Отложил Меркурьев фотку Джункину, где любимая в короткой кофточке облегающей такой, грудь юная на волю рвется. Брюки натянул, засопев грустно. И решил, что никакое рукоблудие поцелуя любимой не заменит.

Не везет Меркурьеву с женщинами. Не везет с Джуной. За всю жизнь поцеловался Меркурьев всего-то три раза. Первый раз в детском саде, когда водой брызгались у фонтана, не помнит уже с кем. Второй раз на улице, летом прошлым, с девчонкой обалденной красивой, с голубыми глазами, светлыми роскошными волосами и безумно упругим бюстом. Выиграла сборная России тогда у голладндцев в футбол, ну и целовались все, кто на улицу вышел праздновать, друг с другом, про приличия забыв.
Та голубоглазая потом Меркурьеву четыре месяца снилась.
В третий раз, смелости и наглости набравшись, поцеловал Меркурьев Джуну дома у ней.
Думал, уж теперь то все склеится. Билеты в кино купил, на стиляг. А она - даже в сторону его в классе не смотрит.
И решил Меркурьев, что подвиг пора совершить. Словно трубадур древний или горец какой. Песню на улице сыграть, в полночь ровно, на гитаре. Или выкрасть Джуну в мешке, с кунаками-друзьями вместе, да в горы, в аул далекий, увезти.
Жениться.
Но не выучен Меркурьев на гитаре играть. Не выучен девушек красть. И аула никакого в горах нет.
В общем, остается только в окно к любимой лезть, по трубе газовой, что приметил давно уже. Ночью.
И в порыве страсти Джуну обнять. Уж тогда-то она точно на любовь его ответит. Устами влажными к губам меркурьевским припадет.
Как представил себе Меркурьев ноги королевские, торс его страстно обнявший, да живот любимой, под ласками дрожащий, так бросился план ночного вторжения составлять.
...С трубы чуть не сорвался, со скользкой, но на счастье форточка открыта была. Уцепился да пролез. В темноте колено о комод какой-то ушиб, да на кота какого-то злобного, шипящего, едва не наступил...
...К постели любимой, затаив дыхание, подкрался. Укрыта любимая с головою, под одеялом контуры тела вожделенного. Сунул Меркурьев руку, по руке Джуну погладил..
..Сразу не понял, отчего рука худой да костлявой оказалась..Не понял, отчего заорала Джуна матом скрипучим, да за горло Меркурьева цепко схватила..Свет зажегся ярко вдруг, дед какой-то в комнату с ухватом вбежал. А любимая старухой древней оказалась, с кругами страшными под глазами, волосами седыми, растрепанными. И зубами железными, в колено Меркурьеву впившимися..
..Это потом майор Прохоренко в отделении милиции, строго бровями играя, объяснил, что залез Меркурьев к гражданке Трындикиной Еликаниде Лукиничшне, посему немедля статью уголовную за проникновение в чужое жилище сейчас заведут. Оказалось, в темноте ошибся Меркурьев не этажом даже, а подъездом, посему промашка вышла с любимой. Не хотел никак майор строгий в рассказ меркурьевский верить...
..И лишь когда, в четыре ночи Джуна разбуженная, с родителями своими и одноклассника незадачливого, в отделение явилась, полегчало Меркурьеву.
Джуна молодцом оказалась. Не предала. Сказала даже, что игра такая у них, мол, в окошки друг к другу залезать. Говорила, на Меркурьева жалкого не глядя. И попросила майора нарушителя под статью не подводить, и родители попросили. И Еликанида Лукинична, слезу пустившая от джуниного рассказа, рассказала, что и к ней по молодости на сеновал Потапка, друг детства, лазил. Всяко бывает. Отпустили Меркурьева..

У врат отделения милиции закатила Джуна пощечину Меркурьеву звонкую
А так и надо
Коль полез в окно к любимой, не ошибайся дверью.

(Продолжение следует)