Дачные страдания.
1. Конец июля. Суббота. Пекло. Все обессилено разбрелись по комнатам и впали в спячку.
Часам к пяти я решила, что пора таки поесть и окрошка будет в самый раз.
Я положила себе крошево и залила свекольным квасом. Добавила все, что полагается: ну, горчички там…, перчику, соли, сметаны… И, только собралась вкусить, как в кухню вошла мама.
- А что ты ешь?
- Как что? – окрошку.
- С таном? Он в холодильнике.
- Мам, ну, я ж не пью тан, мне от него плохо… С квасом.
- А где ты его взяла?
- Как где? – там же.
Она начинает немотивированно хихикать. Я с подозрением смотрю на нее: - А… что?
Хихиканье набирает обороты и перерастает в смех. - Компот,- выдавливает она.
- Как компот?! Почему компот?! А квас?!
- Он сзади…
- Что – сзади?
- Компота … сзади…
- Позади, то есть?- змеиным тоном уточняю я,- И в такой же банке?! А предупредить?
- Так они же разного цвета…
- Да? Ну, то есть, оба - красные?..
Смех перерастает в хохот и на глазах у нее появляются слезы (ясное дело – это страсть как смешно).
Я очень недовольно смотрю на нее, потом с большим сомнением - в тарелку. Неуверенно пробую. Ммм… забавно.
- Знаешь, маменька, я поняла: если в компот настричь колбаски и иже с ней, добавить сметанки, горчички с перцем и солью - получается отлично! Вкус, как бы это поточнее выразиться, специфический (уже рыдает). Экзотика, одним словом.
И… съела.
2. Суббота. Поздний вечер.
Первый час ночи. Все уже давно легли. Я иду спать последней. Едва я заношу ногу на кровать, звонит телефон. Я, чертыхаясь, беру трубку: муж (вот что за блажь - звонить во второго этажа на первый, если достаточно перегнуться через перила?).
В трубке возмущенный голос:- Ты зачем дверь закрыла?!
- Какую дверь?
- Входную!
- То есть, как? Ну, так на ночь же! А ты... где?
- За дверью!
- За какой?
- За входной!
- А что ты там делаешь?
- Стою!
Открываю. Точно – стоит муж с покрывалом в руках. Он решил, что на втором этаже очень душно ( и правда, совершенно невыносимо, я даже подниматься не стала) и он пойдет спать в сауну, в подвал. Взял покрывало, чтоб подстелить. И... – замерз! Не рассчитал. Нет в мире совершенства: на втором этаже слишком жарко, в подвале – слишком холодно.
- Может, на первом – будет в самый раз? – ехидно спросила я,- в гостиной не пробовал? Он оскорбился и ушел… В гостиную.
3. Воскресенье. Полдень.
Мы собираемся уезжать, чтобы проскочить до пробок.
На дорожку пью чай с оладушками. Маменька в сто двадцать пятый раз настойчиво предлагает мужу тоже перекусить и предлагает варианты. Тот стоит, прислонившись плечом к стене, и уже закатывает глаза.
- Мамик, оставь его в покое, он – взрослый мальчик, сам разберется. И потом, разве он похож на голодающее Поволжье?
Она взмахивает руками, садится в кресло и расстроено говорит: - Ну, что я могу сказать…
- Правду! – парирую я, отправляясь в ванную комнату мыть жирные руки.
Мне в спину шепотом, но так, чтоб слышала: - Змея.
Я останавливаюсь на полпути.
- Да не обо мне, маменька!