
Бешеное желание влить в себя этот яркий, дурманящий коктейль эмоций и крови возобладало над разумом. Алмир почти потерял контроль над собой, чего с ним никогда раньше не случалось. Отчетливо понимая, что питаться кровью неподготовленного не-донора по меньшей мере глупо, он ни на секунду даже не попытался обуздать свою жажду. Остановиться было уже невозможно.  Здесь смешалось все: и многодневное голодание, и желание подобрать новую свиту, и стремление почувствовать себя живым. Анри очаровывал вампира, он был захвачен им полностью, еще никогда никому не удавалось произвести на него подобное впечатление. Голос тоже отказывался ему подчиняться – в нем звучало все больше многоголосых эхо, отражающихся от каменных стен.
- Я обязательно спрошу Ренга, где он тебя нашел, сокровище… Но потом, - пробормотал Алмир, скорее для себя.
Он уже бросил попытки обойти мальчика кругом, и сейчас они оба замерли, лицом к лицу, оба напряженные, но по разным причинам, оба не отрывали друг от друга взгляда. Следующий шаг Лорда было легко предсказать, но Анри не ожидал, что Лорд схватит его за руку и резко притянет к себе. От толчка у мальчика вышибло дух, и он на мгновение обмяк, повиснув на руках вампира. Но в следующее мгновение начал отталкивать его от себя и пытаться вывернуться из железного кольца рук.
Смех, прокатившийся под сводами галереи, был еще более жутким, чем голос, он проник куда-то внутрь тела, и Анри вздрогнул, почувствовав, как волосы на затылке становятся дыбом от ощущения, что этот смех словно отдельное существо, которое можно потрогать, прокатывается по его обнаженным мышцам, отрывая от них кожу.
А Лорд тем временем легко перехватил руки подростка и завел их ему за спину, удерживая без труда. Лишенный возможности толком брыкаться, Анри невольно глянул в лицо своему мучителю и замер. Алмир прекрасно знал, какой эффект производят сейчас его глаза, которые Анри видит очень близко от своих. Прозрачно-серые, как зимнее небо, почти лишенные цвета от завладевшего им страстного желания, окруженные синеватыми в сумеречной мгле тенями, с длинными ресницами, как будто припорошенными инеем, они приковывали к себе, выпивали волю и не давали отвести взгляд. Его глаза были столь чужими, столь явно нечеловеческими, и в них наверняка читался такой голод, что мальчик не сможет отвернуться. Это было сродни гипнозу…
Околдованному этими холодными глазами, мальчику сначала показалось, что держащие его руки Лорда совершенно ледяные, как снег, но уже в следующий миг они стали нестерпимо горячими, обжигающими даже сквозь одежду. Анри постепенно начал осознавать, что горят уже не только руки, за которые его держал Лорд, начинает гореть все тело в нестерпимом огне… желания. На улице он сталкивался со страстью в самых разных ее обличьях, чаще всего далеко не в самых красивых. Скорее, это была грубая животная похоть, чем страсть. Пока ему везло оставаться лишь сторонним наблюдателем, и он никогда бы не мог подумать, что в такой важный момент его предаст собственное взрослеющее, требовательное тело. Он снова начал брыкаться, как мог, стараясь избавиться от жгущего прикосновения, но глаза продолжали пить его силу и постепенно он затих, по рукам и ногам разливалась приятная истома и слабость. Сопротивляться уже не хотелось. За это все Анри начинал себя ненавидеть. Но где-то на периферии сознания.
Когда Лорд отпустил его руки, он не помнил. Но понял это только тогда, когда ладонь вампира легла на щеку, а сам он был вынужден схватиться за перетягивающий талию Лорда кушак, чтобы не упасть. Он лениво подумал, что от вампира пахнет чем-то терпким, похожим на запах свежей древесины, и холодом, зимним ветром. Эта противоречивая смесь вызывала в его памяти тонкий аромат хвои и сосновой смолы, которыми пах дом, украшенный к зимним праздникам. Анри с наслаждением заполнил легкие этим ароматом, до отказа. Сразу же закружилась голова, и он уронил ее на плечо Лорда, подтянувшего его повыше, так что он теперь едва касался ногами пола.
Страх никуда не ушел. Он бесновался где-то в самой глубине его сердца, но теперь воспринимался как нечто далекое и не принадлежащее ему. Все мысли мальчика сейчас занимало непреодолимое желание окутаться этим ароматом как можно плотнее, зарыться в кожу Лорда, слиться с держащими его руками, вплавиться в самую его суть. Анри приподнял голову, чтобы зачем-то снова посмотреть в его ледяные голодные глаза. Они были очень красивы, так ему показалось, но теперь в них стоял какой-то незаданный вопрос. Очень простой вопрос, всего в одно слово: можно? Мальчик не знал, что именно можно, даже не хотел над этим думать. Но самым правильным сейчас показалось желание просто закрыть глаза, и он так и сделал.
Холодно-обжигающие пальцы на удивление нежно и ласково погладили шею под ухом, Анри ощутил, как по его лицу и плечам мягко скользнул шелковистый, тяжелый полог длинных волос, отгораживая их обоих от окружающего мира. Анри слегка приоткрыл глаза, взглянув на окружающую его тьму, и снова закрыл, тихо и хрипло ахнув, когда теплое дыхание коснулось кожи на шее.
Холодок страха скользнул вдоль спины и чуть-чуть отогнал все волшебные ощущения, когда пальцы, мгновенно ставшие жесткими, обхватили его подбородок и повернули голову набок. Анри внезапно четко осознал, словно кто-то вложил ему в голову эту мысль, что сопротивление ничего не даст, сопротивляться надо было раньше – магии этого пугающего существа.
Губы, такие же холодные, как и горячие, коснулись шеи под ухом, скользнули вниз, вверх. Тепло. Холод. Страх. Желание. Мальчика начало трясти от бешеного круговорота этих чувств. Но руки уже были не в состоянии оторваться от пояса Лорда-вампира и оттолкнуть – ему надо было за что-то держаться.
Боль от укуса была мгновенной и очень острой, полузадушенный крик – и поперек его губ лег большой палец Лорда, словно предостерегая от еще одного крика. Анри почему-то не смог ослушаться. Мягкое давление губ, пьющих его суть из вены, заставили вскипеть на глазах слезы и взвиться бешеным желанием и наслаждением, от которого тело судорожно сжималось в кольце рук вампира.
Анри стонал. Или ему так казалось. Когда наслаждение достигло своего пика, он рухнул с него вниз, в благословенную окружающую серую тьму.  Обессилено откинулся на бережно удерживавшие его руки, когда нежные губы оставили на укусе отозвавшийся саднящей болью поцелуй. Потом влажной кожи коснулся холодный сквозняк, и Анри поморщился, пытаясь кое-как выпрямиться. А в следующий миг руки, удерживавшие его на ногах, исчезли.
Потрясенные глаза цвета абсента распахнулись, и Анри рухнул на пол. Осознание собственного тела и собственной личности приходили постепенно. Через несколько секунд мальчик медленно приподнялся на локте и взглянул на Лорда.
Алмир стоял прямо над ним: глядя куда-то за окно галереи, он промокнул уголок губ белоснежным платком. Мальчик очень медленно сел, машинально потрогав место укуса, и испачкал пальцы липкой кровью. Его взгляд медленно опустился ниже, и его накрыла волна панического ужаса, когда он увидел, что по переду его брюк расплывается влажно пятно.
Жаркий, яростный стыд ударил в голову, и Анри покраснел, продолжая смотреть на красноречивое свидетельство своего позора, не смея пошевелиться или взглянуть на Лорда, стоящего рядом.
- Иди спать, - негромко приказал тот.
Анри заставил себя медленно поднять глаза, хотя ему хотелось прямо на этом самом месте исчезнуть, превратиться в камень, прекратить существовать. Он не знал, что ему делать, как себя вести, но он, вероятно, слишком долго жил на улице, чтобы открыто демонстрировать свою уязвимость. Бешеная ярость, пришедшая сразу следом за стыдом, отключила мозг.
- Спа-а-ать? – протянул мальчик. - А не хочешь ли закончить то, что начал? Как думаешь, я тебе понравлюсь в постели? – спросил он, чувствуя, что на лице расползается мерзкая наглая ухмылка.
Алмир перевел на него немигающий и достаточно ощутимо тяжелый взгляд и уставился прямо в глаза, как и раньше. Лорд заметил, что из них исчез восхитительный бирюзовый оттенок абсента –они стали больше похожи на звериные, с легким намеком на желтизну. Голос Лорда больше не звучал эхом под сводами, но не стал от этого менее повелительным.
- Иди. Спать, - раздельно повторил он и отвернулся.
Больше не в состоянии бороться с бурей эмоций, одолевающих его, Анри подскочил как ужаленный и бросился к выходу с галереи. Где-то под ногами звякнула брошенная и забытая флейта.
Он пробежал по лестнице вниз три или четыре витка, когда внезапно накатившее головокружение стало настолько сильным, что Анри перестал отличать верх от низа. К горлу подкатывала тошнота. «Вот еще не хватало и обрыгаться тут для полного счастья», - подумал он, и медленно осел на ступени, цепко держась руками за перила. Укус дергало и нестерпимо жгло.
Так, на ступенях, его вскоре и нашел Ренг, ощутивший запах крови, – мальчик бредил.
***
Чуть позже Алмир тоже спустился из галереи. Он довольно долго стоял там, пока в свои права окончательно не вступила ночь, лишая небо красок, затягивая его траурным бархатным покрывалом. Еще никогда Лорд не чувствовал себя более целостным, более наполненным жизнью, словно бокал – вином. Эта сила и страсть, присущие мальчику, которыми он поделился с ним вместе с кровью, выливались из него, зажигая полуулыбку на губах, и заставляя вспоминать, что мир вокруг все еще полон соблазнов, и никто не отменял того факта, что ему может чего-то хотеться. Чуть позже энергия схлынула, уступая место удивительному внутреннему умиротворению. Он чувствовал себя на своем месте, и ощущение правильности происходящего стремительно стирало память о месяцах на Гранд-Осте, о долгих-долгих годах до этого, которые не приносили ему счастья. Он вдруг почувствовал себя очнувшимся от бесконечного зимнего сна. И легкий, текучий, неуловимо быстрый шаг вниз по ступенькам выдавал это его состояние с головой. С последних ступеней он спрыгнул и на несколько секунд завис в воздухе, а потом опустился на пол. Такие выходки он позволял себе в юности, но не позже, поскольку продержаться в полете дольше нескольких мгновений не позволяла слабая линия магии на крови, присущая его семье.
Камин в кабинете горел уже не так ярко, и воздух из приоткрытых окон наполнял библиотеку свежестью. От слегка потрескивающих углей веяло близким и приятным уютом. Внезапно с пола возле камина навстречу ему поднялась тоненькая изящная девушка с застывшим ожидающим взглядом и молитвенно сложенными руками. Алмир холодно оглядел ее с ног до головы и недовольно скривился – он совсем про это забыл:
- Сегодня ты мне больше не нужна. Возвращайся к себе.
Она вдруг словно ожила. Бледные губы слабо прошептали:
- К себе?.. Но почему? Вам не нужна моя кровь, милорд?
Алмир отвернулся от нее, не в силах видеть, как она преданно и жалко смотрит на него, словно побитая собака.
- Вон, - повторил он еще раз, начиная раздражаться от того, что ему все время все приходится повторять по два раза.
Девушка попятилась, униженно склонившись, и быстро выскочила из комнаты, на ходу размазывая по лицу внезапные слезы. А ему было совершенно все равно, обидел ли он ее или нет. Не потому что она была всего-навсего рабыней из его свиты, а потому, что она казалась ему фарфоровой куклой без мозгов и сердца. Она пришла в эту комнату, как на поклонение, переполненная жертвенной любовью, раболепная и… абсолютно бесполезная. Словно не знающая, что такое искренность. 
А чтобы сполна насладиться богатством, данным ему этим восхитительным мальчиком, нужно было остаться в тишине и покое, пока не успела схлынуть сладостная волна, и ни с кем ею не делиться. Никто из его свиты не обладал сильным характером и той уникальностью черт, которую он увидел в маленьком сокровище со злыми зелеными глазами. И теперь Лорд остро почувствовал разницу. Он  присел на обитую кожей кушетку в нише у окна, а затем и вовсе с наслаждением откинулся на подушки. Его хорт распахнулся, открывая взгляду нижнее одеяние из жемчужно-серого шелка, украшенного богатой вышивкой. Алмир медленно закрыл глаза и окончательно расслабился, собираясь ненадолго предаться лени, но в этот самый миг в дверь кабинета громко постучали. Он с раздражением крикнул:
- Я никого не хочу видеть!
Вопреки его пожеланию, дверь распахнулась, пропуская внутрь необычайно серьезного и стремительного Ренга.  Алмир заставил себя оставаться на месте и усилием воли подавил злость, с подозрением отметил полное соблюдение протокола приветствия со стороны его къяре. Обычно, между собой, они опускали обязательный церемониал. Ренг, не дожидаясь вопроса и, по сути, проявляя неуважение, заговорил первым:
- Простоте милорд, я не могу уйти. Мальчику, которого вы, видимо, повстречали в галерее, очень плохо. Он получил дозу яда от вашего укуса, способную убить взрослого мужчину. К тому же, он еще и бежал по лестнице, что только ухудшило положение.
Алмир вновь прикрыл глаза и отвернулся от своего помощника.
- Он бежал, потому что я его выгнал. Ты считаешь, он должен был остаться?
- Но он… убежал, а не ушел, раз уж на то пошло! Да и в конце концов… Это ведь недопустимо – убить  донора, питаясь от него! Это… позор! К тому же мальчик не донор, он не был готов ни к чему подобному!
Воцарилась тишина – Алмир не стал нарушать ее ответом, но через мгновение он медленно и плавно поднялся с кушетки, прошелестев хортом, как сухими листьями, по полу. Сохраняя безразличное выражение на лице, Лорд приблизился к къяре и наотмашь, тыльной стороной ладони ударил его по лицу. Ренг хорошо видел неспешный демонстративный замах, но не подставил даже руку, принимая наказание за дерзость. Покачнувшись и отступив на шаг, он схватился рукой за щеку, порезанную острым краем перстня Алмира. Но Лорд резко отбросил его ладонь в сторону и, обмакнув пальцы, слизал с них темную густую кровь къяре. Древний жест, принятый среди очень старых Лордов: кто сильнее – тот и отведает крови. Слова, прозвучавшие после этого, казались еще более вескими среди воцарившейся в кабинете тишины:
- Ты забываешь свое место, Ренг. Слишком многое на себя берешь. Если ты сомневаешься в своем Лорде – отправляйся на заслуженный отдых, или тебя отправлю на него я.
Ренг стоял, опустив руки и глядя в пол. Тяжелая ладонь легла ему на плечо и бросила его на колени, к ногам Лорда Оэр. Взяв край хорта, къяре поднес его ко лбу и губам в знак признания превосходства. Он больше не говорил и не поднимал головы. Вероятно, он действительно зашел слишком далеко.
- Ты сомневаешься во мне, Ренг? – спросил Лорд.
Къяре отрицательно покачал головой, и с некоторой заминкой озвучил:
- Нет, милорд.
- Тогда к чему все эти разговоры о позоре, мальчике и прочем? Ты пришел меня позлить?
- Нет, милорд, - Ренг медленно поднял лицо, все так же стоя на коленях. – Мальчик бредит, отвар из поддерживающих силы трав ему уже не помогает. Кровь полностью отравлена и организм не успевает ее очищать. Я ничем не могу ему больше помочь.
- А больше ничего и не нужно. Мальчик достаточно сильный, чтобы справиться с этим самостоятельно. Или ты думаешь, что я тронул бы его, если бы это было не так?
- Нет, милорд.
-  Странно вообще, что тебя так взволновала эта история. Ты никогда раньше не защищал слуг, я не узнаю тебя, Ренг.
Ренг судорожно дернул плечом в неопределенном жесте и промолчал, не отвечая на незаданный вопрос. 
Алмир еще несколько секунд буравил своего помощника взглядом, а затем отвернулся и направился к своему столу.
- Я больше не хочу, чтобы меня беспокоили, пока я не закончу с письмами, даже если замок рухнет. Можешь хоть на караул у двери встать, но здесь должно быть тихо. Это все, - пренебрежительный отсылающий жест – и Алмир сел за стол.
***
Через два часа Лорд утомленно потянулся за столом и подвинул к себе последнюю стопку неразобранных отчетов, смет и писем. Боковым зрением он заметил на краю стола небольшой сероватый прямоугольник, который породил в нем смутную тревогу. Он всмотрелся, не протягивая руки – так и есть, это та самая карта, которую ему всучила гадалка из таверны. Алмир медленно поднялся из кресла и, не отрывая от нее взгляда, словно она могла исчезнуть, ударил в небольшой бронзовый гонг на столе. Дверь приоткрылась, пропуская слугу в темной униформе.
- Найди мне Ренга. Сейчас же.
Ренг вошел в кабинет буквально через минуту.
- Ты не знаешь, часом, что эта вещь делает у меня на столе и как она сюда попала?
Къяре глянул туда, куда указал Лорд, и ответил, легкомысленно пожав плечом:
- Это? Я так понимаю, это карта Таро, слуга нашел ее среди ваших вещей и принес мне, а я распорядился положить ее сюда. Мне было не совсем понятно ее назначение, милорд.
Алмир не ответил, сам себе показавшись смешным из-за того, что разнервничался, неожиданно увидев карту. Она внушала ему странное отвращение и опасение. Взяв первую попавшуюся книгу с полки, Лорд бросил туда кусок затертого картона и вернул книгу на место. Позже он все-таки покажет ее Не-Имеющему-Имени, а пока и видеть ее не желает. Алмир глубоко вдохнул и вернулся к насущным вопросам:
- Расскажи мне об итогах поездки в Шаморран. Меня интересует, исполнил ли Лорд-Наместник мой приказ, и в какой мере. Еще меня интересует, насколько город изолирован от внешних влияний в настоящее время, и прекратилась ли утечка информации. И на десерт я бы хотел увидеть балансовую отчетность верфей в Шадах-Мекхес за последние полгода и финансовые прогнозы – у  меня будет несколько распоряжений на счет поставок и продаж катеров-аффлатос. 
- Мне нужно вернуться за некоторыми бумагами к себе, милорд. Прошу позволения удалиться.
- Жду ровно две минуты.
Когда хлопнула дверь, Алмир потянулся еще раз и подошел к застекленной створке балконной двери. Ночь отсвечивала кипельно-белым снегом, вторящим кипельно-белой луне. Широкую террасу снаружи запорошило по щиколотку. Алмиру хотелось минутку прогуляться на свежем воздухе, оставляя глубокие следы в девственно-чистом, нетронутом покрове, но не хотелось намочить ноги, и он отвернулся от манящего вида за окном, который настраивал на спокойный лад. Взгляд, словно притянутый магнитом, перешел на книжную полку, на которую он засунул книгу с картой. Он сделал это не глядя, но точно знал, где она лежит. Этот маленький презент и странно знакомое изречение на нем внушали ему тревогу сродни той, что преследовала его на Гранд-Осте. Лорд вовсе не желал возвращения кошмаров своего путешествия, но они снова начинали беспокоить его, теперь уже наяву.

 
[показать]