Это цитата сообщения Томаовсянка Оригинальное сообщение
Романтизм и символизм Арнольда Бёклина
[показать]"Картина должна о чем-то повествовать, побуждать зрителя к размышлениям, подобно поэзии, и производить впечатление, подобно музыкальной пьесе" — эти слова известного швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина стали лейтмотивом его творчества. Среди мастеров европейского символизма конца XIX столетия он был, несомненно, одной из самых ярких фигур, и его творчество оказало влияние на Х. фон Маре, А. Фейербаха, Ф. фон Штука, а также многих живописцев других стран.
Бёклин учился сначала в Базеле, затем — в дюссельдорфской Академии художеств у скульптора и теоретика искусства А. фон Хильдебрандта и пейзажиста И.В. Ширмера. В Дюссельдорфе он познакомился с А. Фейербахом, с которым его связывали теплые дружеские отношения. Период 1846—1848 годов он провел в путешествиях по Швейцарии (некоторое время занимался в Женеве пейзажной живописью у А. Калама), совершил поездки в Брюссель, Антверпен, Париж, где изучал и копировал произведения старых мастеров, знакомился с работами современников, в частности, с пейзажами нравившегося ему К. Коро. Большую роль в его становлении как живописца имели две длительные поездки в Италию в 1850—1857 и 1867—1877 годах. Он с юности мечтал попасть туда, вдохновленный рассказами Ширмера, знатока итальянской культуры, прекрасного мастера пленэра. Итальянские впечатления стали определяющими в последующий период творчества Бёклина, когда он часто менял место проживания, работая в Базеле (1857—1859), Мюнхене (1859—1860), Веймаре (1860—1862, где преподавал в Высшей художественной школе), Цюрихе (1886—1894).
Ностальгия по Италии всегда была столь сильной, что последние семь лет жизни он провел в окрестностях Флоренции, где и скончался. Бёклин был человеком, любившим новые впечатления, которые давали ему путешествия и встречи с интересными людьми.
Пан, пугающий пастуха. 1859
В ранних пейзажах художника ("Равнина с грозовым небом", 1846, частное собрание) с изображением бескрайних равнинных ландшафтов природа космически необозрима, как в поздних видах долин Померании К.Д. Фридриха. Полотна Бёклина исполнены в пленэрной манере Ширмера с богатой разработкой тональных градаций цвета. Первый успех принесло Бёклину его полотно «Пан в камышах» (1856—1857, Мюнхен, Галерея А. Шака), показанное на выставке в Мюнхене в 1862 году и купленное баварским королем. Фигуры вводимых им в пейзажи мифологических персонажей придавали работам таинственность и многозначность ("Пан, пугающий пастуха", 1859, Мюнхен, Новая пинакотека). Яркую индивидуальность Бёклина оценил меценат и коллекционер А. фон Шак, который начал приобретать его произведения.
Священное дерево
Храм Геркулеса
Увлечение с юности мифологией и классической поэзией, изучение итальянского искусства проявилось в обращении к сюжетам с изображением античных богов и муз среди природной стихии — моря, луга, поднебесного пространства. Парящая на облаках муза Клио (1875, Базель, Кунстхалле) или возникающая из пены Венера Анадиомена (1870, Вормс, Кунстхауз Хейльсхоф) стройны и прекрасны, они олицетворяют величие природного начала, высшую гармонию, существующую в мире природы и искусства.
Медуза
В ранних пейзажах художника ("Равнина с грозовым небом", 1846, частное собрание) с изображением бескрайних равнинных ландшафтов природа космически необозрима, как в поздних видах долин Померании К.Д. Фридриха. Полотна Бёклина исполнены в пленэрной манере Ширмера с богатой разработкой тональных градаций цвета. Первый успех принесло Бёклину его полотно «Пан в камышах» (1856—1857, Мюнхен, Галерея А. Шака), показанное на выставке в Мюнхене в 1862 году и купленное баварским королем. Фигуры вводимых им в пейзажи мифологических персонажей придавали работам таинственность и многозначность ("Пан, пугающий пастуха", 1859, Мюнхен, Новая пинакотека). Яркую индивидуальность Бёклина оценил меценат и коллекционер А. фон Шак, который начал приобретать его произведения.
Увлечение с юности мифологией и классической поэзией, изучение итальянского искусства проявилось в обращении к сюжетам с изображением античных богов и муз среди природной стихии — моря, луга, поднебесного пространства. Парящая на облаках муза Клио (1875, Базель, Кунстхалле) или возникающая из пены Венера Анадиомена (1870, Вормс, Кунстхауз Хейльсхоф) стройны и прекрасны, они олицетворяют величие природного начала, высшую гармонию, существующую в мире природы и искусства.
Ощущение неразделимого единства натуры и вымысла вносят и фигуры менее гармоничных, но загадочных существ — наяд, тритонов, кентавров ("Игра наяд", 1886, Базель, Кунстхалле; "Морской штиль", 1887, Вена, Музей истории искусства; "Битва кентавров", 1873, Базель, Кунстхалле), тоже изображаемых в пейзажах.
Культура Италии воспринимается Бёклином как некий классический миф, питающий его воображение. Как романтическое воспоминание о ней возникло и полотно «Остров мертвых» (1880, Базель, Художественный музей) — самая известная работа Арнольда Бёклина. Окруженный «деревьями печали» — кипарисами, он одиноко возникает в море. Пристанищем одиночества выглядит и заброшенная вилла на нем, а подплывшая к нему лодка с фигурой, закутанной в белые одежды, напоминает об острове усопших Сан Микеле близ Венеции, к которому тоже движутся лодки с теми, чей путь завершился уже навсегда.
Очень тонко ощутить музыкальность этого полотна смог Сергей Рахманинов. Он любил произведения Бёклина, а эта картина особенно глубоко трогала его душу. Характер выражения чувств и эмоций художником был близок и понятен ему. Свою виллу «Сенар» на озере в Швейцарии Рахманинов выстроил по подобию виллы, изображенной на скале в картине Бёклина. Она тоже высилась на скале (для этого даже взрывались горные породы вокруг), рождая чувство изолированности от мира, некоего парения над ним, необходимого творческому гению. Темная гамма полотна «Остров мертвых» и манера живописи гладким мазком, компактно передающим объемы, тоже восходит к работам итальянских периодов.
На гармонии светлых радостных тонов строится колорит больших, скорее напоминающих панно полотен «Девушка и юноша, рвущие цветы» (1866, Цюрих, Кунстхауз), «Весенний день» (1883, Берн, Художественный музей), «Воспоминание о весне» (1880, Цюрих, Кунстхауз), «Весенний гимн» (1888, Лейпциг, Музей изобразительных искусств). Темные фигурки юношей и девушек или купающихся загорелых обнаженных детей ("Летний день", 1881, Дрезден, Картинная галерея новых мастеров) не теряют объемности среди пятен зелени луга или цветущего сада. Живописная манера Бёклина тяготеет в них к декоративно-плоскостному построению композиции, работе крупными цветовыми пятнами. Тема мифа о «золотом веке» человечества обретает у Бёклина иное, чем у Х. фон Маре, звучание. Мир его представлений о счастье, гармонии, покое прост, лишен острого ностальгического чувства утраченной красоты и высоких духовных идеалов. Но этот мир тоже имеет характер зыбкой грезы, уподоблен мечте, граничит с ирреальностью.
Гармония в нем всегда может быть легко разрушена, и об этом еще раз напоминают рождающие чувство таинственного беспокойства фигуры прикованного Зевсом Прометея ("Прометей", 1882, частное собрание) и ведущих лирический диалог Одиссея и нимфы Калипсо ("Одиссей и Калипсо", 1882, Базель, Художественный музей), одиноко возвышающиеся на скалах у моря. Характерная для символистов тема рокового одиночества, как и в полотне «Остров мертвых», звучит в этих полотнах в полную силу.
Драматически интерпретирует художник тему смерти в картинах «Война» (1896, Дрезден, Картинная галерея новых мастеров) и «Чума» (1898, Базель, Кунстхалле). Подобно видениям Апокалипсиса их персонажи взывают к человеческому сознанию накануне исхода одного века и рождения другого.
Романтический дух избранности, приподнятости чувств над прозаическим окружением присущ автопортретам Бёклина. Полотна «Автопортрет со скрипкой смерти», «Автопортрет с бокалом воды» (оба — 1872, Берлин, Национальная галерея), «Автопортрет у дерева» (1875—1876, Гамбург, Кунстхалле) композиционно эффектно срежиссированы, выразительны в цветовых сочетаниях, что заставляет вспомнить автопортреты Рембрандта и Ван Дейка. Портреты художник создавал на протяжении всей жизни; в каждом образе всегда выявлено эмоциональное начало, он имеет характер импровизации, подчиненной видению художника.
Произведения Арнольда Бёклина, действительно, говоря словами самого художника, «побуждают к размышлениям». Но не усложненная интеллектуальность и холодная потаенность чувств, а открытая эмоциональность лежит в основе его видения мира. И, по-видимому, именно поэтому его искусство оказалось столь близким многим мастерам символизма, выделившим для себя именно эту грань таланта Бёклина, подлинного романтика по духу.
Бёклин с женой
"Остров мертвых" в интерьере эпохи
После того, как в 1855 г. известный график Макс Клингер создал офорт, воспроизводящий третий вариант «Острова», а владелец картины Фриц Гурлитт выпустил этот офорт огромным тиражом, «Остров мертвых» завоевал всю Европу.
Его автор стал, если пользоваться современными терминами, культовой фигурой - в честь художника был даже назван изящный типографский шрифт «Бёклин» с характерными признаками югендстиля.
По свидетельству современника, на рубеже веков «почти не было немецкой семьи, где не висели бы репродукции с картины Бёклина». И не только немецкой. Знаменитая репродукция украшала кабинет Зигмунда Фрейда в Вене, и отец психоанализа упоминал Бёклина в своих лекциях. Она висела над кроватью в комнате В.И. Ленина в Цюрихе, о чем свидетельствует архивная фотография (неясно, принадлежал ли офорт хозяевам дома или квартиранту). На фотографии столовой выдающегося французского политика Жоржа Клемансо мы видим все тот же офорт.
Меланхоличность «Острова» в точности отражала те настроения в обществе, которые обозначались словом «декаданс», - неясную тоску, мрачные предчувствия, жадный интерес к потустороннему миру, ощущение усталости от жизни, отторжение грубой земной реальности.
В гостиных, где проводились спиритические сеансы, «Остров мертвых» был вполне уместен. Картина воспринималась современниками как реквием целой эпохе, как прощание с культурой,
основанной на гуманистических ценностях и отступающей под натиском индустриализации. Магическая атмосфера «Острова» привлекала авангардистов. Первооткрыватель сюрреализма в поэзии Гийом Аполлинер ставил «Остров» в один ряд с Венерой Милосской, Моной Лизой и фресками Сикстинской капеллы; создатель метафизической живописи Джорджо де Кирико причислял Бёклина к своим учителям, влияние Бёклина признавал Макс Эрнст, а Сальвадор Дали выразил ему свое почтение в картине «Истинное изображение Острова мертвых Арнольда Бёлина в час вечерней молитвы» (1932). Бёклин был кумиром и для русской интеллигенции. По словам Кузьмы Петрова-Водкина, репродукции с картины Бёклина «разбросились и до нашей провинции и развесились по комнатам передовой молодежи». Бёклина цитировал Василий Кандинский в трактате «О духовном в искусстве» (1910). «В живописи люблю больше всего Бёклина», - признавался Леонид Андреев. Валентин Серов в 1887 г. писал из Флоренции: «Кипарисы качаются по-бёклиновски». Бёклину воздавали хвалу в своих рецензиях Игорь Грабарь и Максимилиан Волошин, Александр Бенуа и Анатолий Луначарский.
Сергей Рахманинов, будучи под глубоким впечатлением от картины, пятый вариант которой он видел в Лейпциге, написал в 1909 г. симфоническую поэму «Остров мертвых» (всего в 1890-1910-е гг. в Европе было создано пять музыкальных произведений, вдохновленных этой картиной).
Владимиру Маяковскому Бёклин был, разумеется, чужд: познакомившись с сестрами Лилей и Эльзой Каган, он, как позднее вспоминала Лиля, «выжил из дому „Остров мертвых“»Но и Маяковский не смог проигнорировать этот символ эпохи: «Со стенки на город разросшийся Бёклин // Москвой расставил „Остров мертвых“», - писал он в поэме «Про это» (1923).
В 1920-е гг. популярность Бёклина была уже на исходе. Насмешники Ильф и Петров не упустили случая посмеяться в «Двенадцати стульях» над недавним кумиром, повесив «Остров» в комнате гадалки, к которой пришла вдова Грицацуева: «Над пианино висела репродукция с картины Бёклина „Остров мертвых“ в раме фантази темно-зеленого полированного дуба, под стеклом. Один угол стекла давно вылетел, и обнаженная часть картины была так отделана мухами, что совершенно сливалась с рамой. Что творилось в этой части острова мертвых — узнать было уже невозможно».
Впрочем, и позднее у картины находились неожиданные поклонники, одним из которых был… Адольф Гитлер. Пытаясь выстроить культурный фундамент нацистской идеологии, он «назначил» Бёклина художником, наиболее глубоко выразившим «немецкость» и «арийский дух», так же, как он избрал для этой же цели философа Ницше и композитора Вагнера. В «Острове» фюреру, очевидно, импонировала идея избранности героев, «представителей высшей расы», удостоенных вечного покоя там, куда нет доступа душам черни. В 1933 г. Гитлер купил третью версию картины (всего он владел 16-ю работами Бёклина), которая сначала находилась в его резиденции Бергхоф, а с 1940 г. украшала Райхсканцелярию в Берлине. Сохранилась фотография, сделанная 12 ноября 1940 г., на которой Гитлер и Молотов ведут переговоры на фоне картины Бёклина.
Разумеется, нет никаких оснований реально считать Бёклина провозвестником идеологии нацизма, но, тем не менее, высокая оценка живописца фюрером основательно подорвала в послевоенные годы авторитет «любимого художника Гитлера». Бёклин окончательно вышел из моды, но к классикам причислен не был. В книгах по истории искусства, вышедших во второй половине 20-го в., ему обычно уделялось лишь несколько строчек, да и то прохладных. Даже в былой популярности художника искусствоведы часто усматривали доказательство невысокого уровня его работ. Случай в истории европейского искусства не новый и вполне объяснимый: ведь отправной точкой для развития живописи 20-го столетия стало творчество импрессионистов – противников и антагонистов Бёклина.
Наступивший век реабилитировал художника: приуроченная к столетию со дня его смерти выставка с триумфальным успехом прошла в 2001-2002 гг. в Базеле, Париже и Мюнхене. Вышли в свет солидные каталоги и альбомы-монографии, о Бёклине были написаны серьезные статьи и сняты телефильмы. И хотя имя Арнольда Бёклина остается еще недостаточно известным сегодняшней публике, этот художник уже возвращается к нам из длительного и, думается, незаслуженного забвения.
Источник: www.maranat.de