...Сначала «перекличка», в которой генеральный директор знакомит всех незнакомых, при этом каждый встает и кланяется как на церемонии вручения премии Оскар. Я помахала рукой с места, и задвинулась за свой комп. Если бы не нарисованные счастливые по-баптистски улыбки от уха до уха на всех шестидесяти лицах, я бы точно решила, что это один из тех глумов, которые можно назвать запредельными. Выслушав новейшие изменения в структуре фирмы, ворчания в адрес рекламного отдела и восторженные размышления по поводу «как нас принял мэр такого-то города…», мы приняли единственно спасибо на всех и пошли каждый к своему телефону с его разделанными останками и неприятным осадком то ли хлора, то ли просто накипи от него. В таком большом помещении как это, с минимальным количеством перегородок – только перед носом, как говорится, экономия во всем, я поначалу думала, что будет стоять шум как в прядильном цехе, за небольшим исключением, что трещать будут шестьдесят глоток, и столько же телефонов будут звонить как ошпаренные. Оказалось, что звонить сюда то ли никто не хочет, то ли никто просто не знает о местонахождении этого бункера, в который мы переехали, то ли забили на все, кроме лета. Зато здесь есть Студия, помещение, в котором можно закрыться и писать аудио-ролики, только кому это надо, если все равно никто этого делать не умеет, а кто говорит, что умеет, все равно делает их через жопу. Поэтому тихо у нас тут… Пока не придет громкоговоритель или кому-нибудь не придет в голову включить зизику. Зизика – это такая программа, - почти что вирусная, - когда ее врубают, все должны молчать или идти на кухню чай пить. Потому что телефоны перестают функционировать, точнее - работать-то они работают, но ни черта в них не слышно. Хотя в них итак нифига не слышно, системщики говорят, что оператор у нас такой просто… Специальный, помогающий создавать видимость работы: вроде целый день висишь на проводе, а дело на месте топчется – фиг до кого дозвонишься! – так его можно растянуть на пару дней. А еще от зизики иногда летят непонятные ошметки… сверлит стену все-таки… ну это мы понимаем… ничего не поделаешь.
Не понимаю я другое, как можно смотреть на это искрящимися глазами и называть это место «лучшим», петь хором «Долгие лета…» на кухне, вешать икону Божьей матери с Младенцем на руках над входом и… тырить чужую еду. Уж не от детской ли непосредственности это, братья и сестры? Невинные как дитя… Вот и писание говорит, что надо делиться… Так, у меня первым делом сожрали только что купленную в магазине и второпях забытую на столе шоколадку, горькую, 95% какао. Ну, это ладно, с кем не бывает, я вот тоже иногда беру, чтобы быстренько что-то записать, чужую ручку, а потом по инерции сую ее в сумку. А вот блины, принесенные про запас, я ни у кого не ела! Съели вместе с контейнером. И целлофановым пакетом. Пришлось идти в столовую, но это была крайняя мера, так как вокруг только буржуйские магазины, Варшавка и строительный рынок. ДВП грызть не хотелось, а подножный корм еще не вырос, да и в городе на нем столько отравных газов скапливается, что от несчастного щавеля можно загнуться на три дня с кишечным расстройством. Как, впрочем, и от яств этой столовки, например, рыбного супа.
Столовая каждый раз встречала неприветливо, темная, с древними убитыми столами, алюминиевыми ложками, подносами в углу и пунктом раздачи с написанным на бумажке меню. У входа в углу стоял антикварный самовар. Чай же наливали из жестяного ведра половником, как, впрочем, и компот из сухофруктов, и что только там не плавало, не считая мух, которые должны проснуться недельки через две. Салаты по ингредиентам не соответствовали общепринятым представлениям, что «Оливье», что «Крабовый»; я думаю, в некотором смысле повара здесь подвержены креативу, несмотря на замызганные белые халаты, но он все равно не спасал их от неумения готовить… С щами здесь вообще была беда: каждый день они были разными по вкусу и наполнению. В первый день – более или менее густыми, хоть мясо там даже и не варилось. Во второй день (я сужу только по вкусу!) туда добавляли уксус, кипятили, вываливали банку консервированного горошка и для сытности капали сметану, которая у них должно быть на вес золота. Третий день… ой, я молчу, лучше не ходите. При всем при этом, повара злые и нервные как осенние мухи:
- Тарелки и подносы отдельно! Это ставь сюда! А подносы вон где у нас надо оставлять!
За вопрос «а вы сами не относите», по-моему, можно схлопотать в лоб:
- За такие копейки мы еще ваши подносы не носили!
Злые повара готовят злую еду. Злая еда травит наши желудки. От этого можно и самому стать злым…
Хорошо, что я редко к ним захожу, хотя мне нравится их ботанический сад, ряд пальмочек и фикусов, торчащих между пунктом раздачи и мойкой. Прямо как в пионерском лагере, разве что отсутствует портрет Ленина! Сад занимал большую половину столовки, скорее всего оттого, что гости там были нечастым явлением. Чтобы его украсить, они надевали на цветочные горшки сетку из-под картошки серебристого цвета и зеленую из-под репчатого лука. Стены украшала мозаика в лучших народных традициях: русские красавицы в кокошниках – на одной, и парни, играющие на рожках, - на другой. Мне почему-то сразу вспомнился колоритный лозунг, который мне ненароком удалось услышать из одного павильона с одеждой на рынке: «Магазин «Народный гламур» - у нас не обманывают!».
…Что-то мне подсказывает, что этот тайный пожиратель чужой еды в сговоре с поварами, быть может, они его специально наняли, чтобы он слегка проказничал у нас на кухне, а мы от неожиданной безысходности чаще ходили к ним. Интересно, в других офисах такая же фигня? Кто у нас появился из сотрудников последним? Надо срочно вспомнить, вычислить и обезвредить! Как в сказке про лису: уложить всех на солнышко, у кого на брюшке выступить маслецо, того и хватать с поличным.
Но что самое странное, общаясь наедине с каждым из сотрудников, я пришла к заключению, обламывающему все мои предыдущие измышления, - практически у каждого второго пропадала еда из холодильника. И что остается думать: оставшиеся – то ли счастливчики, до которых еще не дошла очередь, то ли они и есть те загадочные опустошители холодильников.