То превосходство в бою, когда при равных правах именно тот, а не другой принимает команду над остальными, возникает из самых простых и очевидных для всех вещей. Из того, что ты зажёг танк. И из того, что, когда фашисты уже перестали стрелять, а уткнувшиеся в землю люди ещё не заметили этого, ты первый поднялся в рост. И из того, что ты на неосёдланной лошади подскакал к уже снявшимся с позиций артиллеристам и убедил их повернуть пушки и дать залп по танкам на горизонте, и они послушались тебя и дали, и один танк загорелся, а другие ушли. И из того, что в ужасную для тебя и для всех минуту у тебя не было написано ужаса на лице, и это заметили, и голос у тебя не сорвался на хрип, а остался голосом, и ты подал им немудрящую команду, до которой в менее тяжёлую минуту додумался бы каждый, а в ту минуту – ты. Ну и, конечно, нужно ещё, чтобы, пока ты делал всё это, тебя не убило и не ранило.

(с) Константин Симонов. Живые и мёртвые