Про Москву 30-х годов оставляю здесь - отрывочно - перечитать и поосмылить.

Рассматривается одна теория "властного замораживания времени" - "на примере московской урбанистической среды 1930 –1950-х годов, которая охватывает период воплощения Генерального плана реконструкции Москвы 1935 года": 

"Перед правительством стояли вполне конкретные технические проблемы, связанные с обеспечением движения в городе, а также и задачи монументальной пропаганды, которая отразила концепции времени и пространства в построении сталинской урбанистической утопии.

В начале 30-х годов Сталин выходит победителем в жесткой политической борьбе. Временный отказ от мировой революции и построение сильной промышленности означали, что «опираясь на сильную индустрию СССР, на мощные войска, можно занять гораздо более независимую позицию по отношению к развитым капиталистическим странам и смело противопоставить новую социалистическую систему капиталистической». 

Для этого нужно было заставить население работать практически бесплатно. В поисках механизмов воздействия на массовое сознание сталинская эпоха обращается к нескольким культурным слоям в истории цивилизаций: к ренессансу – за просветленностью и красками, барокко – за театральностью и идеологизированными градостроительными приемами, классицизму – за назидательным повествованием в монументальном искусстве, ампиру – за прославлением побед, Древнему Египту – за вечностью и незыблемостью власти, к русским народным традициям – за опытом успешного диалога с народом.

...
Египетская концепция вечности и непоколебимости будет часто проявляться в монументальной советской архитектуре. Закладывается она вместе с новой идеологией, своего рода псевдо-религией при строительстве Мавзолея В.И. Ленина, который можно отнести к одному из самых уникальных и парадоксальных сооружений человечества. В 1930 году, подводя итог короткому взлёту конструктивизма, который отразил движение в обществе, неустроенность, переменчивость послереволюционных лет языком асимметрии, эстетики чистой геометрии и утилитаризма, А.В. Щусев возводит совсем иное по своему характеру здание здание. Оно обманчиво геометрично, и неискушенный человек
может принять его за явление живого пролетарского конструктивизма. Но его абсолютная симметрия, выбор формы египетской пирамиды, ступени вверх к солнцу и вниз в траурный зал, где в стеклянном саркофаге находится нетленный вождь, заложили основу новой культурной традиции, готовой воспеть величие власти.

Большевики, совершив социальную революцию, теперь стремились совершить революцию в природе, преодолеть смерть и покорить время. «Хрустальный» гроб вождя, созданный по проекту К.С. Мельникова, одного из самых известных конструктивистов, определил направление развития советской мифологии, где Иосиф Сталин становится главным лицом на всем советском пространстве, постоянно ссылаясь на бессмертное присутствие Владимира Ленина. Талант Константина Мельникова после этого станет невостребованным в новых условиях статичной архитектуры, а вся его слава останется в том прошлом, когда он разрабатывал динамичные клубы и дома коммуны для «условно» равноправных граждан. Его творческое время закончилось – он предпочел должность скромного преподавателя бремени архитектора тяжелых, недвижимых дворцовых сооружений.

Алексей Щусев сумел придать некий характер бессмертия своему творению. В период социальных волнений перестройки были разрушены или снесены многие советские памятники, звучали призывы вынести тело Ленина из Мавзолея, но никто и никогда не предлагал убрать эту вечную ступенчатую пирамиду с Красной площади, она вросла в нее, став культурным ориентиром в пространстве исторической площади.

Тенденция к замораживанию времени и движения прослеживается в многих дворцовых сооружениях рассматриваемого периода. Таким примером может послужить здание, которое отражает своим обликом значение армии и ее роль в стратегических планах вождя. Это просто жилой дом, хотя и для избранной советской военной элиты Военно-инженерной академии, но архитектор И.А.Голосов сумел придать некую преувеличенную тяжесть этому зданию, уловив тенденции нового тоталитарного культурного пространства. Возникает ощущение затрудненного движения через арку, которая вписана в прямоугольную нишу, сверху ограниченную окнами, спрятанными за коротконогой колоннадой. Колоссальный фронтон здания с двумя постаментами уступами делает его похожим на египетский сфинкс.

На постаментах застыли две фигуры, олицетворяющие «Промышленность» и «Сельское хозяйство», созданные скульпторами Зеленским А.Е. и Эпштейном М.И. Застывшая поза девушки колхозницы с поднятой в руке винтовкой предостерегает прохожих от неверного шага. Имитация движения юноши с отбойным молотком в одной руке и книгой в другой адресует нас, с одной стороны, к египетским прообразам, а с другой – к живым «неподвижным фигурам, которые вывозились на грузовиках и платформах во время многочисленных спортивных и военных парадов на Красной площади, предоставляя возможность советскому правительству наблюдать движение недвижимых людей».

Весь период правления Сталина был связан со строительством каналов. Можно провести параллели с эпохой классических стилей и автократического правления XVIII-XIX века, когда фонтаны, искусственные пруды, озера и каналы символизировали покорение природы, хотя, безусловно,искусственные водные артерии выполняли чисто практическую роль, доставляя воду и обеспечивая движением. Каналы строили Петр Первый и Екатерина Вторая.

...
После Второй мировой войны здания становятся еще более статичными, величественно прославляя победу великой империи. Грандиозность и монументальность семи высоток, доведенная до храмового восприятия в Московском государственном университете, роднит его с Карнакским храмом в Луксоре, построенным в XVI в. до н.э. с завораживающей аллеей сфинксов, внушительными обелисками и колоссами. Он был главной святыней, культурным и научным центром египетского государства на протяжении полутора тысяч лет. Главное было не только создать свою картину счастливого мира и незыблемости власти, но и закрепить ее навечно. План МГУ напоминает застывшего жука скарабея, c усами пандусами, направленными на Кремль – центр притяжения власти.

Величественные фигуры, застывшие с книгами сакральных знаний у главного портика храма знаний, как его стали сразу называть в прессе начала 1950 х годов, были выполнены В.И. Мухиной, создавшей икону советского «движения недвижения» – «Рабочего и колхозницу» для Всемирной выстаки в Париже в 1937 году. Фронтон украшает мраморный барельеф скульптора Г. И. Мотовилова, который изображает любимое зрелище «солнца нации» – застывшее шествие народов с дарами в виде снопов, продуктов питания и деталей машин.

Следует обратить внимание на великолепные майоликовые изображения студентов в райском саду в терминах Адама и Евы – лишенные эмоций, похожие друг на друга, они обитают в райском саду, где за них принимаются решения, вокруг цветут неведомые цветы и зреют сказочные сады. Застывшая картина желанной земли, куда можно попасть только тем, кто живет по законам, установленным системой.

Централизованная, тоталитарная власть требует
централизованной симметричной архитектуры.

Однако самой яркой страницей в истории формировании «конечной станции» коммунистического движения в сторону земного эдема становится Всесоюзная сельскохозяйственная выставка (ВСХВ) 1939 года, затем 1954 года. С 1957 года она превращается во Всесоюзную выставку достижений народного хозяйства (ВДНХ), а с 1992 – во Всероссийский выставочный центр. ВСХВ-ВДНХ – это агитационная площадка государственных, политических и научных идей. Государство, которое нещадно эксплуатировало своих граждан, должно было убедить их языком образов и символов в своей справедливости, легитимности и устойчивости, а также заставить граждан беззаветно трудится на благо государства и Отечества и во имя великого коммунистического завтра.

Выставка отразила всенародную мечту о счастливой и сытой жизни. А еда является сильнейшим средством манипуляции сознанием. «Любая культивация или цивилизация, город и деревня, рай и ад… Еда всегда является главным фактором нашей жизни и таковым останется».

Парадные входы – в 1939 году на востоке, а затем в 1954 году на юге в виде античных триумфальных арок стали физическими порталами между реальной жизнью с ее заботами, проблемами и тяжелым трудом и утопией, но утопией вполне реальной, где можно было увидеть настоящие царские конюшни, овчарни и свинарники с прекрасными ухоженными животными, которые демонстрировали колхозники в нарядных костюмах. В павильонах, похожих на храмы, показывали пушистых кроликов и белоснежный хлопок.

Счастливых избранников, попавших сюда из страны дефицита и нехватки товаров народного потребления, здесь ждало угощение в кафе, ресторанах и уличных киосках. Но в этой утопии находилось место и реальной научной мысли – сюда с докладами приглашали ученых и академиков, здесь работали лучшие художники и архитекторы. Это проект можно назвать конечной точкой движения во временном пространстве сталинской Москвы. Город-утопия уже достраивался после смерти Сталина.

В итоге хочется отметить, что урбанистический ландшафт Москвы по прежнему хранит пространственные представления тоталитарного режима, хотя и нарушенные более поздними проектами. Масштаб созданного продолжает удивлять своим желанием диктовать и направлять."

О.А. Зиновьева, кандидат культурологии, доцент
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

/ прочитано там - http://www.ssc.smr.ru/media/publications/Goroda_&_Vremiya_2.pdf