[425x604]
Настроение сейчас - One love one pain one enemy

Когда тебе больно, ты чувствуешь себя слабым. Когда тебе очень больно, ты чувствуешь злобу. Когда тебя раздирает от боли, тебе уже все — все равно.


Когда я вошла в клуб, то остановилась на пороге, не веря своим глазам. Я моргнула. Видение не исчезло. Ущипнула себя за руку и поморщившись от боли, потерла кожу. Жан-Пьер с Рэми все еще беседовали сидя за барной стойкой. Стараясь, что бы вселенское подозрение не отражалось на моем лице, я подошла к мужчинам. Потому что дружба двоих это всегда заговор против третьего.
- Доброй ночи - вежливо поздоровалась я с ними, переводя взгляд с одного на другого. Жан-Пьер подскочил со стула и, накинув на руку полотенце, подхватил поднос, изображая образцового официанта.
- Что прикажете? Я готов исполнить любое Ваше приказание! - произнес он с восторгом и благоговением глядя на меня. На моем лице отразилась паника. Возможно, Тореадор и находил это представление забавным, но я точно нет. Я боялась его и непредсказуемости его реакции. Я до сих пор помню как тогда он с легкостью, по своей прихоти, убил того ни в чем не повинного мужчину. И мне стало страшно за Рэми. Он был мне нужен и если что-то пойдет не так все мои планы рухнут.
- Мы можем поговорить у меня в кабинете? - с трудом выдавила я.
- Только не увольняйте меня! – Жан-Пьер вскинул руки в отчаянной мольбе, едва ли не падая мне в ноги. Желание упасть самой возросло мгновенно.
Оставив Рэми, внизу мы поднялись в кабинет и я, наконец, почувствовала себя чуть спокойнее, чем в присутствии человека. С Жан-Пьера сошло напускное веселье, и он посмотрел на меня. И этот взгляд мне очень не понравился. Он напоминал мне тигра. Невероятно красивый и соблазнительный. Но все же хищник, способный в любой момент разорвать тебя. Я шикнула на темное желание, поднявшее свою мерзкую голову, и напомнила себе лишний раз, что на этом собрате для меня стоит маркировка «Нельзя. Никогда»
- Я почти закончил. Осталась последняя стена. – он не спешно прошелся по кабинету. Разглядывая обстановку. - На ней будет распятая девушка.
- Живая? - спросила я, прежде чем успела подумать.
Он рассмеялся .
- Это было бы не очень практично. Я начну работу завтра.
- Хорошо. Какие у Вас будут требования к модели? - я потянулась к органайзеру, лежавшему на столе.
- Позировать будешь ты.
Я почувствовала, как стальной обруч сдавливает меня. Подняв глаза на своего Примогена, я увидела в его взгляде то, что однажды мне снилось в кошмарах. Он хотел распять меня и рисовать с натуры, наблюдая, как боль отражается на моем лице, застывает в каждом изломе тела. Зная Жан-Пьера, я понимала, что одним распятием дело не обойдется.
- Я не думаю, что...
- Ты хочешь что бы я закончил?
Я обреченно кивнула.
- К тому же...- Он подошел ближе, коснулся пальцами моего подбородка, заставляя поднять на него глаза. Взгляд может быть угрожающим не менее, чем заряженное и нацеленное на человека ружье. - Ты уже была под моим ножом.

Когда шофер Рэми остановил машину и я вышла, то с удивлением обнаружила, что мы на пристани. Виднелись ряды пришвартованных яхт, мягко покачивавшихся на воде. Луна высвечивала серебристую дорожку на воде. Легкий бриз подул в лицо, развевая волосы и принося с собой запах соли моря.
- Эм...я думала у нас ужин? - я недоуменно посмотрела на Рэми.
- Ужин - Он улыбнулся и взял меня под руку. - На моей яхте.
Я улыбнулась. Это было необычно и могло сгладить вечер. Мне не хотелось думать о том, что мне придется сделать завтра. Я могла отказаться, но мне было страшно перечить примогену, к тому же это был еще один маленький шаг на пути к свободе. Морская прогулка? Почему бы и нет ?
Но потом голос разума настойчиво вякнул, что мы выходим в открытое море и неизвестно когда мы вернёмся. Прогулки прогулками, но рассвет не отменяли.
Я сняла туфли и аккуратно подобрала подол платья, что бы он не зацепился за что-нибудь. Рэми подал мне руку, помогая ступить на борт.
Яхта была отшвартована и постепенно порт стал оставаться позади. Рэми с удовольствием показал мне свои владения и предложил встать к штурвалу. Я с улыбкой, покачала головой:
- Не хочу повторить судьбу «Титаника». Мы еще не подписали документы, чтобы тонуть.
- Ты снова о работе? Это потерпит. Иди сюда – он подвел меня к штурвалу, и мне пришлось взять его в руки. Мужчина встал позади меня и его ладони легли мне на талию.
- Вот видишь, в этом нет ничего страшного – шепнул он, почти касаясь губами моего уха, и я закусила губу. - К тому же включен автопилот.
Я засмеялась и повернулась к нему:
- Не доверяешь мне?
- Я ничего о тебе не знаю – улыбнулся он.
- А что тебя интересует? –
- Ну например, почему у такой девушки нет спутника?
- С чего ты взял, что нет? – я хитро прищурилась.
- Ты не носишь кольца.
- Может забыла или отдала ювелиру, чтобы почистить?
- У тебя бы осталась незагорелая полоска на пальце.
Вот мерзавец.
- Хорошо, сдаюсь. Встречный вопрос: почему ты все еще в свободном поиске. Учитывая все факты, ты завидная партия. Не поверю, что красивые женщины не вьются вокруг тебя.
- Я этого не говорил – усмехнулся он.
- Тогда как минимум я не понимаю, почему тебе не названивает ревнивая подружка, как максимум – отсутствие кольца на пальце.
- Может я ищу что-то серьезное?- он лукаво посмотрел на меня и я фыркнула.
- Думаю нам скоро нужно возвращаться, поэтому предлагаю начать разговор о клубе.
Он покачал головой, улыбнулся и разговор на личные темы был закончен.

- 70 процентов?! Ты предлагаешь мне на тебя бесплатно работать?!
- Насколько я понимаю, хочешь сделать клуб определенной тематики и тут могут возникнут проблемы…
- Во-первых нет, а во-вторых я сама все улажу.
Мы сидели за изящно сервированным столом, я смотрела на него, это был чистый азарт. Как во время охоты. Ты выбираешь добычу, плетешь сети для нее, загоняешь и наконец получаешь то, что хочешь. Это был тот самый особый, сладковатый привкус на кончике языка.
Мы должны были прийти к какому-то соглашению. У Рэми оказалась железная деловая хватка, а я не хотела получить по шее от Сира, поэтому его долю нужно было снизить до минимума.
- Ну что ж. Это меняет дело. 40 меня вполне устроит. – он переплел загорелые пальцы замком и посмотрел на меня. Я вернула ему вежливую улыбку:
- 35.
Он покачал головой:
- 40
- 36
- 40
- 37
- 40 – он улыбался
- 38 – не сдавалась я
- 40
- 38 с половиной
- Идет.
Ну Аллилуйя.
- Я вижу, ты предпочитаешь, что бы за тобой было последнее слово?
- О да. – улыбнулась я, наблюдая как он поднимается и открывает бутылку шампанского. Пробка с хлопком выскочила. В бокалах заискрилось золотистое шампанское, и мы подняли бокалы.
- За будущий успех.
- За наш будущий успех – улыбнулась я, поднимая бокал.

Когда мы вернулись в порт, Рэми поинтересовался куда меня отвезти. Опровергнув его надежды, я снова попросила отвезти меня к клубу. Ему уж точно не стоит знать где я живу. Но и все же следовало дать ему какой-то стимул, что бы он не расслаблялся. Поэтому, когда машина остановилась у клуба, я повернулась к мужчине, провела рукой по его щеке и едва коснулась губами уголка его рта.
- Спасибо за чудесный вечер – шепнула я и выскользнула из машины.
Мне жутко хотелось с ним переспать. Но разве самоограничение — не признак сложившейся личности?

Следующей ночью, юрист присланный Анджелой вместе с юристом Альвагро разбирали документы.
Что касается нас, то мы сидели чуть поодаль от них, за столиком.
- Завтра я улетаю в Цюрих по делам. Меня не будет несколько дней.
- Я буду скучать – улыбнулась я.
- Мне остается лишь надеяться на это – вздохнул он. Что это? Неужели неуверенность в своих силах?- У меня для тебя есть подарок.
В моих руках оказалась голубая коробочка перевязанная белой атласной лентой. Бог мой, это же Тиффани! А их вещицы просто так не дарят. Стараясь сохранять терпение, я открыла подарок. Это были часики из белого золота, украшенные бриллиантиками. У меня перехватило дух от этой красоты.
- Они великолепны!
- Я рад, что тебе понравилось. Позволишь?
Я протянула руку и он застегнул часики на моем запястье. Что происходит? Мы, кажется, начали новый танец, игру, где цели неясны, но так желанны, так осязаемы. Движение на встречу. Движение в сторону. Перебор мелкими шажками прочь. Рывок. Куда он манит меня? Какие еще пропасти он готовит мне? Я на многое пойду, что бы заполучить его. Даже если этот танец по раскаленным углям, по битому стеклу. И если в конце он упадет в мои объятия, изможденный долгой гонкой, покорный, , если он станет моим, это оправдает игру. А сейчас танцуй, играй с огнем. Ну же, танцуй… Только не забывай то музыку нашего танца пою я.

Сидя в пустом клубе, я ждала Жан-Пьера. Кончик зажжённой сигареты тлел, оставляя призрачную струйку дыма. Интересно, что бы сказал Хаммер, узнай он о том, что вскоре должно было произойти. Разозлился бы он или же вообще никак не прореагировал? Чтобы выжить, я причиняла себе острую телесную боль, готова была спустить с себя кожу, изобретая все новые раны лишь бы отвлечься от мыслей о нем. Дверь за моей спиной скрипнула и я прикрыв глаза, сделала еще одну затяжку. Я знала, что сейчас он даст мне то, что поможет мне забыться, убежать из реальности…
Из всех ощущений, доступных нашему телу и затрагивающих разум, сильная боль — самое чистое, потому что она изгоняет все из нашего сознания и заставляет сосредотачиваться только на ней.
Мои руки были прибиты к стене, я чуть повернула голову, что бы лучше разглядеть рану на ладони, из которой торчал гвоздь. Боль, полоснувшая меня где-то в районе бока заставила меня посмотреть на Жан-Пьера. Он погрузил лезвие в мою плоть и повел вниз, как художник проводит линию на холсте. Боль, голодным Зверем снова вцепилась в мое тело, терзая его.
Но я слишком упивалась красотой ран, забывая о боли. Рваные края раскрывались, как алые бутоны роз, перед глазами все было в красивой, сказочной дымке. Сказочный мир разрушила трель телефона и мне пришлось очнуться и поморщиться от боли. Жан-Пьер поднес телефон к моем уху.
- Алло! Альба, ты меня слышишь?
- Доброй ночи, Анна – безмятежно ответила я, словно не висела распятая и изувеченная на стене.
- Ты сегодня занята?
- Да, боюсь я тут немного…хм…зависла.- каламбур был настолько очевиден, что я улыбнулась, но тут увидела как тень недовольства скользнула по лицу моего примогена. Все шло не так, как ему хотелось. Забрав телефон, он посмотрел на меня, задумчиво потирая подбородок .
- Я почти закончил. Но твое лицо…- он хмыкнул и взял тонкий скальпель. – Глаза…Да, думаю глаза будут лишними.
Он подошел ближе и последнее, что я увидела , как металл сверкнул в свете ламп, приближаясь к моим глазам.
Боль была адской. Она перелилась через меня, как вода через край, смывая все. Страх и паника забились во мне, как новое сердце. Так он меня и оставил, всего лишь сказав, что закончит завтра.
Мне оставалось лишь сбежать от всего этого кошмара.» В моей жизни было много несчастий, и некоторые из них действительно имели место». Так шутил Марк Твен. Но мне не до шуток. Я не жалею о том, что прошла, перенесла. Много поражений осталось позади – и это хорошо. Думаю, немало их будет и впереди. Но каждый раз, когда страх одолевал меня, я закрывала глаза и уносилась к нему. И не важно, что он уже не со мной. Мое сердце – место наших иллюзорных встреч. Там нет замкнутых пространств, расчета на завтра, безапелляционных решений, прощальных прикосновений, прошлого. Там мы наконец получаем свободу, на которую каждый имеет право…

Почуяв запах крови, я впилась зубами, не желая выпускать свою добычу. Я знала, что убиваю его, чувствовала как отчаянно сражается его сердце, как он цепляется за свою жизнь. Сделав последний глоток, я откатилась в сторону и смотрела в потолок, молясь, что бы темнота ушла. Мне было страшно представить, что мои глаза не восстановятся, что я ослепла навсегда… Страх – не такая уж великая плата за хорошее чудо. Некоторые платят и подороже. Минуты через две, темнота стала рассеиваться и поначалу я видела лишь дымку, потом слабые очертания предметов и наконец зрение приобрело старую остроту. Приподнявшись на локтях, я повернулась и увидела лежавшее рядом тело какого-то бедняги. Жан-Пьера уже не было, он закончил работу, и фреска красовалась на стене. Мне не хотелось вспоминать, чего она мне стоила. Сейчас нужно было подумать, что делать с телом. Не придумав ничего гениальнее, чем позвонить Ричарду, я набрала его номер.
- Ричард, здесь тело и его куда-то надо деть.
- Ты мне ничего рассказать не хочешь?
- Я не специально. Можешь приехать и удостовериться.
- Я сейчас занят. Пришлю Густава. Где ты?
- В «Девятом круге».
- Хорошо. Думаю он будет через полчаса.
Оставив тело лежать, я поднялась в кабинет и пройдя в смежную с кабинетом комнату, толкнула дверь и вошла в ванную. Взглянув в зеркало, я невольно дернулась. По моему тело была живописно размазана засохшая кровь, что придавало мне довольно инфернальный видок. Включив душ, я встала под горячие струи воды и стала тереть кожу губкой, смывая засохшую кровь.
Когда приехал Густав, я уже успела высохнуть, переодеться в джинсы с рубашкой и спуститься вниз.
- Привет, Густав! – я обняла его, радуясь что сейчас мои неприятности решаться.
- Привет. Держи – он протянул мне пилу.
- А…
- Пили. Я не потащу целое тело.
Я хмыкнула и склонилась над телом. Но стоило мне сделать первый надрез, как голова резко закружилась и я почувствовала, что меня сейчас стошнит. Не уверена, что мое мертвое тело на это способно, но проверять не хотелось.
- Давай лучше ты сам. Мне что-то не хорошо.
Густав что-то пробурчал на счет чувствительных Тореадоров и принялся распиливать тело. Я отвернулась и постаралась что бы звуки за моей спиной, не соединялись с воображаемым видеорядом.
Взяв телефон, я обнаружила, что на нем несколько пропущенных вызовов от Зендари.
- Что-то случилось? – не припомню случая, чтобы она так настойчиво названивала мне. Она хотела, чтобы я съездила к ее маме. Это было так неожиданно, что я согласилась. К тому же мне нужна была доза чего-то обычного и человечного, после полторы ночи веселья с Жан-Пьером. Мы договорились, что она подъедет ко мне. Судя по всему, она была неплохим организатором, потому что Алексей в это время ждал ее у моего дома. Когда он приехал к клубу, мы докуривали уже не первую сигарету. Я не особо понимала, почему с нами едет Алексей или почему с ними еду я.
Мое непонимание усилилось, когда я увидела ворота кладбища Гринвуд. Алексей повернулся ко мне, я покачала головой. Карлос почти ничего не рассказывал о своих родителях. Это было плюсом наших отношений, мы не нагружали друг-друга призраками прошлого. Может потому что оба чувствовали, что все это временно, и мы лишь ненадолго задержимся рядом.
В ответ на наше недоумение, Зендари сообщила, что сегодня годовщина смерти ее матери. Алексей быстро совладал с эмоциями, а мне потребовалось время. Отчасти я понимала Зари. Я лично очень хотела тоже прийти на могилу моей матери. Правда, с условием, что я ее туда отправлю.
Мы прошли среди надгробий и вышли, видимо, к фамильному участку. Зендари опустилась на колени возле одного из надгробий, положила букет и тихо с ней поздоровалась.
Я не знала мать Зендари и Карлоса. И теперь уже никогда не узнаю.
Вы когда-нибудь задавались вопросом, что бы произошло, если бы вас больше не было? Если бы вы внезапно исчезли?
Как бы мир отреагировал?
Независимо от того, что вы себе представляли, все не так. В смерти нет ничего романтичного. Печаль похожа на океан. Она глубокая, и темная, и больше, чем кто-либо из нас. И боль — как вор в ночи… Тихая, неотступная, несправедливая… ослабевающая, благодаря времени, вере и любви.
Я не знала Люсию Фернандес, но я завидую ей, потому что вижу, как ее отсутствие влияет на ее дочь. Так как я вижу, что она значила для нее . И я знаю, что ее любили.

- Черт, как это мило – я вскочил с колен, надеясь, что ошиблась. Я почти молилась об этом.
Но на тропке , недалеко от нас стоял Карлос. По прежнему мертвый и шабашитский.
- Зендари, - произнес он. – Я знал, что ты придешь сюда сегодня.
Потом он повернулся ко мне и улыбнулся, видимо вспоминая наше последнее счастливое воссоединение:
- Сучка
Я сделала шаг назад. Карлос же раскрыл объятия и Зендари шагнула к нему в объятия. Карлос, улыбнулся и посмотрел на меня, приглашая присоединиться. Я отрицательно покачала головой. Ни за какие бладпаки я с ним обниматься не буду. Для меня это бы уже не Карлос, не тот парень с которым мы шатались по пляжу, обсуждая планы на будущее, не тот парень который играл на сцене, с улыбкой смотря на меня, не тот, кто жадно целовал меня после очередной ссоры. Тот Карлос умер. А это была всего лишь оболочка. Суррогат.
И эта оболочка сделала то, чего я больше всего боялась сейчас. Он позвал ее с собой. Он обещал ей то, чего на самом деле не мог ей дать, но она хотела в это верить и верила. Мы часто бываем слепы, по отношению к тем, кого так любим.
- Зендари! Включи мозги! Он же шабашит!
Меня охватила злость и страх. Я не могла ее отпустить. Потому что она внезапно вошла в мою жизнь и стала моей единственной подругой за долгие годы. И я не могла позволить стать ей бездушным монстром, не могла позволить, что бы она как Карлос стала призраком. А Майк…мне страшно было представить, что бы было если бы он…Боже мой! Ну очнись же ты! Мне захотелось снять туфлю и как можно сильнее надавать ей по голове.
Карлос зарычал на меня, показывая наконец свою истинную суть и ее увидела Зари. Она отошла от него, все еще пытаясь не верить, боясь поверить…
А потом прогремел выстрел. Зендари сделала свой выбор. Но Карлос уже исчез.
Она остановилась, все ее существо окаменело, она выкрикнула его имя. Крик боли, сила которого потрясла ее саму, разорвал тишину, наполнил бездну отчаяния. Никто не заметил, как остановилось время. Потом послышался вой сирен.
- Нужно уходить! – сказал Алексей убирая оружие. Я схватила Зендари за руку и потащила к выходу. Там нас поджидал еще один сюрприз. Машина Алексея была раскурочена, на капоте валялось тело с разорванным горлом . Снимаю шляпу. Его любовь к театральным выходкам никуда не делась.
Времени было не так много. Мы договорились, что я уважу Зари, а Алексей заботится об «инсталяции» Карлоса. Забрав у Зари ключи, я завела мотоцикл и вскоре ворота остались позади.
Зендари впала в оцепенение, и сейчас походила лишь на тень себя. Наверное только сейчас я поняла, как много брат значил для нее. И то, что сейчас она как больной после ампутации. Сейчас у нее шок, а потом придет боль, которая будет отзываться в ней всегда.
Я заставила ее разжать руки, которые впились меня, пока мы ехали к клубу. Отцепив ее пальцы, я поморщилась от боли и повела Зари к двери.
Внутри она заползла в угол, сжавшись в комок и больше не на что не реагировала. Дверь хлопнула и я была готова выхватить пистолет, опасаясь что это Карлос.
- Ричард! Как хорошо, что это ты! – я бросилась к нему и когда его руки сомкнулись вокруг моей талии и я почувствовала прикосновение его тела, страх и напряжение ушло. Он был рядом, значит все будет хорошо.
- Ты в порядке?
- Да. Зендари…
Он отпустил меня и подошел к девушке, забившейся в угол.
- Зендари – попытался он позвать ее
- Бесполезно. Я уже пыталась.
Тогда он пожал плечами и врезал ей по лицу. Я даже не успела сказать ему, что он придур….что он поступил не очень умно, как Зендари зарычала и бросилась на нас. Зверь заполнил ее, как рука перчатку и нам стоило немалых усилий удержать ее. Она вырывалась, стараясь дотянуться зубами до кого-нибудь из нас. Пару раз она смогла вырваться, но я всегда успевала схватить ее, прежде чем она запустила бы в меня клыки. Ну уж нет! Если меня кто-то и пожует, то это точно будет не она.
Наконец, она обмякла, и мы втроем рухнули на пол.
- Ричард?
- Да?
- Еще раз так сделаешь и я тебя, прямо на полу…
- Обещаешь?
И я сделала то единственное, что сейчас могла. Захохотала.
Зендари пришла в себя, потерла ушибленную челюсть.
- Не делай так больше. Хотя…мне стало легче.
- Я рад – он приобнял ее за плечи.
Но я знала, что по- настоящему ей еще предстоит это пережить. Когда она будет способна выдержать эту боль.
Боль – наш друг. Она дает нам знать если мы серьезно ранены, она не дает нам покоя, напоминая, что нужно положить этому конец. Она означает, что мы еще живы. Но знаете, что главное? Она доказывает, что мы еще люди, потому что боль – удел человеческий.