Данте Габриэль Россетти родился в мелкобуржуазной интеллигентской семье. Его отец Габриэль Россетти, карбонарий, бежавший в 1821 году из Италии, стал профессором итальянского языка в King’s College, его мать Фрэнсис Полидори. В 1850 Россетти опубликовал свое первое стихотворение «Небесная подруга» (англ. The blessed damozel), навеянное «Вороном» Эдгара По. Большинство других стихотворений Россетти относится к 60—70-м гг.; они были изданы под общим заглавием «Ballads and sonnets» (Баллады и сонеты) в 1881. Сестра Габриэла, Кристина Россетти, также была известной поэтессой.
В 1848 году, на выставке Королевской Академии художеств, Россетти знакомится с Уильямом Холменом Хантом, Хант помогает Россетти закончить картину «Детство Девы Марии», которая была выставлена в 1849 году, и он же знакомит Россетти с Дж. Э. Милле. Вместе они основывают Братство Прерафаэлитов. Хант, Милле и Россетти сознательно бросили вызов общепринятым взглядам; они создали свой манифест и опубликовали его в собственном издании «Росток». Впоследствии Россетти отходит от прерафаэлитизма. [401x462]
Портрет Элизабет Сиддал 1855 г. Музей искусств университета в Оксфорде
Огромное влияние на его жизнь и творчество также оказали женитьба и последующее самоубийство жены, поэтессы Элизабет Сиддал (англ. Elizabeth (Lizzie) Siddal). Она была его ученицей, моделью и возлюбленной. Россетти сделал множество зарисовок с Элизабет, некоторые из них потом послужили эскизами для его картин.[1] Меланхоличная и больная туберкулёзом, Лиззи умерла через два года после женитьбы от передозировки опия. Ей посвящено одно из лучших полотен Россетти – «Беатриче благословенная» (Beata Beatrix, 1864-1870). Беатриче изображена сидящей, она пребывает в полусне, похожем на смерть, в то время как птица, вестник Смерти, кладет ей на ладони цветок мака. Россетти в приступе горя похоронил вместе с Элизабет рукописи с большим количеством своих поэм. Несколько лет спустя он разрешил откопать её тело и поэмы были возвращены. Первое издание его собрания сочинений появилось в 1870 году.
Со временем образ жизни поэта становился замкнутым, и его видели лишь самые близкие друзья. Поздние годы Россетти отмечены все более болезненным настроением, он стал склонным к алкоголю и хлоралгидрату, жил жизнью затворника, страдал манией преследования и какое-то время считался безумным. Несмотря на это, Россетти продолжал работать и писать, у него было много последователей как в художественном искусстве, так и в поэзии.
Наиболее известны картины Россетти позднего периода. Их основными чертами являются эстетизм, стилизация форм, эротизм, культ красоты и художественного гения. Практически во всех этих работах присутствует одна и та же модель — возлюбленная Россетти Джейн Бёрден, супруга Уильяма Морриса. С ухудшением душевного здоровья Россетти увеличивается его зависимость от Джейн, он был одержим ею и посвятил ей огромное количество полотен, обессмертив её имя так же, как и имя Элизабет Сиддал. Среди самых известных его работ — «Дневная греза», «Прозерпина» (1877), «Вероника Веронезе» (1872). [386x689]
Дневные мечты", 1880, Музей Виктории и Альберта, Лондон
Кроме того он много работал как иллюстратор и оформитель книг, выполнял (сотрудничая с У. Моррисом) эскизы для витражей и панно, обращался к фотографии, монументально-декоративной живописи.[2] [541x700]
Veronica Veronese
В 1857 г. Россетти вместе с другими мастерами (в числе которых был и Моррис) расписал стены одного из новых зданий Оксфорда сценами из книги «Смерть Артура» Томаса Мэлори. Под влиянием этой работы Моррис написал полотно «Королева Гиневра», изобразив в роли жены короля Артура свою будущую супругу Джейн Бёрден. Моррис и Россетти много раз рисовали эту женщину, находя в ней черты романтической средневековой красоты, которой оба так восхищались. Известна также другая модель Россетти — Фанни Корнфорт, отношения с которой длились на протяжении многих лет.
В 1852 году Россетти посетил выставку фотографий. В последующие годы он использовал фотографии в качестве ландшафтного фона или как посмертные портреты. Он часто сам фотографировал свои картины, а однажды даже расписал красками фотографию. Его увлечение нашло выход в серии фотографий Джейн Моррис, сделанных в доме Россетти в Челси в июле 1865 года. Сам фотограф неизвестен, но каждая фотография несет на себе отпечаток художественного вдохновения Данте Габриэла, который сам усаживал модель.
Россетти отрицает общественную функцию литературы, признавая за искусством одну эстетическую ценность. Его поэзия пропитана мистико-эротическим содержанием, отталкивается от позитивизма, идеализирует прошлое, эстетизирует католицизм. Россетти отказывается от всякой социально-политической проблематики. Игнорируя революционно-чартистскую и социал-реформистскую поэзию 30—50-х гг., он ищет для себя образцов у романтиков типа Китса и Кольриджа. Характерными чертами поэзии Россетти являются: описательность (тщательная вырисовка деталей) при общей мистической настроенности, вычурность синтаксических конструкций (сказуемое у него всегда предшествует подлежащему, противореча правилам английского строя речи); установка на напевность, пристрастие к аллитерациям и рефрену. У него мы встречаем (то, что потом использует Оскар Уайльд) описание драгоценных камней и металлов, красок, запахов, условную экзотику. Единственным произведением Россетти на современную тему является стихотворение «Jenny», где эстетизируется продажная любовь и находит свое выражение «культ греха».
Современник Россетти Уолтер Патер так оценивал его поэтическое творчество:
«В те дни, когда в Англии поэтическая оригинальность, как казалось, получила самое широкое распространение, явился некий новый поэт с построением и мелодикой стиха, словарем и интонацией неповторимо своеобразными, однако очевидно отказавшийся от любых формальных ухищрений, призванных привлечь внимание к автору: его интонация воспринималась скорее как свидетельство достоверности живой естественной речи, а сама эта речь представлялась совершенно непринужденным выражением всего того поистине чудесного, что поэт реально увидел и почувствовал». [442x550]
Такой она всегда была:
Мы удивляемся тому,
Что не дают нам зеркала
Исчезнуть полностью во тьму.
Мне кажется, она вот-вот
Вздохнёт, рукою шевельнёт,
И с губ, раскрывшихся едва,
Слетят сердечные слова...
Над ней теперь трава растёт.
Увы! пробился лучик в щель,
И горший мрак в тюрьме возник,
За ночь и день смогла капель
Дать одиночеству язык.
Вот всё, что от любви такой
Осталось - кроме скорби той,
Что в сердце сохраняет свет,
И тайн, в которых смысла нет
Над небесами, под землёй.
(Данте Габриэль Россетти)
Лучшими из баллад Россетти считаются «Воды Страттона», «Трагедия короля» (англ. King’s tragedy), «Сестра Елена» (Sister Helen), «Посох и ладонка» (The staff and scrip) и «Последняя исповедь» (A last confession). Неоспоримы тонкая мелодика, техническое совершенство его стиха. Наибольший успех Россетти имел в эпоху символизма, в частности, в России.