[500x333]
Если двое людей должны быть вместе, они найдут путь друг к другу.


— Что теперь с нами будет? — спрашивает он.
— Все, что захочешь, — отвечаю я.

Лорен Оливер.
This Romeo is bleeding
But you can't see his blood
It's nothing but some feelings
It's been raining since you left me
Now I'm drowning in the flood
You see I've always been a fighter
But without you I give up

Этот Ромео истекает кровью,
Но ты этого не видишь.
Просто излил свои чувства.
С тех пор, как ты ушла,
Без конца идёт дождь.
Видишь ли, я всегда был бойцом,
Но без тебя я сдаюсь
Bon Jovi -Always.



В жизни наступает момент, когда все вокруг кажется, разрушено и у жизни есть недостаток, что нет инструкции по эксплуатации. Если, к примеру, не работает мобильник, берешь его гарантию, и несешь в магазин, и тебе дают новый телефон. С жизнью так не поступишь. Если испортилась, новую не дадут, и приходиться оставаться с той, какая есть - потрепанной, грязной, плохой. Все решения приняты. Остается только бежать по дороге, у которой нет конца. Самое трудное — понять, жива ли я еще.
- Синьорина, с Вами все в порядке? – услышала я рядом чей-то незнакомый голос, и мне с трудом удалось перевести взгляд с только что захлопнувшихся дверей.
- Простите – еле слышно произнесла я, пытаясь сфокусироваться на мужчине, стоявшим передо мной, вопреки желанию снова повернуться обратно. Даже сбежав в другой мир, я снова нашла Майка. Я никогда не думала, что наша история любви необычна: таких сюжетов в мире достаточно. Но я гордилась своей верой в нас, даже если это было так больно, любить человека, которого у тебя отняли.
- Вы побледнели – он осторожно, бережно придержал меня за локоть и я, задержав взгляд на его темных глазах, серьезно спросила:
- Вы верите в призраков?
Он улыбнулся спокойной улыбкой, от чего его лицо стало еще более красивым и уверенным.
- Нет. – мужчина слегка покачал головой. – Неужели Вы в них верите?
- Теперь, кажется, верю – произнесла я, бросая взгляд на двери. Иначе как объяснить, что тот мужчина как две капли воды похож на Майка?
- Позвольте представиться граф Парис - он чуть поклонился и я посмотрела на него с куда более оживленным интересом, чем раньше. Черные, чуть вьющиеся волосы, аристократичные, но мужественные черты лица, умные, внимательные глаза, настоль темные, что казались почти черными. Добавьте к этому еще хорошие манеры, теплую улыбку вкупе с бархатистым голосом и получите мужчину мечты по имени Парис. Я уже говорила, что Джульетта была дурой?
- Альба - представилась я, стараясь улыбнуться и прекратить думать о превратностях судьбы. – Скажите, Вы знаете того мужчину, что сейчас вошел в двери?
- Разумеется, его имя Тибальт, из дома Капулетти. – ответил граф и мои губы непроизвольно шевельнулись, повторяя это имя. Тибальт.
Тибальт по замыслу Шекспира был цепным псом семьи Капулетти и влюблен в Джульетту. Свою сестру. Никогда не любила Шекспира.
- А Вы здесь по делам? – поспешила сменить тему я, пока Парис не решил что я какая-нибудь помешанная дамочка. И пока граф рассказывал о красоте Джульетты, ее добродетели и их скорой свадьбе, я лихорадочно думала, какая роль отведена мне в этой постановке. Хорошо, еще я немного завидовала их свадьбе. Ну ладно, ладно, я очень завидовала тому, что они женятся. Я была готова продать что угодно и кого угодно за возможность одеть роскошное белое платье и пойти под венец. У каждого свои слабости. Хм, а может я успею тут по быстренькому выйти замуж и вернуться домой. Это ведь не будет считаться? Если верить законам Мери Сью, то я должна нагло влезть в сюжет, влюбить в себя всех главных героев (в идеале только мужского пола) и изменить историю. Проблема заключалась в следующем: я не собиралась лишать мир одной из лучших историй трагичной любви, к тому же перспектива получить в награду Ромео меня слишком уж не вдохновляла.
Дверь снова распахнулась. Показались Меркуцио и Тибальт. Парис вежливо откланялся и ушел. А я снова повернулась к мужчинам. Рыжее бедствие исподтишка показал Тибальту неприличный жест и подошел ко мне.
- По моему беседа с дядей тебе не очень помогла. – улыбнулась я. – Может тебе еще разок сходить?
- А ты, я смотрю, охмуряешь графа Париса? – не остался в долгу Меркуцио, снова улыбаясь фирменной улыбкой бесенка.
-Оно мне надо?- спокойно пожала плечами я. Но Меркуцио не сдавался:
- Титул, внешность, состояние.
-Ни то, ни другое, ни третье. Меня это не интересует.
Его лицо озарилось, а это значило, что в голову ему пришла какая-то идея. И упаси меня Господи быть ее частью.

Меркуцио взял меня за руку и потянул за собой. Я все еще не понимала, что происходит, пока не увидела Паолу, Капитана стражи. Попытки затормозить ногами на этом мерзком мраморном полу провалилась с треском.
- Паола! – воскликнул Меркуцио, выпихивая меня вперед. – Вам с Альбой нужно пообщаться!
Точеная бровь Ласомбры взметнулась вверх и она посмотрела на меня. Ощущения тушканчика перед коброй были очень наглядны.
- Прошу прощения – выдавила я и повернувшись к ухмыляющемуся Меркуцио прошипела:
- А ну пошли отсюда!
Вытолкав его на улицу, я выдохнула и повернулась к Тореадору:
- Ты можешь не нарываться хотя бы пять минут?!
- Сама сказала, что мужчины тебе не нравятся – улыбнулся Меркуцио. У меня едва не отвисла челюсть. Это когда это я такое сказала?!
- И поэтому ты решил, что мне должны нравиться женщины?! – очень хотелось напомнить ему, что логика как морская свинка. Не морская и не свинка.
- А ходят слухи, что Паола их предпочитает – невинно заметил он.
- Спорим она просто кого-то отшила и он пустил этот слух, лелея свое самолюбие?– улыбнулась я. В конце концов, у меня тоже бывают жестокие шутки, а ночь была слишком хороша что бы продолжать злиться. Глядя на цветущие сады, утопающие в лунном свете, я все гадала, как в таком чудесном городе могла разыграться такая чудовищная трагедия?


Маска плотно прилегала к моему лицу, концы шелковых завязок, переброшенные на плечо, щекотали кожу и заставляли меня нервничать еще больше. Все-таки это была не очень хорошая идея лезть всей толпой на чужой бал. Мне всегда больше нравилось получать заблаговременно элегантный прямоугольник тисненой бумаги с приглашением в изящном конвертике. Хоть в чем-то мой Сир привила мне хороший вкус.
Но этой ночью у меня была только маска, скрывающая лицо, храбрость и еще выпитый бокал вите с примесью спиртного. Правда бонусом прилагалась еще небольшая группа таких же обнаглевших Тореадоров, которые явно очень верили, что без них праздник у Бруджа будет не тот. И вообще праздник без Тореадоров это не праздник.
Из дома Капулетти лился свет, и звучала громкая музыка. И тут волнение схлынуло, словно оцепенение которое меня держало все эти годы железной хваткой, наконец, исчезло. Я расправила плечи, наслаждаясь ощущением легкости во всем теле и улыбнулась. Впервые я была по-настоящему свободна. Затеряна где-тот во времени, без прошлого, без обязательств, без привязанностей. Только имя, которое не несло с собой ничего, кроме набора звуков. И в этот миг, мне нравилось просто быть кем-то другим, но не Альбой. И я больше не хотела думать о том, что можно было вернуться во времени и что-то изменить… Единственный момент, когда ты можешь что-то изменить, это сейчас, и это «сейчас» течёт сквозь пальцы со скоростью мысли.

Зал был полон танцующих, голосов, смеха, музыки и веселья. Вихрь бала поглощал все вокруг себя, собирая в причудливую мозаику: взгляд, жест, обрывок фразы, поцелуй, касание, блеск драгоценностей, шорох юбки, скольжение тела о тело, привкус витэ на языке. Все это сливалось воедино, что бы блеснуть падающей звездой и кануть во мрак.
Один из мужчин снова перехватил меня в танце, прижимая к себе за бедра. Губами скользнул по моей шее и я, смеясь, оттолкнула его, скользнув к новому партнеру. Краем глаза я уловила, как Меркуцио очень проворно утащил хозяйку дома, синьору Капулетти, за портьеру. Шекспиру такая вакханалия и не снилась.
Еще одно движение и меня подхватывают сильные руки, прижимая к своему телу. И мне не нужно смотреть на лицо, что бы узнать кто это. Я знаю эти руки, знаю малейшие нюансы их прикосновений: твердые и уверенные, когда он учил направлять меня пистолет, молниеносные и крепкие во время спарринга, надежные и бережные, когда он обнимал меня, сильные и страстные, когда мы занимались любовью. Помнить — наихудшее проклятие. Память остается, даже когда отбирают все остальное. Мы способны стремительно распрощаться с любой из вредных привычек — бросить курить, отказаться от спиртного, перестать заводить ненужные романы. Но есть такие вещи, не поддающиеся силе воли. Забыть или разлюбить, к примеру. Все, что рождается в сердце, навсегда в нем остается.

Тибальт танцует со мной, но его взгляд прикован к Джульетте. Снова. Всегда.
К той, которая никогда не будет ему принадлежать. Но к той, которой всегда будет принадлежать он. Любовь – это все. И это все, что мы о ней знаем.
Я смотрю на мужчину, который похож на Майка, как близнец и знаю, что это не он. Но все внутри меня хочет поверить в эту иллюзию, хотя бы на один час. Солгать не трудно. Хуже то, что мы цепляемся за эту ложь. Просим дать нам иллюзию, чтобы не смотреть правде в глаза, не чувствовать себя одинокими.

Я касаюсь пальцами его подбородка, и Тибальт удивленно смотрит на меня. Приподнимаюсь и целую его. Нет, не так. Я целую губы Майка, страстно, голодно, чувствуя как мне этого не хватало. Как я скучала по нему.
Он уверенно берет меня за руку и ведет по освещенным коридорам. Через несколько минут мы оказываемся на просторном безлюдном балконе. Мужчина прижимает меня к стене и я чувствую сквозь тонкую ткань платья холод камня. Его руки задирают подол платья, он жадно приникает ко мне телом. Я знаю, что он желает другую, что он представляет ее. Мы дышим иллюзиями. Абсолютно все. Они питают нас ночами. Они придают нам сил. Они спасают нас от одиночества. Иногда нам кажется, что иллюзии крадут время нашей жизни. Но чем бы была наша жизнь без них?
Я закрываю глаза и чувствую Майка. Его руки, держащие меня, его губы скользящие по коже, его мягкие волосы под моими пальцами. Он здесь. Он со мной. Я приникаю к нему сильнее, стараясь удержать призрака, и продлеваю эту агонию.
Когда все заканчивается, Тибальт снимает с меня маску и всматривается в мое лицо.Не знаю, что он пытался разглядеть в летней ночи, что хотел увидеть. Я даже не пытаюсь снять его маску. Мы те, кем мы притворяемся и все мы по разным причинам носим маски. Некоторые маски мы надеваем, потому что это то кем мы действительно хотим быть. Некоторые мы носим, потому что не можем принять скрываемого под ними или потому что кому-то нужно видеть нас такими. И некоторые маски мы носим для того, чтобы остаться в тени, но в ношении масок есть один недостаток, они в любой момент могут быть сорваны.


Проскальзывая обратно в зал, я иду по длинной галерее. Послышались шаги, и я инстинктивно ныряю за ближайшую колонну. И увидела их. Ромео и Джульетта.
Он нежно склонился к ней и поцеловал. Я восхищенно задержала дыхание. По прежнему ненавижу «Ромео и Джульетту», но когда на твоих глазах твориться история, сложно оставаться равнодушным.
Вернувшись в зал, я перехватила бокал с витэ и осушила его залпом. Сейчас мне хотелось забраться с головой под одеяло и просто побыть одной. Но вечер был в самом разгаре, а вернее подходил к самому интересному. Нам всем нравится думать, что мы управляем собственной жизнью. Но правда в том, что управление своей судьбой — всего лишь иллюзия.

Появившийся из ниоткуда Тибальт, схватил Ромео и сдернул с него маску. Всего лишь мгновение. Мгновение, чтобы гости впали в замешательство. Мгновение, чтобы Тибальт размахнулся и ударил Ромео.
Красавец Тореадор получил хороший удар по лицу.
- Мне кажется вечер подошел к концу. – сказал, появившийся рядом Бенволио.- Мы и так злоупотребили гостеприимством.
- Серьезно? – саркастически уточнила я, наблюдая, как Ромео изящной ласточкой улетает в угол.
Меркуцио, всегда горой стоявший за Ромео, подскочил со спины и отвесил Брудже хороший пинок под зад. Тибальт издал звериный рык.
- Да ты прав. Пора домой. – быстро согласилась я с Бенволио. – Ходу,ходу, ходу! Меркуцио нагнал нас в толпе и схватил меня за руку:
- Бежим, красотка! – он хохотал и ловко пробирался сквозь толпу. А я пока не могла понять, что такого смешного в разъяренном Брудже. Обычно это машина для убийств, а над ними как-то не принято смеяться. Но было ли дело в адреналине, пока мы бежали из дома Капулетти, или в абсурдности самой ситуации, но я поймала себя на том, что сама не перестаю улыбаться.

Мы вернулись в дом, где нас уже ждала наша собственная вечеринка. Правильно, испортил праздник другому – можно и отдохнуть. Уже звучала музыка и разливали витэ. Хм, каждая ночь, как праздник. К такой роскоши можно и привыкнуть.
- А где полуголые танцовщицы? – воодушевленно поинтересовалась я.
- Отличная идея- Меркуцио поставил стул передо мной и уселся на него. – Начинай.
Я фыркнула и покачала головой:
- Даю только частные представления
- Так и быть, уговорила – он заулыбался еще шире, ожидая шоу.
Потрясающая самоуверенность и наглость. Хотя некоторые называют это непосредственностью.
- Забудь об этом – пропела я, беря бокал. Меркуцио снова посмотрел на меня проницательным взглядом и чуть прищурился:
- Приметила кого-то другого?
- Я тебя умоляю – рассмеялась я. Похоже он все еще не может избавиться от фантазии на тему моей страсти к Ромео.- Им все равно ничего не светит.
-Похоже ты все таки станцуешь для меня – задумчиво улыбнулся Меркуцио.
- С какой радости? – фыркнула я, пытаясь прикинуть чем бы его треснуть. Хотя у меня есть бокал…
- С той, что я не буду расстраивать этих бедняг твоим отказом.- как ни в чем не бывало заметил он, рассматривая свои ногти.
- Это шантаж!
- Это сделка! – возразил он.
Никогда не любила рыжих Тореадоров.

Что нужно женщине для счастья, как ни бокал хорошего вина и общество красивого мужчины? А для полного счастья мне предоставили бокал витэ и двух Тореадоров. Высокий, смуглый и накаченный Августо очень навязчиво пытался произвести на меня впечатление своими мускулами, а робкий, прекрасный Алехандро смотрел на меня с молчаливым обожанием. Проходящий мимо Меркуцио наклонился к моему уху и шепнул:
- Не теряй времени, он романтик.
- Иди куда шел – шикнула я и вернулась к моим обожателям.

Еще парочка бокалов, несколько танцев и я была уже «в стельку». Меркуцио, как довольная акула, кружил рядом. Я все таки не выдержала и спросила, как его жена относиться к тому, что он волочится за каждой юбкой. На что он совершенно обезоруживающе мне ответил:
- А в чем проблема?
- Что значит в чем проблема? – нахмурилась я. – Знаешь, я по другому отношусь к браку. Хотя чуть не вышла замуж. Однажды.
- Бедняга умер? – ухмыльнулся Меркуцио.
- Убери эту ухмылку.- улыбнулась я, понимая что надо трезветь. Срочно. – Я его бросила.
- Момент! – хохотнул Меркуцио и вскочил на стол. Остатки трезвого сознания стали трезвонить, что это не к добру.
- Господа! – возвестил Меркуцио, привлекая внимания. – Только взгляните на эту бессердечную красотку!
«Бессердечная красотка» была готова провалиться сквозь землю, когда на нее все дружно уставились. А Меркуцио продолжал мою «презентацию».
- Она бросила своего жениха, станцевав на сердце бедняги пламенный танец. У кого хватит смелости укротить эту…тигрицу?- последнее слово он произнес таким соблазнительным тоном, что желающие стали расти в геометрической прогрессии, а я лихорадочно думала как мне сбежать отсюда. Но потом подумала, а что здесь такого плохого? Если за долгое время мне наконец весело и не нужно ни о чем думать. Я улыбнулась Меркуцио и протянула ему ладонь, приглашая танцевать. В конце концов, можно выгнать девушку с вечеринки, но не вечеринку из девушки.

Дверь так размашисто распахнулась, что грозилась снести собой стену. Я подскочила, прикрываясь простынями. Здесь принципиально не принято стучать?
Меркуцио был похож на кошку, которая поймала большую, упитанную канарейку. Мне даже стало любопытно, что заставило его лучиться от удовольствия. Но кстати…
- Тебя стучаться не учили? – очень вежливо поинтересовалась я. Воплощение хороших манер – сохранять вежливое спокойствие, когда тебя застали голой в постели. Не думаю, что моя бабушка подразумевала именно это, имея в виду «неловкие ситуации», но ее уроки мне пригодились.
- Одевайся и поторопись, пришла кормилица Капулетти – улыбнулся он и помчался вниз. Я снова уткнулась в подушку. Если он считает, что я подорвусь с постели ради какой-то кормилицы…Кормилица! Я подскочила с постели лихорадочно пытаясь одеть рубашку и платье. Черт побери, пока я успею разобраться во всех этих складках и завязках, Ромео и Джульетта уже успеют самоубиться. С трудом продравшись сквозь лабиринты одежды, я выбежала из комнаты и спустилась во двор, где уже разгоралось происшествие.
Меркуцио как заводной чертик скакал вокруг кормилицы и старался задрать той юбку. Я попыталась пробраться сквозь толпу, чтобы прекратить это безобразие, но слишком поздно. Меркуцио оказался позади кормилицы Джульетты и схватил ее за внушительный бюст. Женщина взвизгнула и замахала руками, стараясь огреть охальника, но рыжий изловчился и поднырнув под ее руки схватился за подол и задрал юбку.
Кто-то оттолкнул Меркуцио, но увидеть спасителя так и не удалось. Обзор мне заслонила чья-то широкая спина, а без привычных каблуков, я могла только дышать ему в лопатки. Блин, понавырастали тут!
- Меркуцио! – раздался возглас Ромео. Ах ты черт!
- Эй! – я побарабанила ногтем по спине мужчины, который загораживал обзор. Он обернулся и это оказался Августо, вчерашний Тореадор-качок.
- Мне ничего не видно – «намекнула» я и он, улыбнувшись, схватил меня за талию. На секунду я зависла в воздухе, а потом оказалась сидящей на его плече. Да, обзор оказался превосходным. Всегда в театре предпочитала ложи, а не партер. Закинув ногу на ногу, я поудобнее устроилась на своем «балконе».
Ромео уже успел оттеснить своего лучшего друга от кормилицы. Она сурово посмотрела на рыжего и снова повернулась к Ромео.
- Я принесла Вам послание от своей госпожи, Джульетты.
Повисла тишина. И после этой театральной паузы, как повелось, Ромео снова получил по лицу. Лицо Меркуцио исказилось от недоверия, злости и разочарования. Говорят, что стоит бояться не своих врагов, а – друзей. Потому что удары в спину чаще всего наносят те, кого защищаешь грудью.
Ромео поднялся с земли, вытер разбитую губу, которая уже успела опухнуть. Что придало ему небольшое сходство с Анджелиной Джоли.
- Как ты мог?! – прорычал Меркуцио. – Связаться с этими ублюдками?!
Лицо Ромео исказил ледяной гнев, он взял кормилицу под руку и увел из паттио. Меркуцио выругался и пошел в дом. Я спрыгнула с плеча Августо и побежала за рыжим.

Меркуцио был у подножия лестницы и с размаху впечатал кулак в колонну. Я вздохнула, набираясь смелости и сделала шаг вперед. Тореадор мне нравился и было жаль, что из-за страсти одного испортилась дружба. Окружающим легко сказать: «Не принимай близко к сердцу». Откуда им знать, какова глубина твоего сердца? И где для него — близко?

- Как ты?
Меркуцио повернулся ко мне, зеленые глаза сверкали как у разъяренного кота.
- Хочешь, подеремся? – с надеждой предложила я. – Тебе станет легче.
Он покачал головой.
- Не надо – отрезал он. Потом чуть сбавил тон:- Спасибо, Альба, но не надо. У меня есть идея по лучше. Увидимся позже.
- Конечно – я постаралась улыбнуться.
Он поцеловал меня в щеку и ушел, а я смотрела на закрывшиеся двери и знала, что вижу его живым в последний раз. А мы так многое забываем.
Имена. Обещания, которые не хочется выполнять. Друзей. О времени. Обиды. Дни рожденья. Извиниться. А еще мы забываем слова. Забываем, что так их и не сказали.

Я сидела возле окна, гадая в какой момент это случиться. Играя в школьной постановке Джульетту, я не прониклась особым трагизмом смертей героев. А теперь не нахожу себе места. В жизни, увы, все совершается без репетиций.
- Альба!- дверь распахнулась так внезапно и громко, что на мгновение я едва не схватилась за сердце, опасаясь, что оно выскочит из груди. Похоже, местные Тореадоры категорически игнорируют даже сам факт существования стука в дверь.
Я уже хотела сказать что-нибудь язвительное на этот счет, но увидела выражение лица собеседника. Алехандро был взволнован, в лазоревых глазах плескался страх. И я уже без слов знала, что кульминация близка.
- Где они? – пожалуй слишком резко спросила я, спрыгивая с подоконника и подходя к нему.
- На площади. Меркуцио нашел Тибальта и…
Дослушивать я не стала. У меня оставалось несколько минут, чтобы все исправить. Плевать я хотела на историческую ценность и верность канонам. Обойдутся как-нибудь без Ромео и Джульетты, пусть порыдают над Тристаном и Изольдой. Тоже вполне себе драматическая парочка.
Я бежала со всех ног, надеясь, что я успею. Мимо мелькали смазанные очертания домов, улиц, садов, превращаясь в какое-то цельное полотно школы импрессионизма. Улицы, погруженные в тени, сменились площадью, залитой лунным светом. А потом время растянулось, как плавленая резина. Ты понимаешь, что на самом деле, все происходит за долю секунды, но продолжаешь смотреть на замедленную съемку, не в силах пошевелиться, не в силах остановить и чувствуя, как все больше увязаешь.
Лязг стали, вскрик и короткий, серебряный росчерк. Я уже чувствовала запах крови, разливающийся в воздухе, но не могла, отказывалась верить, что шпага пронзила сердце Меркуцио. Лицо Тибальта исказилось мрачной радостью, удовлетворением от смерти врага. На синем шелке рубашки стало расползаться влажное, черное пятно, как будто кто-то в шутку выплеснул на него чернила. Бруджа вытащил шпагу, обагренную кровью, и тело Меркуцио упало на мостовую, как марионетка с обрезанными веревочками. А потом раздался крик Морчибы, жены Меркуцио и разрушил вязкую пелену времени.
Оцепенение спало, и мир завертелся с нарастающей скоростью, как раскрученная карусель. Рыдания заглушил громкий звериный рык. Сородичам приходится уживаться с Зверем внутри, но когда ты несешь потерю, все внутри требует пролить кровь ради утоления мести. Рано или поздно Безумие настигает всех нас.
Охваченный яростью, Ромео одним прыжком оказался возле Тибальта и отрубил ему голову. Я закричала. Имя ненароком сорвалось с губ, слившись с общим гомоном толпы. Я знала, что это был не он. Но не могла не чувствовать ужаса, глядя на свой оживший кошмар.
-Альба! – рядом оказался Непоседа и схватил меня за руку, уводя от толпы. – Нам пора уходить!
На площадь стекалась стража и уже виднелись клубящиеся тени, вокруг Паолы. Леди Монтекки прижала к себе тело Меркуцио и беззвучно плакала. А я обернулась, чтобы в последний раз столкнуться с своим кошмаром. Концы золотистых волос окрасились в густой вишневый цвет, распахнутые голубые глаза смотрели в пустоту. Когда жизнь обрывается, она как вспышка кинокадра, но лента обращается в пепел и экран гаснет.
А потом все заволокло темнотой и я снова падала куда-то вниз. Я пережила потерю, но я возвращалась домой. Просто продолжать идти. Что нам еще остается? И Шекспир сказал: «Всё хорошо, что хорошо кончается.» Но, иногда, всё просто кончается…

Я открыла глаза и снова закрыла, пытаясь не морщиться от трезвона в голове. Мой нежный, женский организм протестовал против перемещений во времени. Это даже звучит дико.
- Альба – мягко позвал Непоседа и коснулся моей руки. Открыв глаза, я обнаружила две вещи: первая – мир перестал, наконец, вращаться и вторая – это не Сан-Диего. Вот же…
Непоседа с интересом разглядывал сияющий огнями фасад здания, а я пыталась понять где я.
- Ты никогда раньше не была в Чикаго? – поинтересовался Непоседа, засунув руки в карманы потрепанных джинсов.
- В Чикаго? – хрипло сказала я. – Что мы, черт возьми, делаем в Чикаго?!
- Это у тебя надо спросить – беспечно улыбнулся Непоседа, и мне пришлось сделать глубокий вдох, что бы успокоиться.
- В каком смысле? – тихо спросила я, стараясь не заорать.
- Мы путешествуем по маякам – пожал плечами парнишка.- Маяки – это что-то значимое для тебя, то за что можно зацепиться.
Верона… В Вероне был Тибальт, так похожий на Майка. Но что могло меня привести в Чикаго?
- Я не знаю, что мы делаем в Чикаго – наконец призналась я, бросив гадать.
- Хорошо, для начала нужно достать тебе подходящую одежду – он оглянулся, ища взглядом витрину магазина женской одежды.
- Ты собираешься ее украсть?!
- А у нас есть другой вариант?! – резонно заметил он. Ну да, наличных у меня не было и не думаю, что получиться расплатиться кредиткой. Вариант ходить в платье времен Ромео и Джульетты даже не рассматривался. Было похоже, что я удрала с Шекспировской постановки. Ну или из психушки. Тут уж как посмотреть.
- Хорошо – скрепя сердце, согласилась я и осталась ждать Непоседу. Он вернулся минут через двадцать с охапкой одежды, которую довольно улыбаясь, вручил мне. Непоседа деликатно отвернулся, заодно карауля, чтобы никто не вошел в проулок. Раздевшись, я с сожалением бросила платье в мусорный бак и одела новое. Красивое, черное и чертовски узкое, по моде 20-х. Думаю именно в этот промежуток мы и попали. Мне нужно было найти свой маяк и вернуться домой.
Мы вышли на улицу, освещенную фонарями, с вереницей прохожих. Это было не так захватывающе, как средневековая Италия, но тоже запоминающееся. И теперь мне нужно найти что-то, что привело меня сюда. Камю сказал, что жизнь — это череда выборов. Делайте выбор с умом, и судьба улыбнется вам. Но если выбор неудачный, никогда не знаешь, какую цену придется заплатить.
Мы шли по одной из центральных улиц, пока краем глаза я не увидела то, что заставило меня замедлить шаг. Говорят, секреты нужно уносить в могилу, но в моем мире, секреты — единственное, что нельзя похоронить.
За окном, в баре с теплым, янтарным светом, откуда лился джаз, сидел Ричард в темно-сером костюме, фетровая шляпа небрежно лежала на столе, рядом с стаканом виски.Даже, когда мы думаем, что знаем всё о тех, кого любим, у них всегда найдётся скелет в шкафу.

Я замерла, как вкопанная, ничего не смогла с собой поделать и прежде, чем успела оценить ситуацию, уже толкнула дверь в бар.
Он поднял на меня свои лучисто-карие глаза, и у меня в мгновение защемило сердце. Но его взгляд по прежнему был заинтересованно-вежливым и только.
- Прошу прощения, я Вас спутала со своим другом Ричардом. Вы на удивление похожи. – произнесла я, чуть улыбаясь. Возможно, я все-таки нашла свой маяк.
- Возможно и так – ответил он, и я с радостью услышала знакомый голос. – Может Вы добавите еще пару деталей?
- Его зовут Ричард. Ричард Кенсингтон. – ответила я в замешательстве и мужчина кивнул на свободный стул. – Присаживайтесь.
Я опустилась на стул, продолжая смотреть на мужчину.
- Вы так и не сказали, как Вас зовут – напомнила я и он усмехнулся:
- Впрочем, как и Вы.
- Альба – машинально отозвалась я и он чуть кивнул.
- Дрейк. И так, откуда Вы знали моего предка? – он сплел пальцы в замок и пристально посмотрел на меня.
- Не так давно – неопределенно ответила я, чувствуя подвох.
- Странно – протянул мужчина. – Он давно умер. А теперь обойдемся без шуток. Где твоя стая?
- Какая стая? – растерянно спросила я, пытаясь понять о чем он.
- Стая Анархов – отчетливо произнес он, как если бы я была клинической идиоткой.
- Я Камарилец! – в искреннем негодовании воскликнула я и он вдруг тихо засмеялся.
- Дорогая, это просто замечательно. Камарилец в шабашитском городе.
ТВОЮ МАТЬ!!!
- Я…
- Откуда ты знаешь обо мне?! – его взгляд обжег так, если бы меня окунули в ледяную воду. Сотни маленьких игл впились в кожу. Он…он хочет сказать, что он и есть…Этого не может быть! – Кто тебя послал?!
- Этого не может быть…Ты не можешь быть мои Ричардом. – растерянно прошептала я. – Он неонат и его сир Дон Алехандро.
Его рука железной хваткой сжала мое запястье. Глаза полные холода и злости.
- Откуда ты знаешь про моего Сира?! Отвечай! – прошипел он. Я сидела ошарашенная и морщась от боли в запястье. Это был Ричард. Мой Ричард. Есть в мире вещи пострашнее насилия и смерти. Нет ничего хуже, чем невозможность доверять, тем кого любишь.
И я заговорила. Я рассказала нашу историю, теперь зная, что каждый жест, каждое слово, взгляд и прикосновение было ложью.
И ведь никто не заметит, в таком огромном мире, как рухнул маленький город внутри тебя.
- И ты рассчитываешь, что я в это поверю? – иронично вскинул бровь мужчина.
«Я же тебе верила!» - едва не сорвалось у меня с языка.
- Если ты позволишь, я кое-что достану из сумки – сказала я, потянувшись к ремешку, накинутому на спинку стула. Он снова пристально посмотрел на меня.
- Если это оружие, то лучше даже и не пытайся.- предупредил Ричард «Дрейк».
- И не думала – пожала плечами я, доставая телефон и открывая папку с фотографиями. Нашими фотографиями. Я протянула айфон Ричарду.
- Просто…просто листай пальцем по экрану – устало объяснила я. Наконец на его лице появилось замешательство. Он продолжал листать, а я пыталась собрать осколки внутри себя.
Наконец Ричард положил телефон на столик и произнес:
- Проверим кое-что еще
Он перегнулся через столик и поцеловал меня. И как бы не было больно, как бы глубоко не впилось разочарование, все мое существо потянулось в этот момент к нему. С каждым решением мы меняем своё будущее. Но иногда мы готовы за минуты счастья платить месяцами боли.
- У меня определенно хороший вкус – улыбнулся он, а потом его выражение лица мигом изменилось. К нашему столику подскочил Непоседа, а внутрь бара ввалилась троица.

- Эй, Драго! – окликнул один из них Ричарда. Он быстро посмотрел на меня.
- Немедленно уходи. – на мгновение в его взгляде промелькнула тревога. Как если бы он знал меня, и не хотел что бы со мной что-то случилось – Будем надеяться, что однажды мы действительно встретимся. А теперь бегите. В конце коридора задняя дверь.
Он выпустил мою руку, и я ощутила, как его тепло ускользает, уступая место пустоте.
- Альба, нужно уходить – Непоседа потянул меня в коридор и мы бросились бежать. Распахнув дверь на улицу, я ощутила холодный порыв ветра и падение. В этот раз не было тревоги, только пустота, размером с целую Вселенную. Говорят, что у всех дорог есть конец, но иногда конец похож на начало, даже если ты прошел очень длинный путь.


Непоседа исчез почти мгновенно, взяв с меня обещание никому не рассказывать о том, что случилось. И я пообещала, даже не представляя, как буду объяснять это сиру.
Присев на поребрик, я достала телефон и набрала Ричарда. Судя по придорожному мотелю, я где-то на въезде в город. И судя по наползающим тучам и отсутствию наличных – мне нужна была помощь.
Прошло всего пара гудков и трубку сняли.
- Привет, Ричард. Я…
- Где ты была?! – от такого приветствия я испуганно примолкла, а он продолжил. – Мы восемь дней тебя ищем! Анджела в панике!
- Не кричи на меня! – наконец сказала я, сумев вклиниться в поток обвинений.
- Где ты? – чуть хрипло спросил он.
Я сообщила название мотеля и Ричард обещал приехать как можно скорее. Судя по всему ему не терпелось хорошенько надавать мне по шее за самовольные каникулы. Пока он был в пути, у меня было время, чтобы понять, что ему сказать. И если бы я могла, если бы я только действительно могла.

Я сидела на скамеечке под навесом, глядя на стену летнего дождя и подъехавшую машину. Ричард выскочил из нее и стремительно пошел ко мне. А я смотрела на него. Все те же аристократические, но мужественные черты лица. Знакомый изгиб его губ, лучистые глаза цвета гречишного меда, в которых сейчас плескались тревога и радость. Это был Ричард, мужчина с которым мы совсем недавно гуляли по Сан-Диего, смеялись, говорили, занимались любовью, жадно приникая друг к другу и так отчаянно стараясь прогнать тень разлуки. Все тот же Ричард, мужчина, который мне лгал с самого начала.
И сейчас я смотрела на него, безупречно одетого, чувствуя запах его Армани и понимала, что передо мной совершенно чужой, незнакомый мужчина. Мы обычно ослеплены теми, кто нам дорог больше всего.

Его руки крепко обняли меня, прижимая к себе, как если бы друг без друга мы не целыми. И от этого было куда паршивее.
- Где ты была? – он бережно взял мое лицо в ладони. Кожа еще была влажной от дождя. – Куда ты пропала?
На его лице было столько эмоций. Ричард беспокоился за меня, боялся потерять, был рад, что я нашлась и в его глазах снова вспыхивала беспощадная нежность.
- У меня тоже есть вопросы – глухо произнесла я, убирая его руки и отстраняясь. – Например, имя Дрейк тебе ни о чем не говорит?
По его лицу пробежала тень. Я обещала себе что буду холодной и сдержанной, и уж точно не буду реветь. Мой гениальный план стал пошатываться как Колосс на глиняных ногах.
- Это было давно – неохотно отозвался он.
- Да уж, действительно давно! В Чикаго! Я видела тебя, и это был ты!- я ткнула в него пальцем, чувствуя, как начинаю дрожать. – Твои жесты, твоя улыбка, ты целовал меня так же…
Мой голос упал и захотелось разреветься.
- А теперь скажи мне, что тот, кого я видела не ты. Потому что мой Ричард неонат, ему не больше 2 лет, и он не мог находиться в Чикаго, и он не мог лгать мне!
- Альба… - он попытался снова обнять меня, но я сделала шаг назад.
- Скажи это – я чувствовала как все внутри меня звенит от негодования и злости. Лучше уж злиться, чем рыдать. Иногда злость, это все за что мы можем держаться. - Скажи!Даже если это ранит меня, будь честен со мной на секунду и скажи мне правду.
- Да. – произнес он, чуть прикрыв глаза, потом его взгляд снова стал твердым. – Все очень сложно…
- Нет, Ричард, все очень просто! Любые отношения просты! Защищай меня! Борись за меня! Целуй меня! - мой голос перестал дрожать. Я была в отчаянье.- Люби меня! Смейся со мной! Но не заставляй меня падать, если не собираешься ловить…
- Альба – он подошел и сжал меня в объятиях. – Это все еще я. Это все еще мы…
Как мне хотелось ему верить.
- Тогда расскажи мне. Расскажи мне правду, если это действительно все еще «мы».

Когда он закончил рассказывать и его голос смолк, я просто взяла его за руку и переплела с ним пальцы. И подумала о том, что может быть не кровные узы делают нас семьей, возможно это близкие, которые знают наши секреты и все равно любят нас, благодаря чему мы наконец-то можем быть собой.
- Я умею хранить тайны и никогда тебя не выдам – ответила я и он поднес мои пальцы к своим губам, целуя. Мы сидели на скамейке, возле мотеля и смотрели как идет дождь. Повисла тишина.
- Теперь ты относишься ко мне иначе? – он старался это скрыть, но в его голосе послышалась грусть.
- Я бы рада была сказать, что нет…но у меня в голове не укладывается что ты старше меня на сотню лет. Тебе наверное скучно со мной?
И тут он как-то совсем уж не подходяще и не романтично захохотал.
- Извини?
- Не хочу тебя обидеть – сдавлено, сквозь всхлипы произнес Ричард,- но с тобой никогда не бывает скучно. Ты постоянно попадаешь в какую-нибудь историю.- наконец он прекратил смеяться, снова становясь серьезным и нежно поцеловал меня. – Мне никогда не было и не будет скучно с тобой. Ты удивительная девушка.
Я было улыбнулась, но тут вспомнила еще один нюанс…
- Кстати, про девушек – нехорошо протянула я. – Не ты ли мне говорил что я у тебя первая?
Ричард смущенно кашлянул:
- Я надеялся, что ты не вспомнишь об этом...Но ты никогда ничего не забываешь! Это одно из твоих лучших и… худших качеств.
Я не могла не улыбнуться:
- На такие вещи у меня хорошая память - усмехнулась я. - Итак?
Ричард вздохнул:
-Да у меня были женщины до тебя
- Кенсингтон, я тебя прибью! Я была в ужасе от мысли, что лишила тебя невинности и мне придется жить с этим!
- Ну в каком-то смысле ты это сделала -улыбнулся он.
- Неужели? - с сомнением спросила я, стараясь вспомнить все наши сексуальные эксперименты.
- Ни к одной из этих женщин я не чувствовал того, что к тебе.
Нормальная девушка просияла бы и бросилась целовать обожателя. Но мы уже знаеем, что нормальность не наш случай.
- Да ладно! За сто лет то? - ляпнула я, но Ричард уже привык к обилию комплексов и парнойе с моей строны и просто кивнул, гладя меня по щеке:
- Ты первая
- Поэтому тебе так сложно делить меня с Майком?!
Ой дура...Заткнись и целуй его!
- Да - ответил Ричард после некотрого молчания. - Я хочу, что бы ты была моей.
- Я и так твоя
Он покачал головой:
- Половина твоего сердца всегда будет принадлежать ему.
Мы снова замолчали. Где-то в номере крутили музыкальный канал и сейчас там звучали Maroon 5 "She will be loved". Я стала тихонько подпевать. Ричард улыбнулся.
- Что? - спросила я, вытягивая ладони и подставляя их дождю.
- Мне нравится когда ты поешь - улыбнулся он и если честно, то я думаю что он соврал.
- А мне нравится слушать старые песни, которые я любила - ответила я, мырлыкая мотив и наслаждаясь ощущением холодных капель на коже.
Летом дождь пахнет надеждой. В нем нет той необратимости потерь, как в другое время. За летним дождем не хочется наблюдать со стороны, погрузившись в атомосферу домашнего уюта. Под ним хочется жить, любить, надеяться. Считать капли, сбиваясь со счета, ловить губами, запоминая вкус.

Ричард обнял меня, прижимая к себе и, чувствуя биение его сердца, тепло кожи, я поняла одну важную вещь. Одну простую истину, которая так часто ускользала от меня.
Спрятаться от себя невозможно. Бежать куда-либо бессмысленно. Все равно боль вернёт обратно. Вернет туда, где начинаются следы безнадежности. Ни одна боль не способна отвернуть человека от жизни. К любой запертой двери найдутся ключи, которыми ее можно отпереть… Время примиряет с собой. Встает перед тобой зеркалом, заживляя в отражении шрамы сердца. Смотришь на себя и, сквозь паутину отчаяния, понимаешь, что хочешь идти дальше. Жить, верить, снова ждать. Улыбаться теплому летнему дождю, чувствовать щекотку теплого ветра, целовать мерцающие под луной губы. И слушать песни, которые заставляют тебя хотеть действовать, жить и любить.
- Ну и что мы будем делать теперь? - спросил Ричард, целуя меня в висок.
Хороший вопрос. Меня ждет объяснение перед сиром. Мне пора разобраться со своими желаниями. Пора подумать о Майке. И пора сделать выбор. Но пока, в теплую ночь, сидя у мотеля где-то далеко от несмолкающего города и слушая музыку сивавшуюся с летним дождем, я ответила честно и от всего сердца:
-Давайте просто возьмём и станем счастливыми.
Он улыбнулся и ответил долгим нежным поцелуем. А разве этого мало для сказки?