[424x600]


Каждый нормальный мужик постоянно себя ищет. Однажды, на спектакле Гришковца "Дредноуты" я услышал интересную мысль. В прелюдии Гришковец долго-долго говорит, почему он сделал этот спектакль, почему именно так его назвал, и почему он создал его только для мужчин. И вот он говорит: "Вы знаете, это сложно понять женщине, но каждый мужчина хочет быть героем. В войну это сделать просто – погибнуть, совершив подвиг, или совершить его и скорее всего погибнуть, -- а вот в мирное время стать героем сложно". Между тем, на гормональном уровне каждый мужчина стремится к этому статусу. Я много думал над такими вселенскими проблемами как алкоголизм и наркомания, и понял, что отчасти это отголоски этой мужской потребности. На определенном этапе потребность самореализации в мужчине достигает своего максимума. И когда он не может найти место приложения для этих стремлений, на помощь приходит алкоголь или наркотики. Ведь очень многие начинают выпивать именно в 30 лет.
Долгое время я реализовывал себя в мотоспорте. Это настолько увлекало и давало настолько полный набор всего, чего я хотел, удовлетворения всех моих смертных грехов и моих столпов, что искать большее просто не имело смысла. (Под смертными грехами, кстати, я подразумеваю тщеславие, под столпами- честолюбие и самолюбие). Мотоспорт сложно с чем-то сравнить. Я перепробовал в жизни много всего, всяких «экстремальных» видов спорта, хотя слово «экстремальный» не люблю – уж слишком часто его в последнее время эксплуатируют. Частенько, когда я говорил с автогонами (автогонщиками) я приходил к выводу, что мне совсем не страшно то, чего опасаются они. Дело в том, что для занятия мотоспортом приходится постоянно отодвигать планку страха. Если хочешь чего-то добиться, учись смещать свои страхи. В результате, перестаешь бояться очень многих вещей.
В мотоспорте мне хватало всего. Но пришло время, когда я был вынужден закончить свою карьеру в мотогонках. Случилось это по причине травмы. Причем не классической «гражданской» травмы, а травмы спортсмена. В чем разница? Гражданская травма это «упал, поскользнулся, перелом ноги». В понимании спортсмена травма это то, что мешает заниматься спортом. Вывих в понимании легкоатлета – серьезная травма, хотя для простого человека это только временные неудобства. Моя травма внешне никак меня не изменила. Она настолько неочевидна для окружающих, что мне до сих пор приходится объяснять, почему же я бросил гонки. А объяснять сложно. Ну о чем скажет среднестатистическому человеку какой-то некроз какой-то полулунной кости в каком-то лучезапястном суставе? Без специальных материалов и научного пособия объяснить это практически невозможно.
Я очень долго бился над поиском специалиста, который бы сказал мне, что это преодолимо. И зашел так далеко, что пришел к выводу, что пути решения проблемы нету. В конечном итоге мне все же пришлось принять нелегкое решение расстаться с мотоспортом. Конечно, первое время было очень тяжело. Это как потерянный актив, каждое упоминание о котором тебя ранит. Впрочем, время лечит, и сейчас от мотогонок во мне живут лишь приятные воспоминания. О победах, о награждениях, кубках, успехах и признании. Но ведь одними воспоминаниями жить нельзя. Я считаю, что только у того есть будущее, кто способен к регенерации. Но регенерация довольно сложная штука. Одного желания здесь недостаточно.
Я долго не мог определить, что может заменить мне мотоспорт. И только пробежав первый марафон, я понял, что нашел... Недавно я готовил своего товарища – морально готовил – к марафону и мы бежали накануне его отъезда подготовительный кросс. Я рассказывал ему о восприятии мира сознанием во время бега. Это довольно сложно. Только кажется, что всего-то нужно взять, да пробежать 42 км. На самом деле это не так. Бежать нужно в определенном темпе, вторую половину пробежать чуть быстрее первой или уж по крайне мере не медленнее. А для этого есть масса технологий… Но это лирика. О восприятии мира. Первый 10 км пробегаются легко. Все время тебя мучает одна мысль: а почему, собственно, нельзя бежать быстрее, ведь это так просто. Следующий 10 километров эта мысль обретает еще большую силу. От идеи сорваться и рвануть вперед удерживает только безграничное доверие к тренеру. Вера в его авторитет и опыт. На третьем десятке начинаешь приходить к выводу, что человек, так долго тебе говоривший о «ровном беге», похоже, был прав. На четвертом десятке начинается все самое плохое. Сначала ты вспоминаешь все травмы, которые у тебя были. Как падал на велосипеде в детстве, как разбил ногу, как долго потом она болела. Как иногда у тебя «на погоду» крутит сустав, который ты вывихнул 7 лет назад. Тебе становится себя очень жалко и в конце концов ты приходишь к мысли, а может ну его? Остановиться и попробовать в следующий раз? И только мысль о том, что ты приехал сюда, чтобы бежать, останавливает от необдуманного поступка. Превозмогая себя, ты кое-как добираешься до финиша. Но как только отдышался, сразу понимаешь, что стал наркоманом. Вспоминаешь места, отрезки марафона, которые можно было пробежать чуть лучше, вспоминаешь мгновения, в которых ослушался советов своего тренера и наставника… Все это вызывает непреодолимое желание пробежать в следующий раз лучше. И сразу же, ты начинаешь готовиться ко второму марафону.
Когда люди говорят об адреналине, они, зачастую, имеют довольно слабое представление о предмете разговора. Адреналин в мотоспорте, например, -- это вещество, которое попадая в кровь, заставляет тебя забывать обо всем, что тебя беспокоит и волнует. Вынуждает концентрироваться только на том, что ты делаешь в настоящее мгновение. Звук мотора идущего рядом мотоцикла, свист ветра в ушах, рельеф трассы (уж поверьте, на "Чайке" "рельефа" много...), касание коленом поверхности трека в повороте, зрители у обочины - вот источники адреналина во время гонки. Иногда, физический контакт с другими мотоциклами, иногда падения… Это все дает тебе адреналин. Адреналин в легкой атлетике, это когда в твоем организме заканчивается все, что было заготовлено к старту. И ты бежишь буквально на пустом баке. Одним только усилием воли. После нескольких марафонов я пришел к выводу, что марафон – самый тяжелый вид спорта По крайней мере из тех, что мне доводилось пробовать в жизни. А пробовал я себя не меньше, чем в 30 разных видах. Кто-то скажет, мол, есть велогонки, ничем не легче. Но я возражу. Однажды, на тренировке с профессионалами обсуждали, почему марафонский бег тяжелее велоспорта. И пришли к такому выводу. Легкоатлет без ощутимого ущерба здоровью может пробежать не более двух марафонов в год. Тогда как велогон может ехать Тур де Франс, преодолевая каждый день по 200 км. И при этом он не становится инвалидом.
Что еще мне нравится в марафоне? Колоссальная конкуренция. Это самый массовый вид спорта в мире. Там есть африканцы, чье строение тела подходит к таким нагрузкам гораздо лучше. Не зря в мире на 10 лучших результатов в год приходится всего 2 «белых» и 8 «черных». А все из-за доступности спорта. Если бы африканцы могли играть в теннис, они бы порвали весь АТР как «тузик грелку».
Мне очень нравится, что марафонами никто в Украине кроме меня не занимается. Речь, конечно, о публичных людях. Я считаю себя публичным человеком, но в круге моего общения нет ни одного человека, который бегает так, как я. Я горжусь, что бегаю в качестве спарринг-партнеров с лучшими легкоатлетками мира. Я горжусь тем, что на дорожке могу запросто встретить лучшего марафонца Украины, обладателя рекорда страны. Я горжусь, когда выхожу на старт с лучшими марафонцами планеты. Я никогда не смогу принять участие бок о бок со звездами тенниса на Уимблдоне, но в легкой атлетике я имею возможность принимать участие в соревнованиях вместе с лучшими из лучших. Моим спарринг-партнером в плавании никогда не станет Яна Клочкова… Стоит ли продолжать?
Мне часто задают вопрос, зачем мне это нужно. И каждый раз, в зависимости от эмоционального состояния, я отвечаю по-разному. Однажды я ответил так: для того чтобы все остальные трудности в жизни казались боковым ветром, ибо ничего сложнее и труднее в жизни я не испытывал.