Мое шестнадцатилетие мы с мамой встретили в ужасающей бедности. Свет уже давно был отключен за неуплату, поэтому музыкой в тот вечер я занималась сначала при свечах, а потом и вовсе без света – так даже лучше, точнее отрабатываются броски рук по клавиатуре. Играла до 23-00, так было условлено с соседями. Легла спать. Мамы не было дома.
Вернулась она от соседей почти в 00-00, долго возилась в своей комнате и на кухне, а потом позвала меня. На кухонном столе стояли тарелки с лапшой быстрого приготовления, банка шпротного паштета и сок: праздничный стол….. Эти продукты были взяты в долг под дикий процент у одной продавщицы на рынке. Каждый месяц, получая пенсию, мама рассчитывалась с ней и тешила себя надеждой, что сумеет именно в этом месяце обойтись без этой кабалы, и каждый месяц не получалось, и все начиналось сначала.
До сих пор помню то чувство горести, унижения и обиды на судьбу, что нахлынуло в тот момент. При свете свечи передо мной сидела моя худенькая, больная, уже сильно пьющая мама и что-то говорила мне. Что именно, я не вспомню, не буду врать. Но когда она, среди всего этого убожества, вдруг достала из кармана маленький пакетик и протянула мне, я на минуту перестала дышать. Со словами: «Доченька, с днем рождения» она вручила мне тоненькую золотую цепочку. Каким образом удалось ее купить – до сих пор для меня загадка! Для девочки, не имевшей к тому моменту новых вещей уже несколько лет, носившей ужасные вытянутые кофты и убитые ботинки, это был царский подарок! Он казался мне пропуском в мир нормальных девочек, кокеток и прелестниц, он словно уравнивал меня с хорошо одетыми модницами в моих правах на внимание мужчин. Хотя, конечно, никто в классе и во дворе даже внимания не обратил. Подумаешь, тоненькая цепочка! Обычное дело!..
Это было 1го мая. А через несколько дней к нам пришел муж моей сестры, Шурик. Оксана и Анюты тогда жили с нами, и он вроде как пришел их проведать. В момент его прихода я была в ванной, а цепочка моя лежала в шкатулке на письменном столе – я сняла ее, чтобы не порвать. Почему я ее сразу не одела? Почему не проверила, там ли она? Нет у меня ответа. Только после его ухода цепочку свою я не нашла. Интересно, хоть половину дозы за нее дали?
Мама была раздавлена. Плечи поникли, взгляд потух. Все лишения, все жертвы – все это разбилось о беспринципность и воровское чутье наркомана. Она вздохнула и ушла к себе. Некоторое время я слышала ее плач, но не пришла ее успокоить – мне нечего было сказать.
Очень скоро я поняла, что это был не просто подарок. Мама словно попрощалась со мной и подарила мне память о себе. А я ее не сберегла.
Мама умерла спустя год, когда мне исполнилось 17. На память о ней у меня осталась только ее зеленая пластмассовая расческа. На память о папе – оранжевые пластмассовые бусы. Вот такая пластмассовая память.
А человек, лишивший меня «золотой» памяти о маме, сейчас в реанимации, в коме. Отказала печень. В 33 года.