[400x300]
Суками не рождаются — их создают родители, которые еще ужаснее чем их дети.
Сплетница

Простить — значит двигаться дальше.
Крутая Джорджия

Это все похоже на «Достучаться до небес».
Не потому что фильм, а потому что х*й достучишься.

Март 2010
Часто люди отказываются меняться, но это противоестественно. Мы цепляемся за то, каким все было раньше вместо того, чтобы взглянуть на это по-новому. Мы цепляемся за воспоминания, вместо того, чтобы думать о настоящем. Но первый шаг в решении любой проблемы – это осознать ее наличие. И быть может, если мы разожмем пальцы, ослабим хватку, примем это — мы почувствуем прилив адреналина. И именно тогда у нас появится этот второй шанс, именно тогда мы сможем родиться заново.
«Объявляется посадка на рейс Бостон – Сан-Диего. Пассажиров просят пройти к выходу Б» Я еще раз сверилась с посадочным талоном и пошла к нужному выходу. Через несколько часов я буду уже дома.
Прошло три месяца, а мне казалось, что целая вечность. Бостон послужил мне хорошим уроком. Каким-то непонятным образом он расставил все на места. Трудно будет сделать правильный шаг, когда ты сжёг мост, который собираешься пересечь. Но теперь я была готова.

Январь 2010
Мне казалось, я готова проспать несколько суток. Желание выходить из номера было нулевое. Радовало одно: мы остались в живых. Только сейчас мне пришла в голову идея, что пейзажи и оружие, которое можно было взять с собой, не стоило того что бы не лететь на самолете. Идея поехать через Канаду была хреновой. Хотя учитывая что вторым вариантом был Нью-Йорк и Шабаш…Ну и как тут выбрать из двух зол, когда кругом одно зло?!
Наверное, я все-таки выбрала Канаду не головой, а пора бы начать использовать ее. Больше шансов будет выжить. Нью-Йорк был все еще моим городом-призраком, и я ни за что не хотела снова оказаться в нем. Поэтому мы отправились по другой дороге. Поначалу поездка проходила вполне хорошо, мы остановились в придорожном мотеле на дневной сон, до Бостона оставалось совсем ничего. Все шло нормально, и беспокоиться было уже не о чем, но наш сон прервал стук в дверь.
С трудом разлепив глаза, я подняла голову, казавшуюся свинцовой, от подушки.
- Кто там? – хрипло спросила я. Анна уже поднялась с постели.
-Джессика, открой дверь! Я знаю, что ты здесь! – проревел мужской голос из-за двери.
- Здесь нет никакой Джессики! Вы ошиблись!
- Джессика, я знаю это ты! Немедленно открой эту чертову дверь или я ее вышибу.
- Тебе же сказано: здесь нет Джессики! А теперь проваливай, иначе мы позвоним служащему!
Анна вскинула брови. Ну да, в номере не было телефона, но вдруг мужик за дверью об этом не знает? В конце-концов, какие у нас были варианты? За дверью кроме этого субъекта был солнечный свет, но он вполне может и вышибить дверь, если мы не откроем. Твою мать…
Анна тихо вздохнула, опускаясь на пол. Черт, у нас все еще «час мертвецкого сна» и я не знала сколько минут оставалось до того, как я сама отключусь.
- Проваливай, или я вызову полицию! – крикнула я, чувствуя как колени подкашиваются и пол становится ближе. Падения я уже не почувствовала.
Открыв глаза, я обнаружила, что лежу в кровати. Анна собирала вещи. Я села на постели, оглядываясь. Все было в порядке, по крайней мере пока.
- Куда делся этот дебил? – спросила я ее.
- Не знаю, когда я проснулась его уже не было. Но что-то мне подсказывает, что нам лучше поторопиться.
Я соскочила с постели и стала одеваться. Не люблю испытывать судьбу.
- Я закину сумки, а ты постучи в номер нашему попутчику.
Вчера ночью мы подобрали голосовавшего на дороге парня, которому было по дороге в Бостон. Моя паранойя упорно утверждала, что доверять никому нельзя, но Джеймс на вид был вполне безобидным.
Выйдя на улицу, мы увидели возле машины Джеймса. Он взял у меня сумки, пока я открывала багажник.
- Нам лучше поторопится – шепнул он.
- О чем ты?
- Тшш, не дергайся. Но местные ребята не за кого себя выдают.
- Да неужели? – сорвалось у меня с языка.- В таком случае кто тогда ты?
- Мисс – окликнул меня ночной портье. – К сожалению я вынужден попросить вас задержаться. Вчера к вам ломился в номер мужчина…
- Все в порядке. – быстро ответила я. – Скорее всего он был пьян, мы не в обиде и притензий предъявлять не будем.
- К сожалению, у нас законы строгие и я уже вызвал полицию. Вам придется остаться и поговорить с ними. А вот и они!
Мы оглянулись и увидели несколько конников.
- Садитесь в машину – произнес Джеймс.
- Что бы у нас были проблемы с законом?
- Не сядешь, проблемы будет с тем что бы отскребать нас от асфальта.
Дважды просить не пришлось, я прыгнула на водительское сиденье, захлопывая дверь и заводя машину.
- Стойте! – завопил портье, конная полиция прибавила ходу. Машина рванула с места, а потом они открыли огонь. Она вскрикнула нагибаясь, Джеймс прижался к заднему сиденью. Звон стекла и осколки рассыпались по салону. Парень достал из-под рубашки пистолет. Супер, я пустила в свое машину непонятно кого да еще и с оружием. Мое самобичевание прервала вспышка боли в плече. На рубашке появилось алое пятно.
- Здесь, что, за отказ в помощи следствию убивают?! Странные копы!
- Это человеческие слуги оборотней! – выкрикнул Джеймс, перезаряжая обойму. – Ты думала они тебя с песнями и танцами встречать будут?!
Я мельком глянула его ауру. Сородич. Еще лучше. Если он еще и шабашит, то поездка не задалась.
- Похоже они отстают – я посмотрела в зеркало заднего вида.
- Рано радуешься. Это только начало.
Ночь пронзил громкий вой. На насыпи, с обоих сторон дороги показались огромные, серые силуэты. А вот и хозяева…Они сбегали вниз и я с ужасом поняла, что сейчас произойдет. Если они зажмут нас с обоих сторон, то нам конец. Я вдавила педаль в пол, выжимая из машины предельную скорость. Мотор начал стучать, из-под капота показался пар. Оборотни приближались. Только бы проскочить…
Машина фыркнула вырываясь вперед, всего несколько сантиметров разницы и они сомкнулись за нами.
- Они догоняют – крикнула Анна. Потом грохот и крыша машины прогнулась, удар, скрежет и из потолка показались когти. Один из оборотней оказался на крыше и вскрывал ее когтями. Джеймс выстрелил несколько раз. Впереди виднелся поворот, если сильно развернуть, мы потеряем скорость, но сможем сбросить эту тварь. Оставалось молиться, что бы стучащий мотор смог на последнем дыхании набрать скорость и увезти нас от нашпигованных мехом машин для убийств.

- Альба! – Анна выглянула из ванны. – Если ты не начнешь собираться, мы опоздаем в Элизиум.
- Уже встаю – я поднялась с кровати и подошла к шкафу, вытаскивая из него черное платье и туфли. Стянув джинсы и футболку, я стала переодеваться. Добравшись вчера до отеля, я рухнула спать в одежде. Мы все таки смогли оторваться от мохнатых тварей. Джеймс распрощался с нами почти у самого города и исчез. Так что о его партийной принадлежности я так и не узнаю.
Первый месяц пролетел в Бостоне как одна неделя. Князь разрешил нам остаться, не смотря на явное нежелание примогена Вентру. Хотя в основном это касалось Анны. Почему-то в городе, кроме Гийома и его потомка, Малкавиан больше не было. Как и Тремеров. Мне это казалось немного странным, учитывая, что дома была сборная солянка. Сородичи этого города приводили меня в жуткое замешательство. Одним из помощников Шерифа был бывший шабашит, что напомнило мне мой недавний кошмар. Хранительница Элизиума была невероятно красивой, и у меня закралось смутное подозрение, что их отбирают исключительно по внешним данным, что бы Сородичи стекались в Элизиум поглазеть на совершенство. А когда я узнала, что Анджей, тот самый помощник Шерифа, встречается с Хранительницей, то у меня появилось очень неприятное дежа вю. Местная Гарпия не вызвала у меня сильной симпатии. Арабелла так активно выспрашивала у меня все сплетни и новости, что под конец я почувствовала себя каким-то аутсайдером. Меня как-то особо не интересовали подобные вещи, если они не казались моих друзей. Думаю, Сир бы мною не гордилась.
С примогеном Тореадор, Дорианом, мы встретились через пару дней, за ужином и я передала письмо Анджелы. Он внимательно прочел его, периодически посматривая на меня. Мне чертовски хотелось забрать письмо и прочесть самой, что Анджела там понаписала. Желание было настолько сильным, что мне пришлось вцепиться руками в салфетку на коленях и продолжать мило улыбаться. Дориан был сдержанным и очень аристократичным. В тайне я начала жалеть, что у нас нет программы обмена Примогенами. Было бы волшебно отправить Жан-Пьера сюда, а Дориана к нам, но моим радужным мечтам не суждено было сбыться. Но все равно местные жители не уставали меня удивлять.
К концу первой недели мы с Анной уже сняли дом и обнаружили, что нашими соседями является Сильвия, симпатичная азиатка из клана Тореадор, ее мало разговорчивая сестра и паренек. Как выяснилось у них какие-то проблемы с Триадой. А я то гадала, почему риэлтор сделала нам такую большую скидку.
Но Сильвия оказалась довольно приятной в общении и уже на следующий вечер я пошла с ней на какую-то студенческую вечеринку. Перед тем как она позвонила в дверь, она порылась в сумочке и потом вложила в мою руку презерватив.
- Эээ…зачем? – я непонимающе посмотрела на нее.
- Ну если ты захочешь развлечься. – она подмигнула и позвонила в дверь. – Я думаю тебе меньше всего хотелось бы внезапно залететь.
У меня отвисла челюсть и закрались сомнения, что кто-то из моих нынешних мужчин мне кое в чем врал. Хорошенько перекусив на вечеринке ( я еще очень хорошо помнила презрительные высказывания Дориана за ужином, о местной «кормушке». У меня тогда так и не повернулся язык сказать ему, что я только что была там и мне с Анной надрала задницу шабашитка. Некоторые вещи за ужином обсуждать не стоит.), я попрощалась с Сильвией и выйдя на улицу набрала номер.
- Доброй ночи, Ник. Ты сегодня свободен?
Служитель Вентру, Николас являлся владельцем казино «Корона» и у него был пунктик на красивых женщин. Ну, кому что. Мне все равно больше нравятся красные туфли. Мы познакомились в Элизиуме, тогда он и вручил свою визитку, предлагая как-нибудь навестить его. В городе мне было особо не чем заняться, поэтому я и воспользовалась этим предложением.
В конце концов, знаменитая французская куртизанка утверждала, что «женщины чаще отдаются по капризу, чем по любви». Может быть это все огрехи воспитания, но неверность ровным счетом ничего не значила для меня. Это такое невинное развлечение, как и мастурбация, разве что в процессе задействовано чужое тело. Любовная связь — это уже совсем другая история. Когда вместо банального траханья, ты начинаешь заниматься любовью. Тебя интересует не тело как таковое, и даже не мужчина вообще. Тут кроется нечто иное, чего я всегда старательно избегала.
Моя потребность в физической измене уже давно сформировалась в пагубную привычку. Мужчины могли поразить любой мой орган, кроме сердца. Пусть телом и разумом я была монофобом, но сердцем я всегда оставался моногамной. И оно было занято Майком.
Стальные двери с шипением открылись, девушка охранница улыбнулась и ушла. Я вошла внутрь. Николас поднялся из-за стола. Высокий, среднего сложения брюнет. Обычный красивый мужчина.
Он был очень любопытным экземпляром в моей бальной карточке. Достаточно уверен в себе, с, похоже бездонным, банковским счетом и в тоже время он так тщательно от кого-то скрывался, за всей этой охраной и замками. Мне было ужасно любопытно, кого он мог так разозлить. Отчасти меня забавляла его уверенность, что все можно купить. Забавляла, но только до определенного момента.
Когда фильм закончился, мы вернулись к прерванному ранее разговору.
- Что-то не так?
- Да вот как-то не люблю чувствовать себя прокатной вещью.
- Я начинаю задумываться о постоянном приобретении – улыбнулся Вентру. Мне чертовски хотелось съязвить, что для данной операции на его счете недостаточно средств.
- Если тебя послушать, то можно уверовать, что все на свете покупается. – нахмурившись, произнесла я.
- Абсолютно верно. Главное правильно назвать цену.
- У некоторых вещей нет цены.
- Удиви же меня – улыбнулся Ник.
- Хотя бы любовь.
- Любовь – самый ходовой товар. Правда ее цена не всегда стабильна. Да и само вложение не надежно.
Теперь этот разговор начинал напрягать. Я никогда не была особо категорична, но некоторые вопросы имели священное значение.
- Можно купить привязанность, но не любовь – пожала плечами я. – А это как пустая обертка от конфеты.
- Ты снова напряжена – он притянул меня к себе, коснулся губами обнаженного плеча. – Не будем продолжать этот разговор, со временем ты поймешь, что я прав. А пока…приказать, что бы подали машину или…
- Я позвоню Анне.
Он улыбнулся, а я отправила подруге смс, что сегодня ночую не дома и отключила телефон. Время в Бостоне для меня было тайм-аутом, что бы решить все проблемы и понять, что твориться в моей жизни. Что касается Николаса…ну что ж…иногда бывает полезно устроить себе отпуск.
Когда следующей ночью лимузин довез меня до дома, Анна встретила меня на пороге. На секунду мне показалось, что сейчас она залепит мне пощечину и спросит по каким Вентру я шлялась.
Но девушка лишь вздохнула и покачав головой. Поднялась к себе в комнату.

Февраль 2010

Пока парикмахер и визажист работали над Анной, я выскочила на крыльцо дома, чтобы выкурить свою первую утреннюю сигарету. Снаружи было холодно, все еще падали белые снежинки и лежал снег. После теплого Сан-Диего, Бостон казался морозильником, но чертовски красивым морозильником, должна я вам сказать. Часто по вечерам, я выбиралась из дома с новой камерой, которую подарил Ник. Кажется, как-то в разговоре я упомянула, что мне нравится фотографировать и, вуаля, у меня новая профессиональная камера, которая стоит больше чем пара моих зарплат. Я фотографировала город, снег, нас с Анной. На моем ноутбуке появилась папка с кучей фотографий, которые я все еще не успевала просмотреть.
От Ричарда периодически приходили письма и то, что он в них писал…
- Альба – позвала меня Малкавиан. Я выкинула окурок в сугроб и вернулась в дом. До бала у Князя оставалось несколько часов. Первое серьезное мероприятие в Бостоне. Анджела бы мною была довольна. Мы с Анной сопровождали Николаса, чем наверняка взбесили Габриеллу, примогена Вентру и ярого «фаната» Анны. Почему в городе был лимит на Малкавиан мы так и не узнали, как и то, почему Тремеры здесь быстро уходят в минус.
На протяжении нескольких веков северо-восточное побережье Америки занимали оборотни, позже, в 19 веке, в борьбу за территорию вступили Шабаш и Тремеры, основавшие капеллу в Бостоне. А в начале 20-го в город пришел Гийом де Ноэль и в городе наступило Рождество*
- Мисс? – парикмахер вопросительно посмотрел на меня.
- Да, начинайте, пожалуйста. – я села напротив зеркала, плотнее запахнув ворот халата. Не могу усидеть на месте больше получаса, но я с детства обожала, когда возились с моими волосами. Через час прическа была готова, и визажист приступил к своей работе. Когда они закончили, я расплатилась и мы с Анной поднялись наверх, чтобы одеться.
Лимузин прибыл вовремя. Уже знакомая мне девушка, открыла дверь, и мы сели в салон. Ник выглядел, готова признаться, великолепно. Потрясающий смокинг, похоже был сшит на заказ и подчеркивал его телосложение.
- Вы обе изумительно выглядите – удовлетворенно кивнул он. Похоже он очень ждет того момента, когда сможет показаться на глаза публике с двумя красивыми девушками. Я его понимаю, втроем мы выглядели гармонично. На Анне было черное платье, на мне – белое, Ник был одет в черный смокинг и белоснежную рубашку.
Машина довезла нас до поместья Князя, где одним из главных правил было не сворачивать с тропинки. Выяснить почему, мне ни разу не хотелось. Николас взял нас под руки, и мы пошли в особняк.

После официального приветствия Князя, начался изумительный прием. Гули разносили гостям бокалы с кровью. Сделав глоток, я не могла сдержать возглас восхищения. Кровь имела тонкий привкус трав и каких-то ягод. Никогда не пробовала ничего подобного.
Ко мне подошел рыжий мужчина и довольно развязно предложил с ним потанцевать.
- Мне Николас не разрешает танцевать с незнакомцами. – ответила я, улыбнувшись. Я рассчитывала, что у него хватит сообразительности представиться и повести меня танцевать, но рыжий фыркнул и ушел. Чудесно. Надо завязывать с шутками, похоже их не все понимают.
Перехватив еще один бокал, я с удовольствием заметила, что у этой крови другой вкус. Сделав еще один глоток, я стала наблюдать как Анна вальсирует с Дорианом. Но не только я, за ними восхищенно следили многие. Их танец был безупречен.
Где-то в середине бала мы с Анной наконец столкнулись.
- Вы великолепно танцевали – улыбнулась я.
- А ты?
- Ну у меня не такой большой опыт. На Тореадорском балу я минут десять танцевала с Майком, на Рождественском - с Ричардом.
- Альба, мы же подруги? – она подняла на меня свои изумрудные глаза.
- Разумеется. А в чем дело? – я нахмурилась, гадая, что за этим последует.
- Ты понимаешь, что когда мы вернемся в Сан-Диего, то тебе нужно будет сделать выбор.
- Ты о…
- Я о Майке и Ричарде. Неужели ты не понимаешь, что мучаешь и себя и их.
- Я не думаю, что хочу это обсуждать – сказала я резче, чем хотела.
- Альба – мягко произнесла она, касаясь моей руки. – Я же вижу как ты постоянно об этом думаешь. Я хочу помочь тебе.
- Я не хочу делать выбор.
- Но тебе придется. Пойми, что ты каждого из них обделяешь тем, чего они заслуживают. Ты не додаешь им обоим толику любви. Если они тебе дороги, сделай выбор.
К нам подошел Ник и взяв меня за руку, предложил танец. Я молча отдала свой бокал Анне и пошла с Вентру.
- Альба- вкрадчиво позвал он.
- А?
- На тебе лица нет. Что тебя расстроило?
Что я могла ему ответить? Что я ничего не понимаю в чувствах, потому что никто и никогда мне этого не объяснял? Что всю жизнь мой отец боялся или не хотел проявить ко мне хоть каплю нежности, а матери у меня не было? Что полюбив Хаммера, я испытала, что-то совершенно эфемерное, незнакомое и это пугало меня? Что не получив ответа на вопрос, я боялась быть отвергнутой, ненужный и очертя голову, бросилась в объятия к Ричарду? Что я могла ответить на этот вопрос?
- Ничего. Но я бы хотела уйти от сюда, если ты не возражаешь.
Проблема выбора – самая большая женская проблема. Мы так боимся ошибиться, видим в каждом решении так много разных «за» и «против», что предпочитаем, чтобы выбор делали за нас. Так гораздо удобнее.
- Хорошо. Тогда нам нужно попрощаться с Князем.
- Тогда, как только закончится танец…
- Да.
И что в итоге? Я выиграла еще немного времени вне реальности, чтобы сбежать от правды.

Проснувшись новой ночью, я чувствовала что тяжесть прошлой ночи не исчезла. Ник притянул меня к себе и поцеловал, продолжая то, что было вчера. Еще несколько спасительных минут вне реальности.
Но сердце не обманешь. Оно знает, что это не тот. У меня мужчины, и то было не первое свидание, вроде коленки мои зацелованы до неприличия, а комплименты можно издавать подарочным трехтомником… Но тогда я млела. Предательски млела, впиваясь пальцами ног в подошву собственных туфель…А здесь лишь физиология. Так, что я здесь делаю, если не он тот мужчина, который может кончиками пальцев задеть мою душу?
Добравшись домой, я открыла дверь и вошла внутрь. Анна сидела в кресле, с книгой. Она подняла на меня глаза, и я знала, что она думает. Не расстеленная кровать, волосы не уложены, и вчерашнее платье со следами сегодняшнего стыда.
Я подошла к ней и села рядом на пол.
- Ты права. – тихо произнесла я. – Ты во всем права. Я так запуталась и не знаю, что делать…
Я почувствовала, как ее рука сжимает мое плечо.
- Все будет хорошо.
Когда ты соглашаешься на помощь — это не значит, что ты сдалась. Это значит, что ты не одна в этом деле.

Лежа на кушетке, я пыталась понять, как ответить на вопрос Гийома. Было ли это счастливой случайностью, но Князь города имел степень в области психиатрии, и я его заинтересовала моя проблема. Я приезжала к нему на сеансы, и мы говорили. Поначалу я не могла сосредоточиться. Он был в первую очередь Князем. Но как-то выйдя от него в очередной раз, я почувствовала, что мои демоны спрятались в сумерках, вовсе не торопясь выскочить и начать терзать меня.
Он не давил, давал время подумать и не подсказывал каких-либо решений. Мы прошлись от моего становления до юнности, и сегодня он задал мне другой вопрос.
- Расскажи мне, пожалуйста, о своем детстве.
Я смотрела на фрески на потолке и тихо начала говорить. Когда мама бросила нас, мне было года четыре. Странно, но я не могла вспомнить как она тогда выглядела. Я помнила, что ее руки были очень мягкими, ее кожа пахла чем-то очень свежим и приятным. Да, кажется, это были ее любимые духи. Как же она выглядела? Бабушка часто говорила, что я очень похожа на нее и в голове пятилетней девчушки сложилось понимание, что это она во всем виновата. Что это она сделала, что-то не так и мама ушла. И отец винит ее в этом, но не может признаться даже самому себе. Наверное страшно понимать, что ты не нужен, что ты нежеланный ребенок.
- Родителям нужно сделать что-то очень скверное чтобы поколебать любовь своего ребенка. – произнес Гийом.
- У них получилось. – фыркнула я. – И причем здесь вообще мои родители?
- Наше понимание мира, в самой своей основе — слепок наших отношений с родителями. Расскажи мне, почему ты считаешь, что они тебя не любили.
- Отец никогда не говорил мне этого.
- Не все мужчины могут открыто выражать свои чувства. Иногда это из-за страха. Все родители не совершенны. Но их ведь тоже никто не учил быть родителями. Ты давно говорила со свои отцом об этом?
- Никогда.
- Пойми, что потерю одного из родителей можно рассматривать как несчастье, но потерять обоих похоже на небрежность. Почему ты испытываешь такую ненависть к своей матери?
- Она бросила меня. Предательство должно иметь плату.
- Насколько я понимаю, оборотни не живут с родичами. Возможно, она просто не могла остаться.
- Что мешало ей черкнуть открытку раз в месяц и узнать как я?
- А почему ты считаешь, что она не знала?
Я замолчала.
- Она могла приходить, но держаться в стороне. А теперь посмотри на это иначе. Что ты для нее не носитель ценного гена, как ты считаешь, а ее дитя. Ребенок, которого ей пришлось оставить против воли. Жизнь похожа на дерево, а мать не нижняя ступенька, она — это корень, без которого не будет ствола, не будет зеленеющих ветвей. Без корня — это дерево умрет. А теперь подумай и скажи, что ты действительно к ней чувствуешь?
Да… Наверное, пора… Я моргнула, чувствуя подступавшие слезы, глубоко вздохнула и начала говорить. То, что действительно думала, но в чем боялась признаться даже самой себе. Я скучала по ней, я любила ее. Всю свою жизнь мне ее не хватало. И эта боль была настолько всепоглощающей, что затмевала собой все.

Март 2010
- Мисс, Вам принести кофе или чай? – стюардесса посмотрела на меня и я лишь покачала головой.
Порой ответы, которые мы ищем, давно известны нам самим. Но сказать правду это одно, а примириться с ней – совершенно другое. Прощать всегда трудно, злиться — легко, ненавидеть тоже, но прощать тяжелее всего. Уж я то знаю.
Иногда люди говорят не то, что думают или совершают ошибки, иногда мы сами совершаем ошибки. Так мы успокаиваем себя, чтобы унять боль…
Нам бывает трудно понять родителей. В детстве мы бегали к ним за поддержкой или просто за ласковым поцелуем, а сейчас мне проще осудить их, чем понять их мотивы. Родителей не выбирают. Но нужно учиться любить их лишь за то, что они подарили нам жизнь и готовы пройти часть ее с нами.
Мы не идеальны. Я не идеальна. Мы совершаем ошибки, мы все это делаем. Но потому что мы прощаем мы двигаемся дальше. Как понять, что ты простил? Когда прикоснетесь к тому, что было у вас раной, и не будет больно, вы поймёте, что действительно простили…
И я помнила ее мягкий шепот, в последнюю ночь, когда она была со мной.
«… не забывай кто ты. Спрячь поглубже все самое лучшее, что в тебе есть. Запоминай все: каждое оскорбление, каждую твою слезинку… Ты — моя дочь и ты — совершенство. Помни об этом». -ее мягкий голос смешался с ночным ветром пока не исчез.
Я хочу вновь почувствовать дыхание того ветра, это — мое тайное желание. Оно всегда со мной, как песня, или как безответная любовь, которую не можешь выбросить из головы.

Очень часто случается так, что мы начинаем бежать. Когда становится очень больно, и нет сил эту боль пережить, остается только что-то менять. И мы бежим. Уезжаем в другой город, начинаем жизнь заново, и снова начинаем жизнь заново, и снова…
Всю свою жизнь я бежала от нее. В другие города, к другим людям. Влюблялась, любила и позволяла себя любить. И этот бег было не остановить, я никак не могла даже на мгновение сказать, что я хотя бы к чему-то пришла.
Потому что как бы там ни было – моя мать всегда бежала рядом со мной.