Поцелуи Астронафта
Если вам уже 18, и мой дар не кажется вам непристойным предложением, то читайте дальше.

Пару недель назад молодая милая девушка с ником a_n_g_e_l предложила дар-сюрприз в конверте. Я попросил её прислать мне поцелуй. Она задумалась. Я просил её в прозе, в стихах, на английском, но, увы, тщетно. Думаю, что она так и не придумала каким образом заманить поцелуй в конверт. А может она очень скромная девушка и не отдаст свой поцелуй первому встречному-поперечному. А я вот придумал и предлагаю такой вот дар. В первую очередь есть желание дарить. Но есть и ещё одна причина. За свою жизнь мне посчастливилось целоваться с замечательными девушками и женщинами. Некоторые эти моменты запомнились и невозможно их забыть. И я надеюсь, что кто-то из моих прошлых любимых прочтет это и вспомнит те минуты, часы, дни… Вот такая корысть у меня.) А вы помните свой первый поцелуй? Вам приятно вспоминать об этом? Или может это был не первый поцелуй, но он запомнился на всю жизнь? Расскажите об этом, если хотите. А может вы ещё ни разу не целовались? Тогда расскажите, что вы думаете по этому поводу. А я выберу несколько девушек и отправлю по почте им свои поцелуи. Только по почте и в пределах Российской Федерации, ну не встречаться же нам лично, это не очень романтично.)
Дабы подвигнуть вас к откровенным воспоминаниям, расскажу о своих поцелуях. В юности я был достаточно симпатичный мальчик (есть документальное подтверждение этому – фотографии в семейном альбоме), и девочкам нравился. Но чаще мне нравились не те девушки, которым нравился я. А с девушками, которые мне не нравятся, я не целуюсь, принципиально.) Мне было почти 18 лет, я учился в техникуме (сейчас их называют колледжами). Елена Сергеевна была моим руководитель преддипломной практики на кирпичном заводе в далеком молдавском городе Тирасполе, куда я приехал из Москвы. Она была старше меня на 6 лет. Она была прекрасна! Маленькая, стройная хохлушка с шикарными длинными волосами, зелеными глазами и … всё такое…) Да, она меня соблазнила. И я тонул в этой женщине, в её сумасшедших сладких поцелуях. Боже мой, как она целовалась! В приступах страсти она обхватывала мое лицо ладонями и осыпала его ливнем нежных поцелуев. Это был водопад! Я тонул в этом водопаде и всплывал, чтобы вздохнуть и опять пропасть с головой. Двадцать один день нашего молдавского романа пролетел как один миг, но остался в памяти и на сердце сладкими и томительными воспоминаниями на всю мою никчемную жизнь. Она называла меня солнечным мальчиком. Почему? Лена объяснила, что в первое утро нашего знакомства, она подошла к окну откинуть шторы, солнце заполнило комнату, осветив меня, беспечно раскинувшегося на её кровати. И в тот миг ей подумалось: «Солнечный мальчик! Тем более, что у мальчика торчал солнечный лучик.» И она засмеялась. Она была бесподобна, великолепна, она была Любовь! На работе строгая, деловая, дома со мной она превращалась в маленькую девочку, я забывал о разнице в возрасте. От неё пахло розой, еле уловимо. Провожая меня в Москву, на вокзале она вдруг расплакалась и стала торопливо целовать моё лицо. Она говорила, что мы расстаемся, что она не пара мне и ещё что-то. А я ничего не понимая, говорил ей, что вернусь за ней, что мы уедем с ней в Москву, что у нас будет семья… И я плакал тоже, совсем не скупые мужские слёзы беспрепятственно лились из моих глаз против моей воли. Я стеснялся этих слёз, но ничего не мог поделать. Я закрыл глаза, я думал, что это остановит слёзы. А она всё целовала и целовала меня. Мне казалось, что она роза, которая неожиданно сбрасывает лепестки-поцелуи, а они падают на мое лицо, смешиваясь с её слезами, с декабрьским снегом. Почему я не умер в тот миг? Из Москвы я написал ей два письма, и оба вернулись с отметкой «адресат не значится». И я подумал, что этот роман был её прихотью, блажью, а все признания в любви, ложью и притворством. Прошло 4 года. Я защитил диплом, отслужил в армии (там я ни с кем не целовался), поступил в институт, и стал ухаживать за однокурсницей красавицей Ритой. Мне никогда не нравилось её имя, и я называл её Ри. Ри благосклонно встречалась со мной, но позволяла только дружеские отношения, мы даже не целовались. Вот такая была Ри, она считала, что три месяца знакомства недостаточны для более серьезных отношений. В дождливую ноябрьскую субботу я отправился на очередное свидание с Ри. В почтовом ящике я обнаружил письмо. Письмо было из Кишинева. Только крепкое здоровье не позволило мне упасть в обморок. Из конверта выпал маленький букетик матерчатых цветков: один белый и два красных. В Молдавии такие букетики цепляют на одежду, вроде бутоньерки, называются они мэртишор – символ весны, и, видимо, любви и верности.
В письме было только несколько строк: «Милый мой, солнечный мальчик, я помню и люблю тебя! Я поцеловала эти цветы, прежде чем положить их в конверт. Поцелуй и ты их, как когда-то целовал меня».
Думая об одной женщине, я ехал на свидание к другой. По дороге я купил маленькую дыню на рынке, что на Цветном бульваре. Мы пришли на ВДНХ, где спрятались от дождя в деревянном домике на детской площадке. Перочинным ножом я отрезал маленькие дольки дыни и кормил Ри. В этот день она была весела, смеялась, шутила и дразнила меня. Вдруг она затихла, придвинулась ко мне и поцеловала. Робко и неумело. Я спросил её: «Что случилось?» А она зашептала мне на ухо: «Я хочу… хочу… Ну почему ты не спрашиваешь меня что я хочу?!» Я спросил. Она обняла меня, что раньше не позволяла себе, и сказала: «Хочу с тобой целоваться! До смерти хочу!» И мы целовались, а я думал о Лене. Наверно Ри своей женской интуицией (а женская интуиция весьма превосходит мужскую) почувствовала, что между нами встала другая. А Ри шептала мне сумасшедшие слова и целовала, целовала, в щеки, глаза, губы… Я молчал, я не знал с кем моё сердце. И тут Ри строго попросила: «Скажи, сейчас же, что любишь меня!» И я, ни на секунду не задумываясь, сказал: «Я люблю тебя, Ленка!» Она мгновенно оттолкнула меня, а потом вдруг обняла за шею, притянула к себе, внимательно посмотрела мне в глаза. В эту минуту мне показалось, что она прочитала меня как книгу, все мои мысли, чувства, даже кишиневское письмо с мэртишором. Я не выдержал её взгляда, опустил глаза, а Ри чертыхнулась и с яростью укусила мою правую щёку. Да так сильно укусила, до крови, даже шрам остался, а Ри ушла, больше мы не встречались. Вы ещё читаете это?
А первый мой поцелуй случился, когда мне было 7 лет. Я гостил летом у бабушки в деревне. По соседству жила девочка, дочь лесника. Мы подружились, вместе играли в войнушку и в дочки-матери. Я даже не помню, кто кого первым поцеловал. Помню, что мы рассуждали о школе, что раз нам осенью идти в школу, то значит мы уже большие, а значит, имеем право на личную жизнь. Мы целовались в саду меж кустов смородины, по-детски свернув губы трубочкой, и громко чмокая. Моя подружка была более продвинутой в смысле поцелуев (женщины они такие с рождения), она обнимала меня, картинно закидывала голову, ласкала меня рукой по щеке, по волосам. И вдруг, я почувствовал Это… Тогда я ещё не знал про Это. Я не знал от чего Это бывает, что Это, в общем-то, и не плохо, Я ничего не знал про эрекцию. И я бы и не узнал тогда и не заметил, если бы малолетняя хулиганка не засунула свою шаловливую ручонку в мои штаны. Да, да, так и произошло! И она ещё и воскликнула на весь сад: «Ой! Он у тебя такой толстый и горячий!» Интересно, а где она видел в свои 7 лет холодные и тонкие? Мне было страшно и стыдно, я не знал, что со мной, но было стыдно до слез. Я вырвался из объятий малолетней любовницы и убежал домой. Несколько дней я не выходил гулять, а потом уехал в Москву, пора было собираться в школу, где меня ждала новая, взрослая жизнь. Кстати, дочь лесника звали Леной.
Желайте, если хотите. И хотите, если желаете. Целую! Ваш Астронафт!