Припустило, замело, наохало; вдохнуло, ахнув, метелей в нашу скромную обитель.
Новорожденную бурёнку нарекли Застругой. Препотешнейшая скотина с самых первых своих звуков и вздохов - видать, выйдет открытая и толковая животина.
Когда ходил откапывать погреба, дважды споткнулся и трижды наступил на грабли. Заготовленных на зиму солений в виде огурцов, помидоров, грибов и капусты, а также варений и сушений хватит на полк солдат; как-нибудь и мы перезимуем.

На столе дымится свежесваренная картошка; её поджидает заправленная маслом квашеная капуста и жаренная в горчице свинятина. Специально не наливаю первые тридцать, чтобы не спугнуть атмосферу и оттянуть момент проникновения и восприятия на как можно более поздний момент. Слушаю тишину и вспоминаю какие-то давние стихи - не то Хлебникова, не то Савинкова. В горнице еле слышно хозяйничает Марфушка, наводя порядок к визиту добрых гостей. Коли всё сложится - в самое ближайшее время к нам нагрянут с визитом кум и его супруга, с коими виделись последний раз лет эдак десять-двенадцать назад.

Время замирает на какие-то мгновения. Мгновения растягиваются в пространстве и делают резиновыми застывшие слова.
Нестерпимо хочется крякнуть, выдохнуть - и наконец запустить поток. Перезагрузить ходики, подвисшие где-то меж ноябрём и потолком. Влиться в морозные минуты и вылиться в белоснежное чистое утро.