Первый весенний поход в этом году состоялся по восточной окраине Красного болота. Программа мероприятия предполагала: прослушивание выпей, фотосъёмку первоцветов, сбор первогрибов сморчков, наблюдение за животными рязанской Мещёры на границе двух биотопов (болото‒лес). Болото и погода споспешествуют, в 19:00 мы в Ласково, через час ‒ дома.
В 2016 г. из Полково, минуя Лопухи, мы прошли Красное болото по вереям. Там, где вереи заканчивались, по щиколотку стояла вода, и в соответствующем отчёте это описывалось как «идея воды». В общем, довольно сухо, и болотом мы, в общем-то, остались довольны.
Можно было бы и повторить. Но, во-первых, лишь несколько дней назад прошёл пик половодья, а во-вторых, была ещё грунтовка на востоке, тянущаяся между болотом и лесом до самого Приозёрного. Граница биотопов предполагает большее биоразнообразие. Легионы зайцев и обсыпанные глухарями деревья промелькнули в моём сознании, и я нервно зарядила в фотоаппарате второй аккумулятор.
Надо добавить, что эти места заповедны вдвойне. Красное болото без северо-восточного сектора, где ведётся торфоразработка и покоится в сети каналов озеро Поганое, составляет Государственный заказник Красное болото. В свою очередь, и торфоразработки, и озеро, и восточная бОльшая часть болота (линия раздела ‒ Лопухи‒Приозёрный) входят в заказник Борисковский, который охватывает широкую полосу лесов почти до самой Пры.
***
Руководитель пришёл на вокзал строго тогда, когда посчитал нужным, то есть опоздал, и в Варские мы выехали на полчаса позже.
На окраине Варских отыскали дорогу, спугнув с дальней свалки большого и медленного луня. Свалка, как водится, некоторое время сопутствовала дороге: вместо того, чтобы выбрасывать мусор на ограниченном пятаке, люди предпочитают откладывать его вдоль обочины, таким образом, всё дальше протягивая захламлённую полосу.
Дорога, всё время идя вдоль канала, вступает, наконец, в робкую тень берёз и сосен. Где-то впереди Лопухи, островок творческой самобытности в мещёрских лесах, если судить по указателю и причудливым придорожным артефактам.
Лес, несмотря на тепло последних дней, стоит ещё какой-то пустой и тихий. Только цветут фиалки и тяжело кружат круглые мохнатые шмели. Разлиты на песчаной дороге разноцветные, мутно-жёлтые или вишнёво-коричневые, огромные лужи, из которых выступают рыбины-острова с торжественными соснами. Здесь, наверное, уже можно было бы услышать лёгкую поступь песца… Но мы только беззаботно шли по брёвнам над дрожащей водой.
Лопухи оказались аккуратной деревней в одну улицу, с часами на дереве и памятником возле пожарного пруда. Памятник воинам, павшим в Великую Отечественную: 35 человек, из них 10 Бурлаковых, 9 Горбачёвых и 11 Кучумовых…
Проехала мимо нас одинокая Нива, и деревня снова погрузилась в тишину. Мы дошли до конца улицы. Болото оказалось почти сразу за последним домом. Отсюда дорога начинает свой долгий разбег в сторону Приозёрного.
Правда, перед этим она, судя по карте, перепрыгивает канал на окраине Лопухов. Канал, пользуясь разливом, разлился. Мы, в свою очередь, воспользовались символическими дощечками среди кочек, чтобы зайти в тупик подойти к капитальной доске, которая покоилась под водой и была обнаружена только наощупь (в случае ноги ‒ нанаступь). Песец улыбнулся.
Но вот, наконец, она ‒ граница биотопов. Справа лес, слева ‒ молодая поросль и красная даль. Земля под сухой травой неожиданно едет под ногами. Иногда валежник, иногда заячьи кучи. Видимо, ездят здесь не часто, если вообще ездят.
Из-за раскисшей почвы продвигаемся медленнее, чем хотелось бы, но времени впереди ещё много. Изредка с неба капает мелкий дождик.
Вот что-то тёмное на придорожной кочке привлекает внимание. Наклоняюсь и рассматриваю копошащуюся массу: большие лесные муравьи собрались вместе и что-то делают. Не разбегаются, ничего не тащат ‒ просто топчутся на одном месте. Когда и руководитель склонился над ними, загородив солнце, муравьи заволновались и оттянулись в стороны. Напомнило, как сидят иногда воробьи: десятки птиц собираются в кустах и гомонят, стараясь перечирикать друг друга. Потом неожиданно замолкают.
Прошлогодние дождевики.
Слева - Красное болото:
Так, не особенно напрягаясь, мы дошли до урочища Гать. Этот болотистый треугольник нужно было обойти. И вот тут началось.
Если посмотреть на карту, то местность слева направо выглядит так: Красное болото / грунтовка / урочище Гать / грунтовка / безымянное озеро-раскоряка вместе с болотом Корсаковским / грунтовка и дальше ещё одна грунтовка. То есть легче всего было воспользоваться ближайшей к Красному болоту грунтовкой, если она ещё существует и не залита. Но уверенности в этом не было, и мы намеревались пройти по грунтовке между Гатью и озером. Всего-то километр пути.
Как можно догадаться, у нас не получилось. Грунтовка оказалась залитой. Оставался крохотный шанс, что озеро можно обойти по ответвившейся от дороги тропе, ‒ но тропа вскоре растворилась в островках затопленного леса. Правда, она честно подошла к самому берегу озера: оттуда можно было увидеть голубоватую водную гладь со щётками тростника.
Залитая тропа:
За деревьями виднеется озеро:
Обидно было идти в обход, когда до противоположной стороны рукой подать, но делать нечего. К запланированным 34 км добавились ещё шесть. В схеме выше это вариант «дальше ещё одна грунтовка», потому что предыдущей на местности не обнаружилось.
Пока дорога соответствовала той, что идёт на Борисково, ощутимых потерь времени не возникало. Потом влево, наконец, отвернула обходная. Она взобралась на прогретый солнцем бугор, где кто-то просыпал мелкий тёмный помёт. «Хорошее место выбрал», ‒ успела подумать я, прежде чем сообразила, что помёт ‒ вовсе не помёт, а строчки. Коричневые и маленькие, по одному-три сантиметра в диаметре, они с восковатым блеском сидели среди опада.
Но, взобравшись на строчковый бугор, дорога затем радостно ухнула вниз, прямо в торфяные объятия мещёрских вод.
Лужи на дороге, поначалу сохранявшие остатки скромности, дальше приняли совершенно свинские размеры. Изредка их удавалось обойти по обочинам, но чаще обочин не было, а был частокол берёзового подроста и временами ежевика. Подрост мог также стоять в воде, мог расти на непонятно откуда взявшихся узких, в провалах, буграх, а мог весь загромоздиться упавшими деревьями. Прыжки по кочкам, стволам и лужам, равно как и протискивание в берёзках, надоели мне очень быстро, и, подобно немцам, прижатым под Сталинградом, я начала задаваться вопросом, а за что мы воюем когда всё это закончится.
Всё ещё озеро:
Предполагалось, что закончится после обхода озера. Но вот уже остался позади магистральный канал, который, кстати, пересох, остались развалины какого-то домика, а через километр и озеро осталось. Всё осталось позади, кроме луж.
Я даже не знаю, с хорошей или с плохой стороны это характеризует местность, но зайцы тут совершенно всё загадили. Временами их кучки светлели через каждый метр. Прыгая с бревна на землю, приходилось тщательно выбирать место. Правда, ни одного хозяина куч мы так и не встретили.
Как говорилось в самом начале, в Ласково мы намеревались прибыть в 19:00. Однако, край неба уже подёрнулся розовым, и нам подумалось, что хорошо бы вообще до заката успеть в Приозёрный. До Ласково можно и в темноте по асфальту идти.
И мы шли, и шли, и шли, безнадёжно теряя время в зарослях. Даже навигатор начал терять сознание. Только за пару километров до Приозёрного лужи исчезли, и здесь, когда дорога больше не предполагала неожиданностей, навигатор впал в кому окончательно, честно выполнив свой долг.
В сам Приозёрный мы пришли в глубоких сумерках, пройдя мимо едва заметной узкоколейки и вагонов. В посёлке уютно светились фонари и окошки, а в небе уже поднималась луна.
И вот теперь нужно было идти очень быстро. В Интернете была указана подозрительная маршрутка в 21:45, возвращающаяся из Требухино в Рязань. Я в неё не верила, но попробовать стоило.
Луна в небе, ночные облака, тени на асфальте, далёкие огоньки возле Сегденского озера. Мы летели как призраки шоссе.
21:48. Впереди уже видна Ласточка.
И-и-и… маршрутка не приехала. Пришлось уезжать на такси.
Таким образом, со всеми петляниями и обходами получилось около 45 км. Итог: первоцветы ‒ нет, грибы ‒ да, живность ‒ нет, выпь ‒ да, потому что на каком-то отрезке пути мы явственно слышали её дудёж. Ну, и восточная окраина Красного болота разъяснена.