"..... ранняя неспособность матери или отца откликаться на какой-то подлинный аспект самости ребенка, не обязательно об открытом неодобрении или жестокости (что  говорит о том, что этот аспект  самости ребенка  "плохой"), но замаскированном уходе (withdrawal) от аутентичного  контакта, который оставляет ребенка переживать часть себя как не имеющей приятной ценности для любимого другого и, следовательно, не имеющей реляционного существования как и части "я" (me). Непризнание  приводит к структурной  диссоциации  части самости.  Этим охватывается слишком широкий  сегмент ядерной самости, происходит нарушение процесса  ранней привязанности и способности к взаимной регуляции и "имплицитному отношенческому узнаванию" (Steam et al., 1998). На мой взгляд, длительный опыт непризнания лучше всего определяет то, что называется развитийной или реляционной травмой. Чаще всего, диссоциированный стыд родителей, порожденный их собственным  поврежденным самоощущением, делает невозможным для родителей признание качеств в ребенке,  которые родитель отрицал  в себе, и, в свою очередь, оставляет родителя неспособным модулировать стыд до такой степени, что диссоциация лишает его  возможности получать удовольствие  от общения с ребенком.  Это воплощает в себе акт непризнания, который также травмирует, как боль, причиняемая родителем, который активно абьюзирован, а иногда это даже  еще более деструктивно (debilitating -изнуряюще)   ".

Филип Бромберг. Самораскрытие: не просто допустимое, но необходимое.