Иногда, проснувшись ранним утром, все еще не открывая глаз, внезапно охватывает паника. Снова рабочий день - надо вставать, бегом собираться, бежать, бежать, бежать, все время куда-то спешить, чтобы вернуться домой лишь поздним вечером, проголодавшимся, как волк, с урчащим ноющим животом, и готовым в один присест умять как минимум тройную норму от обычного ужина. Ноги слегка гудят от тяжелых ботинок, а плечи - от ремней рюкзака. Стабильное положение слегка наклоненной влево головы во время конспектирования аукается колючей болью шейных позвонков; вроде бы не сильно ушибленное колено прошивают десятки раскаленных игл. Мелочи, вроде задевшей за живое фразы того, с кем однажды были теплые отношения, или равнодушная реакция на что-то, имевшее для тебя значение, нависают над душей черным дождевым облаком, и не хватает только раската грома и вспышки молнии в виде претензий к твоей забывчивости и обещании что-либо сделать. Дамба, борющаяся со стремительным потоком воды: еще чуть-чуть - и прорвет. Стараешься быстрее укрепить её стены в местах, где уже образовались трещины, но не можешь уследить за всеми, потому что процесс уже, по большому счету, пошел, и назад дороги не будет.
... Понимаешь, что сегодня всего-навсего воскресенье, и планов на него грандиозных хотя и нет, но именно это и утешает. Шум спокойно бегущей реки, или плавно набегающих на песок, испещренный следами птичьих лапок, морских волн. Игра света с водой, танцы бликов. Только это, только это и умиротворение от созерцания данной картины. Теплая постель снова становится мягче и уютнее, чувствуешь, как вновь проваливаешься в это состояние блаженства и гармонии. Там, во внешнем мире, может происходить что угодно, но здесь, под покровом одеяла, только душевное равновесие. Хочется, чтобы время замерло, и это чувство длилось как можно дольше. Никуда не идти. Ни с кем не говорить. Никого не видеть. Не слышать ничего, кроме хода собственных мыслей и шороха мечтаний. Быть наедине с собой и никому ничего не обязанным.

Только симптомы эти обычно ни чем хорошем не говорят.

Однако затерявшись в неторопливой домашней рутине, а затем в суетливых метаниях по кухне, забываешь и об этом.
И легчает.
Уже не отчаяние и не боль.
Уже спокойствие и вера в то, что все, елки-палки, получится, потому что как может быть иначе?