Я редко выхожу на улицу в сопровождении, это стало моей традицией- гулять одной было куда интереснее, куда больше шарма и какой-то постоянной интриги "а вдруг". Этим "а вдруг" я живу. Изо дня в день. Но тогда мы с другом зашли в Форум, пока он пялился на новенькие деки, я плюхнулась на алый диван и громко втянула воздух- мне и раньше приходилось здесь бывать, но сегодня было отчего-то очень тяжело. Мой взгляд приковала к себе книга- черная обложка с изображением женщины и надпись. "Любовница смерти". Я бросила взгляд на друга- его ничего не занимало кроме досок- и вновь уставилась на книгу. Как завороженная. Не могла оторвать свой взгляд, вцепилась в нее и начала читать, строки складывались в голове быстро, одна за другой,героиня напоминала мне себя- то же безрассудство, страсть, отчаянье и желание сделать все, ради любви. Вырваться из себя, что значит наше тело? Оно ничтожно, по сравнению с тем, что в нас таится- дух, у меня он рвет и мечет мощным зверем, я уже не в силах контролировать его, он не желает мириться со мной. Я читала с упоением, как будто в этом была вся моя жизнь- в этой книге. Очнулась только когда друг дернул меня за руку, я положила книгу и на алом материале дивана она казалась мне еще больше трогательной и мистической, чем всего пару минут назад.
Дома я ходила из угла в угол, смотрела на полки с книгами и не могла отделаться от чувства, что хочу их сжечь, они были мне противны- каждую знала наизусть, чтение стало моим убежищем от себя самой.
Я села на короточки, чтобы изучить переплеты с нижней полки и тут мое сердце часто забилось- среди толстых старых книг, пахнувших молью и кислой бумагой, я увидела ее. "Любовницу смерти". Как? Книга была в мягкой обложке, но это была та самая книга! Я не веря своему счастью, тут же и упала на пол с книгой.
Знаки смерти. Ужас. Тайна. Все это было для тех, кто скрестил свою жизнь с сентиментами, с верой в то, во что никто низачто не верит- ведь это немодно. Модно быть атеистом, скептиком, офисным планктоном, модно пшикать на все сверхъестественное и закатывать глаза при упоминании Бога. Это модно.
Я прикрыла глаза и тяжело вздохнула. 4 августа 2004 года. Теплый, солнечный день. Такой же. как и все остальные, но не такой. Мой брат весело напевал песенку и собирал вещи, он носился как угорелый, боясь не успеть, я бросала на него любопытные взгляды- а он, натянув мою старую кепку, помахал и скрылся за калиткой, так и не заперев ее. Не закрывать за собой дверь- дурной знак. Я не знала тогда об этом, и больше его никогда не видела. Около 21:00 согнулась пополам от нестерпимой боли, все внутри сжало жгутом, кровь прилила к лицу, я заплакала, мне никогда не было так больно, я не могла остановиться, размазывая слезы по полыхающим щекам, схватилась за телефон и набрала его номер. Абонент был недоступен. Я успокоилась и это томящее чувство страха висело надо мной. в комнате стало темно и нечем дышать. Уставилась в окно, и потом телефонный звонок. Настойчивый, он разорвал тишину в доме. И голос, голос металлический и несдержанный, выносил приговор, его больше нет. Между 9 и 10 вечером его сердце перестало биться. А может и позже, моя память со мной играет- я путаю события, переплетаю. Я думала, что это совпадение, просто помешательство.
Но это повторилось вновь.
4 октября уже 2009 года. Я никогда и никому не рассказывала об этом с той мыслью, что боялась показаться одной из "немодных", которые верят в паранормальные явления, поклоняются церкви и крестятся при виде таинственных знаков. Теперь я считаю себя глупой, это то, чем я живу и я буду бороться за это. Мы общались с ним как ни в чем не бывало, было пасмурно и в комнате стало душно, нечем дышать, я встала и направилась в ванную- щеки пылали, мне было не по себе, ледяная вода казалась кипятком, когда я прыскала ее себе на лицо, смотря в отражение увидела это- страх. А потом снова телефонный звонок...

В нашем мире нет места самоубийцам, и даже в загробном мире для них отведен жалкий уголок- скитание, а можно это именно то, что я хочу? Скитаться. Бежать. Не останавливаться и размахивать руками, срываясь с утесов, глотая соленую воду в пенистых волнах, пить серную кислоту, наслаждаясь ее разъедающей силой и умирать медленно, свариваясь заживо. Но самоубийство - это сложный процесс, к нему невсегда можно подготовиться, это как трамплин- если не настроился, можно просто не взять его.
Я искала Смерть всегда, по крайней мере в последнее время, ее холодный шепот закрывал от меня все остальное, гуляй ты по рельсам с закрытыми глазами или гладь острым лезвием играя с убегающей и прячущейся от страха веной. Это игра. Все игра. Мы игроки. Я убегала ночами в лес и отказывалась возвращаться пока не увижу это, выжимала всю мощь из машины, чтобы попался встречный столб, возникший из неоткуда, пила снотворное с мыслью, что не проснусь и умоляла свое сердце больше не биться. Это наваждение. Шизофрения- когда ты охвачен одной единственной мыслью. Тогда я была шизофреником-наркоманом. Одна вещь зависела от другой. Мне нещадно хотелось выпустить свой дух наружу- чтобы он перестал меня терзать, перестал водить за нос и резать изнутри. Пусть он выйдет наружу, пусть свершится то, что должно.
Я половина андрогина, потерявшаяся, как в болотном кумаре ранним утром- вдыхая ядовитые пары, нет ничего взаимозаменяемого, есть только то, что принадлежит твоему духу, твоей плоти, мой дух утратил то, что приносило ему покой и это разрывает его. Я не в силах ему противостоять- ведь что значит плоть по сравнению с ним?