Клянусь Гвардиолой-тренером, Платини, Фергюсоном и Коллиной и всеми бекхэмами и марадонами, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим топорам и моим граблям, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня тренерскому искусству наравне с моими спалеттями, делиться с ним своими силами и в случае надобности помогать ему в их очках; его галицкое потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и всё остальное в учении сообщать своим игрокам, дублю и тренерам дубля, связанным обязательством и клятвой по закону футбольному, но никому другому.
Я направляю режим тренировок к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня травматического средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакому болельщику нервного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать поздних замен, сокрушаться на микромоменты, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы, будучи далёк от всякого намеренного проигрыша, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с мужчинами, говнистыми и бомжами.
Что бы при играх - а также и на тренировках - я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что гласят злые голоса, я умолчу о том, считая подобные вещи уважением. Мне, нерушимо выполняющему клятву до конца контракта, да будет дано счастье в жизни и в футболе и слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому.