Мы публикуем ряд фрагментов из книги видного британского военного историка Макса Хастингса "Армагеддон", вскрывающих замалчиваемые обычно факты безпощадного наступления советских войск через восточные районы Третьего Райха. Факты эти настолько красноречивы, что говорят сами за себя. Тем не менее, одно соображение, предваряющее публикацию, необходимо высказать. Следует критически воспринимать прилагательное "русские", употребляющееся в публикуемом тексте применительно к Красной армии. Ни единого момента в своей кровавой и преступной истории Красная (Советская) армия не была национальной Русской армией. Поэтому и преступления, совершённые советскими оккупантами на землях Германии и иных европейских стран, никоим образом не следует приписывать "русским". Не следует забывать, что национальные Русские воинские формирования (такие как РННА, РОНА, РОА, Русский Охранный Корпус и проч.) сражались плечом к плечу с Германской Армией против иудо-большевизма в качестве равноправного члена семьи наций Новой Европы. Порабощение Европе несла не Россия (якобы существовавшая в форме сатанинского государства СССР), но Мiровой Кагал, руками подконтрольных себе как "западных демократий", так и "советского государства рабочих и крестьян". Именно Кагал чрез своих агитаторов (типа Эренбурга и т.п. мрази), целенаправленно возбуждал кровожадные инстинкты у оболваненных советско-еврейским Агитпропом бойцов Красной армии. Читатель, желающий получить более полное освещение данной тематики с православно-русских позиций, да благоволит обратиться к замечательной работе Сергея Михайлова "Нехристолюбивое воинство" ("Реванш" №3'2005).

По предъявлении означенных уточнений, предоставим далее место выдержкам из книги М.Хастингса:

"Первое вторжение "русских" (кавычки здесь и далее наши - "Б.П.") в восточные районы Германии произошло в октябре 1944 г., когда части Красной Армии захватили несколько приграничных деревень. Через пять дней они были выбиты оттуда, и перед глазами гитлеровских солдат предстала неописуемая картина. Едва ли хоть один гражданский избежал смерти от рук "русских" солдат. Женщин распинали на дверях сараев и перевёрнутых телегах, или, изнасиловав, давили гусеницами танков. Их детей тоже зверски убили. Сорок французских военнопленных, работавших на окрестных хуторах, предполагаемые освободители разстреляли. Та же судьба постигла и признанных немецких коммунистов. Действия красноармейцев не были проявлением безсмысленной жестокости - это был методичный садизм.

То, что случилось в ходе этих первых атак, было лишь предвестником варварского поведения Красной Армии в страшные месяцы её стремительного продвижения вглубь Третьего Райха. Более 100 миллионов человек, находившихся в пределах гитлеровской Германии, оказались в тёмном лабиринте, где их ждали ужасы, намного превосходящие всё, что пришлось испытать западным странам в годы второй мiровой войны. Когда эта жаждущая отмщения Орда вошла в Германию, она представляла собой грозное зрелище. Даже сегодня многие россияне - да и само правительство - отказываются признать подлинный размах жестокостей, которые творила Красная Армия на пути к Берлину. Однако в 1945 г. командование Красной Армии, несомненно, считало, что её бойцы способны вести себя на германской земле как дикари. Сильнее всего пострадала Восточная Пруссия - на её обширных холмистых равнинах раскинулись поместья многих германских аристократов. В первые годы войны это было тихое захолустье, жившее почти как в мирные времена. Теперь она превратилась в кромешный ад. В Восточной Пруссии красноармейцы насиловали женщин в таком количестве, что речь явно шла не о чисто сексуальном удовлетворении, а о стремлении надругаться над целым народом. Перед лицом этого яростного наступления немецкое население Восточной Пруссии бежало без оглядки: по своему ужасу этот исход был одним из самых мрачных в истории.

В одну из самых холодных зим двадцатого столетия сотни тысяч мирных жителей (немногие счастливчики - на телегах, а большинство пешком) устремились на запад по узкому коридору заснеженной равнины между сжимающимися клещами советского наступления. Только одно имело значение - спастись от "русских". Дороги были забиты живыми, а обочины - трупами. Мёртвые младенцы лежали прямо на снегу. Некоторые беженцы, придя в ужас от этого смертоносного хаоса, поворачивали домой, говоря: "Может быть, русские не так страшны, как говорят". Позднее им оставалось только пожалеть об этом решении. Поравнявшись с колоннами беженцев, "русские" войска разстреливали их из пушек и пулемётов.

Теперь в Восточной Пруссии в руках немцев осталась лишь её осаждённая столица - укреплённый город Кёнигсберг. "Русские" разбомбили город до основания, и всё же штурмовым группам пришлось сражаться за каждый метр, используя огнемёты, чтобы уничтожить защитников, не желавших сдаваться. Когда красноармейцы в конце концов овладели городом, они перебили тысячи жителей. Женщин насиловали прямо в родильных отделениях больниц. Один врач вспоминает их отчаянные крики: "Пристрелите меня!", "Пристрелите меня!", но мучители выбирали для своих жертв медленную смерть. Михаэль Вик - один из тех, кто выжил в этой бойне - рассказывает: ""Каждого встреченного мужчину они убивали, а каждую женщину - насиловали. В ночи отовсюду слышались крики и мольбы о помощи. Они запирали людей в подвалах и поджигали дома. Они сгоняли мирных жителей на бывшие поля сражений в окрестностях города, и там разстреливали или сжигали".

Кровавая зима Восточной Пруссии - один из самых страшных эпизодов Второй мiровой войны. Немцы по сей день испытывают ярость от того, что мiр так мало о ней знает. Одна женщина из Восточной Пруссии сказала мне: "Это был наш Холокост, но всем на это наплевать"" (“Daily Mail”, 20.X.2004).