Летёха тихо стонал, прося пить, он уже не говорил, а мычал. Эх, пацан, не танцевать тебе больше на дискотеке с девушками. Танцевалки оторвало по колени.
Их тащили три дня до ближайшей вертолетной площадки. День живыми и два дня мертвыми. У парка победы ушел Рашид. Тихо так взял и ушел. Его потом тоже тащили.
Зачем?

Был он один как перст. Так его и похоронили у камня с изображением радиации. Там всех хоронили.
А началось всё банально и глупо. 13 бригада блока север налетела в филёвском парке на мины. Мерзкое место, то бандиты пикет вырежут, то тварь какая-то разведку сожрёт, то аномалии. Итог трое тяжёлых, четверо средней тяжести. Их вытаскивали на руках, броня осталась догорать на главной алее. На привале радист снова терзал рацию.
- Парус я маяк 33 приём. Пункт 3 достиг, достиг. Сейчас привал, привал. Нужен борт срочно.
- Я парус эвакуировать невозможно, невозможно. Двигайтесь дальше, дальше.
Пулеметчик зло бьёт кулаком по полу.
- Скоты мля, ну ты прикинь мля.
- А что такое?
- Да не будет борта. Енот ещё вчера предупреждал, что не дадут даже если тяжелые будут.
И снова вперёд. Сзади наседают прорывающиеся тверской бандиты. До Очаково дотащили двоих. На подходе к Солнцево дышал только один лейтёха.
***
- Я что казал де… …ые, не прижиматься к дереву это не девка …я, Куда …я зад отклячил?
«Жизнь прекрасна» - подумал Кшатри.
Петька уже битый час лежал в тени бмп на нагретом асфальте и гипнотизировал облака. Облака не обращали внимание на такую мелочь и мерно плыли по своим делам. В перерывах между курчавыми гигантами солнце начинало жарить во всю, что даже без бронежилета становилось жарко и пайка стала прилипать к телу и горлу. Было тихо.
Всё переделкинское поселение затихло. Только рядом с баром на карусели катались дети.
А вообще хорошее место это переделкино колумбарии, как на рейдерском жаргоне звались блочные девятиэтажки, тут не фонили. Сохранились бывшие хоздворы, склады, магазины. Да же Макдональс в бар переделали.
«Жить можно»
«Ниже! Ниже мать твою…» далее последовала тирада окончательно выведшая Кшатри из дрёмы. Да таких чисто отечественных слов от Кепа рейдер не слышал с тех пор как Лунь рухнул на УАЗе с моста в речку. Больнее снайперу учиться водить не давали.
«Такс всё понятно» бывший газон перед «огарком» был вспахан как целина при Хрущёве. По нему то вскакивая то ложась двигалось восемь фигур. Огарком был некогда гранитный памятник какому-то лысому дедушки с протянутой рукой. Дедушка толи просил толи указывал неизвестно.
Петька хмыкнул.
«Здесь всё началось, здесь всё продолжается»
Петька вспомнил те дни, когда их в поношенном камуфляже строили перед этим же огарком и сколачивали добровольческие бригады. Оружие выдавали из ящиков кому что. Повезет, получишь автомат, очень повезет, получишь новый автомат и вперёд. Оборонять мир от того, что из зоны пёрло.
Кшатрии улыбнулся, отгоняя мрачные воспоминания. «Как мы тогда не перерезали? Наверное, командир. Наш батя, на котором вся наша конфедерация и держится. Уважаю мужика, он то всё и удержал. Вон говорят в Астрахани пытались сделать тоже самое. Да только через недельку местная дружина восстала, перерезала начальство и начала беспределить. Город раскололся и утоп в крови. А под занавес из болот и лесов дельты вылезло такое, чем в Астрахань до сих пор никто не лезет. Да и к реке километров на сто не подходят. Все жить хотят»
Петька сел посмотрел на карусель, узнал винт от Ми-8 и улыбнулся.
«Жить можно»
Кеп перешел на личности обещая искусственно изменить чей-то пол.
Петька снова улыбнулся. Ну а как ещё в головы пацанятам вбить, что это зона, здесь могут убить. Прошло пять лет после удара, а уже там за бетонкой, за бывшем последним кольцом обороны бывшей столицы бывшей империи забыли. И пошли в бригаду мальчики лет по восемнадцать для которых патока это только сладкое к чаю.
- Монти плесни ещё чаю
- Нету – пулеметчик виновато улыбнулся.
- Как нету? – Кшатрии быстро переполз под нос бмп к костровищу. Слева возвышалась громада колумбария, справа через дорогу на хоздворе оживились барыги, загрохотало железо, из-за спины всё так же доносился размеренный мат командира.
- А накипятить?
- Не на чём.
- Секунду. – Петька нырнул под бмп и вытащил обломки стула. – вот
Монти молча взял деревяшки и стал возиться с костром, а Петька тем временем быстро стал копаться в сидоре.
- Вот – в пепел полетела книжка в мягкой обложке – этим разожги.
- Но это книга. – Монти расстроился. Перед самой лучовкой он окончил лучший университет страны и никак не мог побороть в себе интеллигенские замашки и походил на прославленного английского генерала времён последнего конфликта.
А ещё в мае он перегнал со своим пулеметом мантикору на стометровке. Приз был один – жизнь. Правда, потом валерьянкой его отпаивали всей бригадой. Вы бы побегали с этой шипастой ящерицой на перегонуи я бы на вас посмотрел
Но это было давно и неправда.
- Это не книга, а бред. Автор совсем не понимает о чём пишет.
- Ну, всё равно сейчас очень сложно делать книги.
- Из за таких книг получються такие как они – Кшатрии зло ткнул пальцем за спину. – или ты считаешь что если в книге мораль: учите русский и станните сверх людьми, это хорошая книга. Так?
Монти ничего не ответил, а углубился в розжиг костра.
Петька снова злился. На себя, на автора, на жизнь.
«Нет дети, это в книге герой укладывает врагов штабелями, а девушки неожиданно скидывают одежду со словами сражайся со мной милый.» думал Кшатрии смотря через плечё на плац. Да нет ребята уже оклемались, а то приехали позавчера на бронемаршрутке, глаза горят сердце пылает. А вчера вернулась разведка, мрачная и грязная. С большими кулями плащ-палаток. И торчали из них обычные солдатские ноги или то что от них осталось. Разведку отпоили спиртом и те порассказали как напоролись на мины, как тащили, как уже тут за кольцевой в районе бетонного завода снайпер наступил на бабочку неизвестного минного поля. Рассказали всё. Про аномалии и студень на проспекте Вернадского, сожравший двух раненых. И про командование, которое так и не дало вертушку. А могло.
Лейтенант умер уже тут. Мечась в бреду он звал мамку и какую-то Ленку всё прося прощения. А потом успокоился и затих. Прощение он всё же получил.
Так и похоронили у камня с изображением радиационной опасности. Бывший памятник катастрофе на какой-то АЭС стал теперь могильным камнем для новой котострофы.
Петька отвернулся. Нельзя так. Нельзя грустить в зоне. Дашь грусти себя захомутать, всё считай покойник.
- Прости, я сорвался.
- Да не страшно. Лучше попробуй какой чай.
- Ммм вкусно. Где такие пакетики достал.
- Когда Ашан на тёплом стане зачищали. Там и раздобыл.
Подошел смурной Ткемаль.
- Меня в тир не пустили.
- Чего так – Петька даже удивился
- Сказали, с базукой пошел на хрен.
Петька улыбнулся и посмотрел в даль.
«Да жить можно»