Справка (Природно-заповедный фонд Рязанской области. Рязань, 2004):

Дубрава в пойме реки Вад ‒ Памятник природы регионального значения. 268 га.

Тереховская дубрава с озёрами Чудино и Кужиха ‒ Памятник природы регионального значения. 1057 га.

Урочище Тереховское левобережье ‒ Памятник природы регионального значения. 1834 га.

 

***

 

В широколиственных лесах лучше бывать весной, когда не развернулись ещё полностью листья. Уже пахнет кленовым соком, уже деревья подёрнулись зелёной дымкой, но лес остаётся прозрачным. Цветёт медуница, фиалка, целые поляны покрыты жёлтыми подушками ветреницы. Но всё-таки самое важное в это время ‒ запах, медовый воздух.

Весна наступила рано, деревья как-то за неделю обросли листьями. Вышеописанную пору прозрачности мы, таким образом, упустили.

Следующая пора ‒ пора просвеченной солнцем листвы. Листья совсем тоненькие и мягкие, и даже в широколиственных лесах почти светло. Вот это-то время мы и застали в дубравах.

 

План был хороший:

этап 1 ‒ приехать в Сасово, оттуда в Кадом, из Кадома дойти до брода через р. Вад, посмотреть в его пойме дубраву;

этап 2 ‒ дойти до Чермных, посмотреть лес на правом берегу Мокши, где, по данным 2004 г., проектировался Кадомско-Мокшинский заказник;

этап 3 ‒ вернуться в Кадом, доехать до ст. Борок под Шилово и, пройдя через право- и левобережные Тереховские дубравы, выйти в Ижевское, откуда отбыть в Рязань.

 

Но второй этап мы похерили. Если кратко, маршрут эволюционировал в следующий:

Рязань ‒ Сасово ‒ Кадом ‒ Чермные ‒ пойма р. Вад;

Чермные ‒ Сасово;

Сасово ‒ ст. Борок ‒ Терехово ‒ Юшта ‒ Ижевское ‒ Рязань.

 

День 1. Рязань ‒ Сасово ‒ Кадом ‒ р. Вад ‒ р. Мокша.

 

В пригородных электричках созданы все условия, чтобы не допустить процветания зайцовщины. Мы долго присматривались к вагонам, наконец, зашли, в один из средних, и тут же, «тихо, как сова», возник откуда-то контролёр. Пришлось брать билеты сразу до Сасово: ни промежуточных станций, ни местных порядков мы не знали. Впрочем, у меня есть основания полагать, что поступок сей, скорее всего, себя оправдал. За следующие три часа контролёры прошли ещё три раза.

 

 

Из Сасово на Кадом должен ходить местный транспорт. Если проследовать за потоком сошедших с электрички пассажиров, то можно попасть к месту его дислокации. На маленькой площади стоит закрытая будка с надписью «Автокасса», обклеенная расписаниями, а рядом греются на солнышке несколько маршруток (из тех маленьких «Газелей», в которых можно ехать стоя только упираясь задом спиной в лица сидящих или в дверь с наклейкой «Не хлопать!»). Они доставят вас в Кадом. Время в пути ‒ около часа.

Наша маршрутка, как и положено газелям, летела стремительным домкратом во весь дух, невзирая на состояние дорожного полотна. За этот час можно обнаружить некоторые милые детали. Например, одна из задних дверей в салоне закрывается не до конца, и для пущей страховки её связали верёвочкой со второю. Щель, правда, осталась, через неё осуществляется пылеобмен между окружающей средой и салоном. На все поверхности, кроме самих сидушек, можно клеить надписи «Не прислоняться!».

Мы-то прислонились. И рюкзаки прислонили. В Кадом приехали прасуками.

А было 9 мая. Быстро и технично, как на манёврах, кадомчане сомкнули кольцо вокруг маршрутки и старались войти, деликатно оттесняя обратно выходящих. Вот где школа жизни!

Через минуту обнаружилось, что отданный на хранение руководителю похода нож совершил выпадение из кармана. Очевидно, ещё в маршрутке, не выдержав газельих скачков.

Ну, что, пришлось возвращаться в салон. Но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что нож ‒ хороший такой нож, сантиметров тридцать длиной, с широким блестящим лезвием, которое видно, наверное, из Рязани. В своё время он был назван «свинорезом».

Вот с этим-то свинорезом, найденным под сиденьем, мой спутник и вышел из маршрутки. Вышел почти что легко, хотя и старался не афишировать трофей. Всё-таки, знаете, теракты, 9 мая… Могут не понять.

 

Наблюдение: как в Сасове, так и в Кадоме, на центральной площади или рядом с нею (соответственно) находится, кроме продуктовых магазинов и административных зданий, агентство ритуальных услуг. Просто забавно.

 

По мосту перешли на левый берег Мокши. Здесь возвышается над рекой останец, одна из тех гор, что описаны почти в каждой посвящённой городу статье. Только в статьях гора названа Преображенской (по церкви), а в АКР’е упомянута как Рождественская (ссылка ведёт на источник 1970 г.).

Вид на Мокшу с моста:

 

Останец застроен. Здания обветшали и вид имеют неважный, но даже они не могут умалить впечатления от холма. Он настолько монументален, что виден аж за три километра, из междуречья Мокши и Вада. Выглядит это так:

 

 

Что удивительно, городища как археологического объекта на таком завидном месте нет. Только поселение.

Свернули с моста на тихие улочки, где в одуванчиках ходят куры, а у каждого дома разрастается сирень или черёмуха.

 

 

 

Нужно держать на ВЮВ. Там, недалеко от озера Умор, через Вад указан на Генштабе брод 0,5‒12/П-0,2 (кто не знает: 0,5 ‒ глубина, 12 ‒ ширина в метрах, П ‒ характер грунта (песок), 0,2 ‒ скорость течения).

Меж тем, наступил полдень. На небе кудрявятся редкие облачка. Забегая вперёд, скажу, что пять дней стояла совершенно невыносимая жара, и только на шестой задул ветер.

 

Миновали окраину и спустя несколько минут вышли на берег Мокши. Впрочем, почти сразу углубились в пойму.

Мокша. Вдалеке видны кадомские дома.

 

Хорошо всё-таки весной! Трава не высока, синеет полоска леса на горизонте, а на холмах посреди лугов сели, разбросали во все стороны ветви дубы. Даже издали их можно отличить от других деревьев по своеобразному оттенку листвы.

 

 

На один такой холм мы завернули. Под дубами уже цвели ландыши! (Это было, напомню, 9 мая, а ненавистные бабки с букетами появились у нас только в конце мая). В подлеске облаками белели и тихо осыпались черёмухи.

 

 

 

 

 

Более же всего запомнились дикие яблони. На опушках, по берегам озёр, в лугах, ‒ они растут повсюду. В Мещере, конечно, такого не встретишь.

 

 

 

 

А вот, кажется, Красная Книга Рязанской области растёт: Мытник мохнатоколосый.

 

 

Слишком красиво было вокруг, слишком легко было идти. Я даже поверила.

 

 

Первой птичкой оказалось какое-то болотце, пересекаемое дорогой. Сняли ботинки, перебрели по краю, где наросло травы.

До Вада оставалось 2‒3 км.

Дорога, подойдя к лесу, обогнула его по опушке и вернулась на луга. Многозначительно уточню: видимо, заливные луга.

Потому что сначала под ногами начала разъезжаться почва. Потом залило колеи. Потом залило обочины. Потом залило ботинки ‒ это уже около 20 см воды. Потом я не смогла найти границу между водоёмом по левую руку и нашей дорогой. Мы прошли по этому безобразию уже чуть ли не километр.

 

 

А потом дорога взяла и впала в поток. Который, видимо, представлял собой слив того самого водоёма по левую руку.

Выглядело это забавно: посреди травы и спокойной воды течёт вода быстрая.

 

 

Попробовали было перейти. Поток неширокий, метра 2‒2,5. Но глубиной явно выше пояса.

И вот стоим мы по колено в воде, отмахиваемся от наседающего гнуса, смотрим на поток, осока колышется, ‒ и думаем, стоит ли идти вперёд. Поток перебредём, ну, намокнем, так это высохнет. А вдруг до самого Вада идти по пояс? За ближайшими кустами, между прочим, блестит всё та же вода.

Дубы как, вплавь осматривать?

 

В общем, развернулись мы и пошли обратно.

Реализовывать запасной план.

Есть второй брод, недалеко от устья Вада. Параметры на Генштабе: 0,8‒30/П‒0,2. Т. е. он глубже и шире, но тоже приемлем.

 

Ботинки уже были залиты, поэтому дорогу особенно не выбирали и с обходом жалких, по щиколотки, пойменных разливов не мелочились.

 

Отжившие своё щитни, похожие на финики:

 

 

Ближе к броду вышли на хорошо наезженные колеи. Ну, если наезжены, значит, брод действующий, здраво рассудили мы.

И через некоторое время вышли-таки к Ваду. Следы шин уходили в воду и выходили из неё на другом берегу. Между этими двумя точками катилась мутная коричневая река шириной несколько меньше заявленных 30 м. Почти рядом с  нашим берегом намыт песчаный островок, который также, видимо, задействован в броде.

Настораживало одно: даже на первый взгляд глубина была явно больше 0,8 м. 0,8 м ‒ это, что называется, по развилку. А там угадывались чуть ли не все 1,5, а то и 2 м.

Тем не менее, мы решили попробовать. Сняли куртки и рюкзаки, устроили их поудобней на плече и побрели к островку. В самом глубоком месте вода дошла мне до ремня, т. е. около 1 м.

На островок ещё нужно взойти: ноги проваливаются в заиленный песок. Ещё три дня после этого я вытряхивала его из ботинок.

При взгляде с островка брод не стал очевидней. Спутник мой, сделав два шага в воду, плавно ушёл по пояс, и говорит, что там чувствовалось продолжение. Таким образом, можно утверждать, что глубина совершенно точно превышала 0,8 м.

Интересно, как выглядит этот брод летом.

 

Оставалась единственная возможность попасть в дубраву: со стороны Чермных. Для этого нужно было возвращаться в Кадом.

 

Никогда не видела сосну и черёмуху рядом:

Кое-где в подлеске растёт смородина:

 

 

 

Наши манёвры заняли почти весь день. Вад не перейдён, дубрава не осмотрена, ботинки мокрые. Пора было искать место для ночёвки.

Неожиданно это тоже потребовало времени и усилий, хотя Мокша текла совсем рядом. То разлив нанёс илу и берег превратился в кашу:

 

 

То не спуститься к воде (хотя, пожалуй, это было самое красивое место для стоянки):

 

 

 

 

 

То рядом дорога, то распаханное поле, то голова бобра лежит, то всё заросло колючей ежевикой. В конце концов, на закате солнца мы всё-таки встали на берегу какого-то старичного озерца. По берегам его стояли липы и цвели розоватыми шапками яблони. Распевались соловьи, незатейливо трещал коростель, а из Кадома доносились обрывки праздничных песен. Зудело под пологом комарьё.